облаченного в дорогой шерстяной плащ, никто из легионеров не посмел ни окликнуть, ни тем более остановить. Он практически без помех вывел пленников за пределы лагеря. Место было удобным как для бегства, так и для убийства. Агилон остановился на краю оврага и, резко обернувшись, выбросил руку вперед. Однако Руфин заранее приготовился к такому обороту дела. Кинжал предателя лишь слегка оцарапал ему шею. Зато удар самого патрикия оказался точен. Клинок, подаренный легионером, вошел Агилону прямо в сердце. Справа тоже раздался предсмертный хрип, но Руфину было не до покойника. Он резко обернулся и вогнал кинжал в живот еще одному потенциальному убийце, уже до половины вынесшему меч из ножен. Через мгновение этот меч перешел в руки Руфина. Левой рукой он метнул кинжал в горло варвара, державшего в поводу двух коней, а потом прыжком настиг своего последнего врага и обрушил на его голову меч. Все это было сделано настолько быстро, что Фронелий едва успел придержать коней, рванувшихся было в сторону. Руфин бросился ему на помощь, и общими усилиями они сумели обуздать норовистых жеребцов.
– Я в своей жизни немало видел бойцов, патрикий, – сказал Фронелий, усаживаясь в седло, – но такого, как ты, – в первый раз.
– Спасибо на добром слове, магистр, – усмехнулся Руфин. – Пора нам с тобой уносить ноги.
– Думаешь, нас хватятся? – удивился Фронелий.
– Нас – нет, а Агилона – наверняка. Он был слишком предусмотрительным человеком, чтобы не подстраховаться. Вперед, магистр, у нас слишком мало времени.
К сожалению, Руфин оказался прав в своих предположениях. Уже при первых лучах солнца они обнаружили конников у себя за спиной. И хотя расстояние между беглецами и погоней было достаточно велико, тем не менее патрикию стало ясно, что чистым полем им не уйти. В лесу им, наверное, будет проще, но до этого леса еще надо добраться.
– Клибонарии? – спросил Руфин у Фронелия.
– Слишком уж быстро они скачут, – покачал головой магистр. – Скорее всего, это сирийцы, их кони резвее наших.
В резвости чужих коней Руфин убедился довольно быстро. Беглецы еще не успели переправиться через полноводный ручей, а преследователи были от них уже на расстоянии пущенной стрелы.
– Не успеем, – скрипнул зубами Фронелий, оглядываясь назад. – Будь они прокляты.
До леса патрикий и магистр все-таки добрались, хотя сирийцы на быстроногих конях уже дышали им в спины. Они даже не стреляли вслед беглецам, видимо, были абсолютно уверены в успехе. Но эта уверенность их и подвела – они слишком уж беспечно ворвались под сень зеленой дубравы. Град стрел, обрушившийся на сирийцев со всех сторон, явился для них полной неожиданностью. Смуглые всадники один за другим валились из седел, не успевая понять, откуда же прилетела к ним смерть. Зато Руфин понял это почти сразу – из Русколании. Только люди боярина Гвидона могли стрелять с седел столь же уверенно и точно, как и с земли. Сирийцы не успели даже развернуть коней для бегства, когда на них из-за деревьев ринулись всадники, облаченные в колонтари. Тяжелая кавалерия в очередной раз доказала свое превосходство над кавалерией легкой. Копья и кривые мечи сирийцев лишь скользили по щитам и броне русколанов, зато удары последних оказывались роковыми для врагов.
– Это и есть твои варвары? – спросил у патрикия Фронелий, придерживая запалившегося коня.
– Боярин Гвидон со своими русколанами, – усмехнулся Руфин. – По мнению одних, отцом боярина является бог Велес, по мнению других – едва ли не самый храбрый и умелый боец в этом мире.
– В любом случае этот молодой варвар достойный сын своего родителя, – сделал правильный вывод Фронелий, глядя на то, как русколаны расправляются с сирийцами. – Какая жалость, что их не было вчера.
Глава 2 Императорский обоз
Варвары Руфина остановились на границе Фракии близ небольшого городка. Впрочем, городок они разорять не стали, посчитав, что для столь большого войска в этом будет мало чести. Вожди вестготов и венедов были страшно разочарованы незадавшимся предприятием и не стали скрывать своего разочарования от Руфина. Конечно, патрикий не был виноват в случившемся, да и с варварами он успел расплатиться сполна. Но плата платой, а добыча добычей. Многие вожди и простые мечники рассчитывали обрести в этом походе не только золото, но и славу, и вдруг оказалось, что им придется вернуться домой, не солоно хлебавши и выслушать немало насмешек по этому поводу как от ближних, так и от дальних. Дабы утишить разгулявшиеся страсти, Руфин созвал молодых вождей на совет. Собственно, ему нечего было сказать варварам, оставалось только сидеть и слушать, что скажут они.
– А почему бы нам не напасть на легионы Валента, покидающие Фракию, – предложил Придияр.
– И что нам это даст? – пожал плечами рассудительный Оттон. – У Валента, если я правильно понял, сил вчетверо больше, чем у нас.
