нынешнем, а о бывшем, – ласково улыбнулся комиту Пордака. – Ведь это именно сиятельный Трулла настрочил на меня донос?
– Допустим, – холодно произнес Федустий, – но какое это имеет значение, если представленные им сведения полностью подтвердились?
– Выходит, – развел руками Пордака, – человек, случайно растративший сто тысяч, виновен, а негодяй, ограбивший императора на четыре миллиона, свят?
Префект анноны уже во второй раз упомянул о пропавших миллионах, и это заставило Федустия насторожиться. Комит, к сожалению, был одним из тех людей, которые знали о золоте, отправленном Валенту, практически все. И уже хотя бы поэтому он попал под подозрение. Разумеется, Пордака догадывается о трудностях, возникших у комита, и теперь пытается шантажировать честного человека. Рискованный, прямо скажем, шаг. Федустий не из тех людей, которые легко поддаются на провокации.
– По-твоему, светлейший, это патрикий Трулла ограбил императорский обоз? – спросил с усмешкой Федустий.
– Обоз ограбили варвары во главе с магистром Фронелием и нотарием Руфином, – спокойно отозвался Пордака, – но ведь кто-то сообщил им о его маршруте. Я удивлен, высокородный Федустий, что агенты твоей схолы до сих пор не обнаружили людей, о которых говорит весь город.
Удар, что называется, попал в цель. Разумеется, Федустий знал о нотарии Руфине если не все, то многое. И даже принял кое-какие меры для того, чтобы заманить этого человека в ловушку. Но до сих пор он полагал, что имеет дело всего лишь с участником мятежа Прокопия, чей арест хоть и порадует императора, но не решит всех проблем, стоящих перед империей.
– По моим сведениям, патрикий Трулла встречался с Руфином в доме прекрасной Лавинии, к сожалению, мне не удалось выяснить, о чем они говорили, – продолжал как ни в чем не бывало Пордака. – Но ведь можно же догадаться, не правда ли, высокородный Федустий?
– Например? – холодно спросил комит.
– Я думаю, что речь шла о Фаустине и ее дочери, – ласково улыбнулся собеседнику Пордака. – Ты не знаешь, комит, кто прячет вдову императора? Ее ведь, кажется, не отправили в Медиолану вместе с патрикием Луканикой?
– Мне об этом ничего неизвестно.
– Не сомневаюсь, комит, – кивнул Пордака. – Но, вероятно, о ее местонахождении хорошо осведомлена вдова патрикия Варнерия, прекрасная Ефимия, иначе зачем бы одному из друзей нотария Руфина отправляться на ночь глядя в ее дом. Кстати, покинул он несчастную вдову только на рассвете.
У Федустия появилось почти непреодолимое желание ткнуть кинжалом под ребра улыбающемуся Пордаке, но это был слишком простой и неэффективный способ выхода из сложной ситуации. Следовало все хорошо обдумать, но префект анноны не дал комиту времени на размышление.
– Мне очень жаль, высокородный Федустий, но если ты в ближайшее время не предоставишь императору точных сведений о предателе, натравившем варваров на несчастного Ацилия и его легионы, то сиятельный Трулла укажет пальцем именно на тебя. И возможно, в Риме найдутся люди, которые, не из симпатии к Трулле, а из любви к истине, поддержат бывшего префекта Рима в его обоснованных подозрениях.
– Уж не себя ли ты имеешь в виду?
– По твоей милости, комит, у меня нет другого выбора, – развел руками Пордака. – Конечно, ты можешь попытаться устранить меня раньше, чем я открою рот, но я ведь не вчера родился, Федустий. У меня достаточно людей под рукой, чтобы защитить себя от наемных убийц.
Федустий вдруг осознал, что впервые в жизни угодил в ловушку, отлаженную совсем для другого человека. Речь шла об очень большой сумме, которой он не собирался делиться ни с кем. К сожалению, комит слишком увлекся охотой и не заметил хищника, подкравшегося из-за угла. Конечно, Федустий знал, что префект анноны Пордака негодяй, но он никак не ожидал, что ему придется иметь дело со столь осведомленным и пронырливым человеком. А ведь комита предупреждали, что Пордака вышел из самых низов, что он имеет обширные знакомства на городском дне. Что все владельцы притонов состоят у него в осведомителях. А следовательно, ни один человек, будь он хоть вор, хоть патрикий, не проскользнет мимо расставленных им сетей.
– Сколько? – спросил Федустий.
– Половину, – небрежно бросил Пордака.
– Десять процентов!
– Четверть, – вздохнул префект анноны. – И забвение всех моих грехов.
– Согласен, – процедил сквозь зубы Федустий и с ненавистью глянул на улыбающегося гостя.
Впрочем, чувства комита нисколько не волновали блистательного префекта анноны. Взнуздав норовистого Федустия, он теперь прикидывал, каким образом можно использовать этого желчного и надменного человека, с резкими, словно из дерева вырезанными чертами лица. Пордака был честолюбив, и замаячивший на горизонте денежный куш не мог удовлетворить всех его нарастающих потребностей. Метил он ни много ни мало как в префекты города Рима, и Федустий был именно тем человеком, который мог ему в этом поспособствовать.
