берегу? Или, куда вероятней, тихое существование в ипостаси бухгалтерши, пятничные посиделки на работе, сплетни коллег и мелочная зависть друг к другу, которая отравляет жизнь похлеще цианистого калия. А еще тоска по несбывшейся глянцевой мечте.
Мне и вправду не допрыгнуть было до Машки.
– Мир избавляется от тех, кто ему не нужен. Несчастный случай. Или просто череда неудач, которая давит, пока не раздавит. Агония в обнимку бутылкой. Или злой человек с ножом в переулке. Тысяча дверей и все заперты. Я дал тебе шанс.
Он прав и от этого только горше. Как бы ни было, не Урфину решать. Он мог бы рассказать все, как есть и… что бы я сделала?
Хватило бы у меня духу согласиться на его такое заманчивое предложение?
Ой, вряд ли.
– Твой муж богат, как ты хотела. Он знатного рода. Его власть в пределах Протектората безгранична. Он не стар. Не уродлив…
Все это чудесно, вот только жену этому замечательному человеку пришлось искать в другом мире. И чем дальше, тем больше меня занимает вопрос: почему?
– Он… – я заглянула Урфину в глаза в робкой надежде, что по ним узнаю ложь. – Он – садист?
– Что?
– Он бьет женщин?
И если так, то мне останется лишь сигануть из окна. Или использовать одну из атласных лент, которыми разукрашен мой халат, в качестве удавки.
Урфин несколько секунд разглядывал меня с явным удивлением, словно этот вопрос был последним из ожидаемых им, затем вздохнул и ответил:
– Я не могу себе представить, что должна совершить женщина, чтобы Кайя поднял на нее руку.
– Тогда почему я?
И снова ответил он не сразу. Складывалось впечатление, что Урфин еще не решил, стоит ли мне доверять, а если стоит, то насколько.
– Ты – наименьшее зло, – сказал он. – Сама увидишь.
Урфин поднялся не без труда. Разговор наш стоил ему сил, которых у Его Сиятельства оставалось не так и много. Споткнувшись на ровном месте – начинаю подозревать, что это место не такое и ровное – Урфин с трудом удержал равновесие. Спрыгнув с подоконника, я поддержала его – вдруг да упадет, ногу вывихнет или там шею свернет, а потом меня виноватой сделают.
– Не стоит, Ваша Светлость, – Урфин глянул на меня так странно, что я сама убрала руки. Хочет падать – пусть падает.
А у них здесь, наверное, не принято, чтобы леди помощь предлагали.
– Ваш супруг скоро вернется, – взгляд стал прежним, отрешенным и даже слегка ледяным, как будто я вдруг в чем-то провинилась. – И я надеюсь, что к его возвращению вас приведут в порядок.
Зачем приводить, я и так в порядке в отличие от некоторых.
Лорд-Канцлер ожидал у подъемника. Конечно, он делал вид, что вовсе не Урфина ждет, а попросту прогуливается, любуясь видом и мраморными горгульями. Стража делала вид, что верит, и что им нет дела ни до Урфина, ни до Лорда-Канцлера.
– Мормэр Кормак, – Урфин слишком ослаб, чтобы кланяться, но старик наверняка сочтет сие непроизвольное нарушение этикета оскорблением. Впрочем, если бы Урфин все-таки поклонился, наверняка поклон сочли бы излишне дерзким и опять же оскорбительным.
– Тан Атли.
Вензель, вычерченный полой плаща, был идеален.
– Как ваша спина? – осведомился Лорд-Канцлер с совершенно искренней заботой в голосе.
– Спасибо, хорошо.
– Я рад за вас… безусловно, премного рад за вас. Слышал, что вы имели беседу с Ее Светлостью. Позвольте узнать, когда же мы удостоимся высокой чести лицезреть Леди Дохерти, дабы засвидетельствовать ей свое почтение и восхищение?
Старый сыч мог говорить долго, а вот Урфин не обладал ни временем, ни силами, чтобы выслушивать весь этот витиеватый бред.
– Чего вы хотите?
– Хочу понять, как далеко заходит ваша самоуверенность, тан. Неужели вы и вправду надеетесь, что и эта выходка сойдет вам с рук? Или вы вновь всего-навсего не подумали о последствиях? Должен вас предупредить, что при всей моей к вам симпатии я отослал гонца к Его Светлости…
– Спасибо за заботу.
– …и в послании изложил все, чему стал свидетелем. Боюсь, вас ждет неприятная встреча.
И прежде чем удалиться, Лорд-Канцлер отвесил еще один весьма изысканный поклон.
Оказавшись в клетке подъемника, Урфин опустился на пол. Он очень надеялся, что у него есть еще неделя или две до возвращения Кайя. И пять минут после, чтобы объяснится.
Глава 5. Чудесный новый мир
Одна Леди всегда ковыряла в носу в перчатках. Потому что холеные пальчики и ухоженные ногти – главный признак настоящей Леди.
«Басни о пчелах или Занимательные истории о Леди Дохерти», миннезингер Альбрехт фон Йохансдорф
Первым не выдержал ягненок. Он жалобно заблеял, взбрыкнул, а затем по юбке моей потекло что-то прозрачное, теплое и с характерным запахом.
– Ах, Миледи! – хором воскликнули мои фрейлины и заученно закатили очи. Слава тебе, Господи, что сознания ни одна не лишилась. С них станется.
Придворный живописец, до сего момента увлеченно запечатлевавший неземную красоту Нашей Светлости, замер с приоткрытым ртом, тоже готовый не то в обморок падать, не то просто на колени.
На колени здесь падали легко, я бы сказала, привычно.
– Ужасно! – первой опомнилась леди Лоу, девица весьма неглупая, я бы сказала, себе на уме. Со мной она держалась если не свободно, то уж менее скованно, чем прочие.
– Кошмар! – поддержала ее леди Ингрид, выделявшаяся среди прочих ростом и нелюбовью к парикам, что было вполне объяснимо – собственные рыжие волосы Ингрид были чудо как хороши.
– Бедолага просто устал, – я передала ягненка служанке, которая появилась весьма вовремя.
Признаться, я уже привыкла к тому, что всегда рядом есть кто-то, готовый угодить Нашей Светлости. Ну да, угождают не столько мне, сколько моему супругу, которого я до сих пор не удостоилась чести лицезреть.
И ладно. Мне и без него неплохо.
А переоденусь, так совсем хорошо станет.
– Ваша Светлость желает сменить наряд?
– …принять ванну…
– …отдохнуть…
Наша Светлость желали тишины и покоя, но это было невозможно. После того, как тан Атли снял карантин, жизнь моя претерпела некоторые изменения. Так отныне утро начиналось с появления дежурной фрейлины, которой вменялось в обязанность разделить со мной завтрак, помочь принять ванну и облачиться в домашний халат. Последние два пункта я к вящему недоумению прекрасных леди выполняла сама, а вот завтраком делилась. Еды мне не жаль.
Тем более ели они более чем символично.
Затем в покои допускался куафюр – некий гибрид парикмахера и косметолога. Первое наше знакомство было не слишком удачным, поскольку сей очаровательный мужчина, чем-то напоминавший бочонок в кружевах, вознамерился сбрить мне брови. Я ответила, что лучше бы ему не пытаться.