– В таком случае нам следует захватить ближайший большой город и разграбить его, – предложил Гвидон.
– Осада укрепленного города займет слишком много времени, – покачал головой Руфин. – Не только Валент, но Валентиниан успеют подойти на помощь осажденным.
– У меня к вам другое предложение, рексы, – неожиданно вступил в разговор Фронелий, скромно сидевший по правую руку от Руфина. – По моим сведениям, Валент попросил у своего брата огромный заем, чтобы расплатиться с легионерами. Обоз с золотом и оружием под усиленной охраной движется из Медиолана через Илирик во Фракию. Здесь его должен встретить комит Лупициан и препроводить далее в Константинополь. Если нам удастся перехватить императорский обоз, то это будет тяжким ударом для Валента. Я уже не говорю о том, что золото и само по себе не бывает лишним.
Варвары переглянулись и заулыбались. Похоже, предложение Фронелия пришлось им по душе. Руфин же заколебался. Римскому патрикию неловко было грабить императорскую казну. С другой стороны, если он хочет найти Фаустину и посчитаться с врагами, ему потребуется много золота. А его земли и имущество наверняка уже конфискованы Валентом и Валентинианом. В конце концов, война есть война. И с какой стати патрикий Руфин должен церемониться с теми, кто обобрал его до нитки.
– Обоз хорошо охраняется? – спросил у Фронелия Придияр.
Бывший магистр бросил на рыжего рекса косой взгляд и ответил с усмешкой:
– А ты как думаешь, варвар? Четыре миллиона денариев на дороге не валяются.
Вожди ахнули – сумма, названная Фронелием, показалось им непомерной, и только рекс Придияр сохранил невозмутимость.
– Я буду тебе очень обязан, ромей, если впредь ты станешь называть меня либо древингом, либо готом, либо венедом, а слово «варвар» мне не нравится.
– Я не хотел тебя обидеть, – развел руками Фронелий. – Пусть будет «древинг».
– Так как же с охраной? – спросил Оттон.
– Обоз сопровождают две тысячи клибонариев и пять галльских легионов, по тысяче человек в каждом, которые Валентиниан решил перебросить в Панонию. Для вас, готы и венеды, будет лучше, если они туда не дойдут.
– А сколько легионов у Лупициана?
– Трудно сказать, – пожал плечами Фронелий. – Но, думаю, Валент понимает, что во Фракии неспокойно, и оставил под его рукой достаточно сил, чтобы уберечь обоз от случайного наскока.
– В таком случае нам следует разбить Лупициана раньше, чем он соединится с галльскими легионами, – сделал правильный вывод из сказанного боярин Гвидон.
– А откуда ты узнал о золоте? – спросил у Фронелия Руфин.
– Четыре дня назад мы перехватили гонца, посланного комитом Ацилием к императору Валенту, – охотно пояснил магистр. – Честно говоря, я полагал, что Валент дождется легионеров, присланных старшим братом, и лишь затем двинется на нас. Но император рассудил иначе.
– Ацилий человек опытный, – задумчиво проговорил Руфин.
– Тем больше нам будет чести, если мы его разобьем, – усмехнулся Оттон.
– Вот слово не мальчика, но мужа! – восхищенно прицокнул языком Фронелий. – Вперед, венеды и готы, вас ждет слава и золото. А что еще нужно воину в этой жизни?
– Я бы добавил сюда еще и женщин, – усмехнулся Придияр.
– Браво, древинг! Тебе следовало бы родиться в Риме или хотя бы пожить в нем.
– Я принимаю твое предложение, ромей, – кивнул Придияр. – Сил, чтобы захватить Вечный город, у меня пока маловато, но я хотел бы, по крайней мере, увидеть его своими глазами.
Высокородный Лупициан вышел к границам Илирика точно в срок, согласованный с комитом Ацилием. Под рукой у Лупициана было пять легионов пехоты и полторы тысячи клибонариев – сила вполне достаточная для того, чтобы принять ценный груз и доставить его по назначению. В более спокойные времена для сопровождения императорского обоза с избытком хватило бы и одного легиона. К сожалению, по Фракии еще бродили недобитые шайки самозванца Прокопия, и Валент решил не рисковать. Кроме того, до Лупициана допели слухи о появлении на границе Фракии конных варваров, числом не то в пятьсот, не то в тысячу человек. Вряд ли столь малый отряд рискнет углубиться на территорию Римской империи, но и выпускать чужаков из виду тоже не стоило. Лупициан приказал трибуну Монцию обследовать окрестности и теперь с нетерпением ждал результата.
Свой шатер опытный комит разбил на вершине холма, едва ли не самого высокого в округе. Дорога, вымощенная камнем, огибала этот холм справа, а слева темнел густой лес, вызывавший у Лупициана немалое беспокойство. Комит, выросший в большом городе, к густым фракийским лесам всегда относился с подозрением. И предпочел бы сейчас оказаться либо в Сирии, либо в Иудее, где густые заросли столь же редки, как и полноводные реки. У подножья холма расположились пешие легионеры. Порядок в лагере