– Тебе не кажется, комит, что нотарий Руфин слишком мелкая сошка и его поимка вряд ли успокоит императора Валента, которому всюду мерещатся предатели. Чего доброго он заподозрит тебя в мягкотелости, а то и в желании спасти от справедливого возмездия ненавистных ему людей.
– Что ты предлагаешь? – нахмурился Федустий.
– Нам нужен заговор, комит, – ласково улыбнулся собеседнику Пордака. – Заговор, участниками которого станут бывший нотарий Руфин, бывший магистр Фронелий, патрикий Трулла и нынешний префект Рима Телласий. Есть у меня на примете еще несколько богатых и глупых патрикиев, которые как нельзя более подходят на роль участников будущего мятежа.
– Ты толкаешь меня на преступление, Пордака, – надменно вскинул голову Федустий. – Ты предлагаешь мне оговорить перед императором честных людей.
– Это патрикий Трулла честный человек! – возмутился префект анноны. – Но ведь он встречался с патрикием Руфином.
– У тебя есть свидетели?
– Разумеется, – пожал плечами Пордака. – Скажу больше, сегодня под вечер патрикий Трулла ждет гостя, который привезет ему довольно увесистый мешок с золотом. Это всего лишь ничтожно малая часть тех денариев, которые предназначались императору Валенту, но попали совсем в другие руки. А потом Трулла отправится к префекту Рима Телласию. Ты следишь за моей мыслью, высокородный Федустий?
– Слежу, – буркнул комит.
– А Телласий, как ты знаешь, очень осведомленный человек. Именно он, по поручению императора, снаряжал ограбленный обоз и знал лучше других его маршрут. Если нам удастся доказать, что Телласий поддерживает связь с Руфином и его варварами, то вряд ли у императора возникнут хоть малейшие сомнения в том, что префект города Рима предатель.
– Ты уверен, что именно эти варвары ограбили обоз?
– В этом у меня нет никаких сомнений, – развел руками Пордака.
– Зато они могут возникнуть у императора, – холодно бросил Федустий. – А мы не можем рисковать. Префект Рима Телласий очень влиятельный человек.
– Я понимаю, – кивнул Пордака. – На этот случай у меня есть несколько мешков, клейменных печатью императора. Именно в таких мешках лежало золото, предназначенное для Валента. Один из них мы заполним денариями и подбросим в нужное место в нужное время. После того как этот мешок будет найден, у божественного Валентиниана отпадет всякая охота слушать оправдания проворовавшихся чиновников.
Федустию вдруг пришло в голову, что в лице префекта анноны он обрел союзника хоть и опасного, но на редкость умного и изворотливого. Пордака учел все. Он не просто открывал императору глаза на измену высокопоставленных чиновников, он еще и предоставлял Валентиниану возможность пополнить опустевшую казну империи за счет конфискаций имущества заговорщиков. И такой шанс император, конечно, не упустит, даже если у него и останутся кое-какие сомнения по поводу виновности тех или иных лиц. А возникшие по этому поводу угрызения совести он вполне может успокоить щедрыми пожалованиями тем людям, которые раскрыли заговор, подрывающий устои Великого Рима.
– Я так понимаю, высокородный Федустий, что Ефимия пригласила варвара в дом с твоего согласия?
– Ты правильно понимаешь, – слегка порозовел комит. – Рабыни должны были ублажить плоть варвара и сообщить ему место, где находится Фаустина.
– Конечно, – кивнул Пордака. – Это очень умный ход. Но вряд ли Руфин поверит Ефимии. Нужен еще один человек, который подтвердит сведения, полученные от нее.
Тема разговора была щекотливая, и префект анноны хорошо это понимал. Очень скоро в христианском храме должно было состояться венчание высокородного Федустия с благонравной Ефимией, и вот буквально за неделю до столь знаменательного события эта особа встречается с варваром. А сам комит выступает в неприглядной роли сводника. Тут даже самый циничный и расчетливый человек почувствует смущение. Конечно, Федустием в его отношениях с Ефимией руководит не любовь, а корысть, но ведь и правила приличий никто не отменял. Использовать свою будущую жену в качестве агента – до этого не додумался бы даже сам Пордака.
– Я не мог упустить столь удобный случай, – счел нужным оправдаться Федустий. – Этот наглый варвар буквально преследовал мою будущую жену.
– Он это делал по настоянию Руфина, – пояснил Пордака. – Бывшему нотарию известно о вашем с Ефимией предстоящем браке.
– От кого?
– От Труллы, естественно. Он же сообщил Руфину, что Фаустину прячешь именно ты. Но у Труллы хватило ума догадаться, зачем его старому знакомому понадобилась вдова императора Констанция.
– Проныра! – выругался
