- Самые што ни есть обыкновенные рельсы, соединённые между собою и поставленные под углом сразу же за кабиной грузовика марки «ЗИС-5».
- Дело не пусковой установке, - с видом знатока поведал бывший капитан, - а в особых реактивных снарядах…
Сообразив, чтобы это значило, Григорий оглянулся и был потрясён величественным и грозным зрелищем. Над головами красноармейцев, шипя, пролетали огненные стрелы. Степь огласилась криками:
- «Катюша»! Давай, милая, жги!..
Страшное зрелище перед окопами поражало мозг. На добрый километр в ширину, над всем совхозом Юркина, заплясали белые смерчи, и казалось, сам посёлок подскакивал в бешеной безумной пляске.
- Человек не может пережить такое! – прошептал Сидоров, сосед по окопу.
- Человек может пережить всё… - откликнулся знающий Григорий.
Наивные солдаты передовых батальонов тоже подумали, что там, где рвались выпущенные снаряды, и где пространство почернело, обуглилось, не останется ни одной живой души. По команде командиров в атаку поднялись пехотинцы.
- Ура!!!! – закричал нервно дёрнувшийся капитан.
- Дави их!
Они сближались с противником не короткими, как полагалось, перебежками, а в полный рост, стараясь как можно быстрее достигнуть вражеского рубежа. И в горьком удивлении падали, сражённые кинжальным и яростным огнём немцев. Повсюду был слышен сплошной лай автоматического оружия, поэтому оставшиеся в живых, отхлынули на свои позиции.
- Что?.. Залегли?
Командир штрафного батальона майор Калмыков стоял на возвышении, по грудь в наспех вырытом окопе, и только на короткое время отрывался от бинокля, чтобы передать через связного новое распоряжение.
- Передай Шатурному, чтобы «басмачи» его стреляли плотнее.
- Не понимают они моих приказов! – пожаловался командир роты.
- А ты их пинками гони!
- Они даже из окопов не высовываются, палят в небо…
Начштаба Лобанов докладывал комбату обстановку по телефону:
- Командиры рот не могут поднять бойцов!
- «Фриц» огнём поливает? - кричал в трубку Калмыков, - а ты что думал, он тебя одеколоном поливать будет?.. Подымай бойцов в контратаку! Отбили? Так! Даю тебе миномётчиков.
Непрекращающийся ливень огня, бесконечная бомбёжка с воздуха вынудили роты залечь прямо на открытой местности, где нет ни кустика, ни бугорка. И в это время поднялись немцы.
- О, как же их много!
- Как могли они, похоже, чуть ли не до единого, уцелеть под адовым «катюшиным» огнём? – изумился Васильев и покачал лысеющей головой.
- Почему не последовало новых залпов, когда немцы поднялись в полный рост и в свою очередь оказались прекрасной мишенью?
Григорий высунулся из укрытия и посмотрел на то место, где только что стояли гвардейские миномёты, но «катюш» там уже не было, их, что называется, след простыл.
- Смылись!
Перелетая через головы, немецкие снаряды падали и рвались как раз там, откуда посылала свои огнехвостые, длиннющие снаряды «катюши».
- Теперь нам и пулемётчикам придётся вести огонь одним. – Со злостью сказал Сидоров. – Надеяться больше не на кого…
Огонь этот оказался неожиданно очень плотным. Наткнувшись на него, немцы тоже залегли.
… В течение ближайших нескольких дней штрафники потеряли более половины численного состава, но не отступили. Батальон из последних сил сдерживал у степного озера Сарпа бронированные атаки гитлеровцев.
- Здорово славяне! – в узкий окоп, который теперь связывал пехотинцев, запрыгнул командир роты Петрик.
За прошедшие дни он заметно осунулся и зарос щетиной.
- Здравия желаем!
- Нужны добровольцы прощупать второй эшелон немцев.
- А нам что с того?
- Кто вернётся с «языком» отпущу вчистую.
- Тогда можно попробовать. – Сказал Григорий и предложил Васильеву. – Пойдёшь со мной?
Вызвалась ещё четвёрка охотников. Ночью аккуратно подползли к немецким позициям, спустились вшестером в траншею.
- Двигаем к огневой точке. – Приказал Григорий, назначенный старшим.
- Тихо вы черти! – ругнулся Васильев на четвёрку воров.
Вдоль стенки осыпающейся траншеи тянулся телефонный провод. Григорий достал нож и перерезал его. В этот момент из-за поворота внезапно показались два немецких солдата.
- Wo ist der Hauptsitz[1]? - шедший впереди немец о чём-то спросил.
Скорее всего, он принял их за своих связистов. Внезапно у Григория над ухом треснула короткая очередь. Передний немец повалился на спину, а второй развернулся и бросился бежать. Это одного из питерских воров подвели нервы.
- Надо брать «языка» живым! – крикнул Васильев.
- Держи его.
Шелехов кинулся за уцелевшим противником, схватил его за плечи и попытался свалить. Но тот сильным ударом ноги отбросил его назад и побежал дальше.
- Не уйдёшь! - Григорий снова его догнал и толкнул в спину.
Фашист упал, но сумел вывернуться и ударить навалившегося врага кулаком в лицо.
- Сука! – выдохнул разбитым ртом Григорий и рывком заставил немца встать на ноги.
- Осторожно!
По стенке траншеи застучали пули. Пара выстрелом попала в спину заоравшего гитлеровца. Он слепо пошарил руками на груди, словно ища выходные отверстия пуль, и свалился на дно окопа.
- Готов!
- Из блиндажа стреляют, – прохрипел кто-то рядом, – нам Шелехов без добычи возвращаться нет резона…
- Нужно их выкурить!
Стреляли из-за поворота рядом, но выстрелы были глухие. Выглянул за поворот траншеи, Григорий увидел лесенку и дверь наспех построенного блиндажа.
- Фашисты стреляют из автоматов через закрытую дверь. – Предположил он. - Скорее всего, услышали стрельбу, крик и пытаются огнём расчистить себе выход.
- Зассали «фрицы»!
«Уркаган» не высовываясь за поворот, небрежно бросил под дверь гранату. Раздался упругий взрыв и дверь свалилась набок. Внутрь блиндажа Григорий прицельно метнул «лимонку» и велел:
- Нужно лезть в блиндаж и тащить «языка» оттудова.
- Ага! – ухмыльнулся молодой вор. - Только покажись в проёме, как уцелевшие немцы прошьют автоматной очередью.
Шелехов бросил в блиндаж ещё одну гранату, но чеку не выдернул. Вслед за гранатой заскочил внутрь и прыгнул от двери в сторону.
- Ежели кто-нибудь из гитлеровцев уцелел, - лихорадочно сообразил он, - то при падении гранаты он обязательно ляжет и закроет голову руками.
Григорий прижался к стене, держа автомат наготове. В полной темноте он сделал первый шаг и
