При падении Ушакова сильно ударилась головой об брусчатку и от невероятности происшедшего начала соображать со скрипом.
- Колька Безродный… - прошептала она почти с огорчением.
Потом женщина встала, отряхнулась, взяла хнычущего мальчика на руки и пошла.
- Нужно отойти подальше от эшелона, чтобы нас не убило! – думала Дашка, не замечая, что и там, куда она шла густо падали бомбы.
В полной прострации Ушакова прошла несколько кварталов и остановилась, только упёршись в полностью разрушенный трёхэтажный дом.
- Полундра! – услышала она молодой голос и увидела, как двое парней выпорхнули из-за остатков стены и припустили вдоль горящей улицы.
- Что это у них в руках? – Дарью интересовали совсем ненужные вопросы.
Она подошла ближе и увидела, что находится рядом с хлебным магазином. На её глазах остаток стены с надписью «Булочная» рухнула, похоронив прилавки с товаром.
- Нужно достать хлебушка! – сказала Кольке воспитательница и обошла руины сзади.
На удивление рассуждения заторможенной Дарьи оказались верными. Грузовые ворота в подвал оказались целыми. Рядом с наклонными створками вниз убегала крутая металлическая лестница.
- Там должен быть хлеб!
Дарья умудрилась, не отпуская мальчика с рук опуститься в глубокий подвал. Там действительно оказалось много хлеба, но не было ни души.
- Очевидно, хлеб недавно завезли, а персонал разбежался. – Механически отметила Дарья и засмеялась: – Теперь у нас Коля еды навалом!
Кроме продуктов питания женщина обнаружила комнату отдыха с туалетом. На удивление из крана текла вода.
- Жить можно!
Внезапно снаружи раздался сильный грохот, очевидно бомба упала совсем рядом, и соседнее здание рухнуло, придавив обломками вход в подвал. Ушакова положила заснувшего мальчика на кушетку и попыталась открыть железную дверь ведущую наружу. Та не поддавалась.
- Ну и ладно, - весело сказала Даша, - значит, будем жить здесь… Тут хотя бы не взрываются бомбы.
Ушакова прилегла рядом со спящим Колькой и через минуту заснула, будто провалилась в небытие. Психика женщины, получившая такой неожиданный и сильный удар, просто не выдержала перегрузок.
Глава 7
Летом 1942 года два сводных брата и отец могли, наконец, встретиться в родных местах Григория. Части Михаила Кошевого и Петра Шелехова отступали через Миллерово, навстречу им в составе 33-й стрелковой дивизии двигался пропавший родитель. Он занял позиции, немного не доходя до своей малой Родины, а его сыновья разошлись в разные стороны. Михаил в направлении Сталинграда, а Пётр на Кавказ.
… Бойцам 383-й «шахтёрской» дивизии долго не удавалось оторваться от наседавших немцев. Бывали дни, когда параллельно друг друга двигались две колонны вражеских войск. Через клубы пыли красноармейцы видели огромные грузовики, везущие гитлеровцев, которые мчались по выжженной степи на расстоянии одного километра.
- Так мы угодим в ловушку! – покачав головой, сказал Петя, внимательно рассматривая близких врагов.
- Точно, - согласился Генка Шахов, - пешком и на лошадях за моторами не угонишься.
- Неужели они отрежут нас?
- Всё может быть…
Много страшных слов можно услышать на войне, но страшнее этого, пожалуй, и не бывает: «Окружены!»
Произнесённое кем-то вслух в критический час боя, оно способно в одну минуту сделать то, чего не сделает самое грозное оружие, а именно, посеять панику, которая может превратить войско в обезумевшую толпу.
- Капец нам братва!
- Тикаем!
Передавалось нехорошее слово в основном шепотом, но вот что удивительно: оно не произвело того действия, какое могло бы произвести в сорок первом году.
- Никто не оставил своего места в строю, - оглядев ряды товарищей сказал Петя.
- Значит, вырвемся! – заверил друга Шахов.
На следующий день им требовалось переправиться через вяло текущий Дон. Мост оказался узким, и в ожидании переправы к нему выстроилась длинная очередь пехоты и армейских повозок.
- Приплыли! – Генка сплюнул на горячий песок.
- Думаешь, застрянем надолго?
- Сам что ли не видишь?
Откуда-то вынырнул немецкий истребитель «мессершмитт» и, сбросив осколочные бомбы, обстрелял их из пушки. Красноармейцы попадали кто куда, а наглый стервятник снова зашёл на боевой разворот. Он на бреющем полете обстрелял колонну из пулемёта и снова вернулся.
- Вот привязался! – не выдержал Петя.
- Интересно, - серьёзно сказал лежащий с ним рядом тщедушный паренёк с характерным носом, - откуда мерзавец узнал, что я еврей?
Ночь им пришлось провести в станице под открытым небом, в нескольких километрах от подвижного фронта. Повсюду было множество повозок снабженцев, и каждый дом оказался доверху забит ими, поэтому они устроились на ночлег под какой-то телегой.
- Царские условия! – пошутил Генка и вскоре безмятежно заснул.
- Как он может спать где угодно? – недоумевал Петька.
После града зажигательных и фугасных бомб станица заполыхала, и он забился как можно дальше под повозку.
- Глупо вот так умереть…
Перекрывая глухой рокот вражеских бомбардировщиков, разнёсся высокий пронзительный звук.
- Наши истребители. – Обрадовался сонный Шелехов. – Может, прогонят немцев?
- А?.. Что? – встрепенулся Генка.
Сквозь взрывы бомб слышалась дробь пулемётной стрельбы и в небе виднелись огни трассирующих пуль и снарядов с каждой из сторон. Три вражеских самолёта сразу пошли вниз, полыхая, как факелы, после этого остальные дали дёру. Впрочем, потери понесли и советские лётчики.
- Так их ребята! – вопили русские пехотинцы.
- Знай наших! – с апломбом сказал Шахов и снова захрапел.
Когда утром их рота проходило через поле, над которым случился вечерний бой, Пётр увидел торчащие из берега обломки истребителя, сбитого накануне немцами. Повсюду валялись куски лилового мяса.
- Это останки «сталинского сокола»… - понял он и сглотнул набежавшую тошноту.
- Получается что он не такой уж «сокол»! – вставил циничный товарищ.
Тут как по заказу появились русские самолёты. Как обычно штурмовики ИЛы прилетели девятками. Немецкий передний край весь содрогнулся от выстрелов по ним. Пулемёты, зенитные орудия всех калибров, винтовки изрыгали море огня. Хотя они стреляли издалека, небо над головой Петьки перепоясывали разноцветные трассы. Красные, синие, зелёные, белые - туманные.
- Ничего не боятся!
- Сколько можно прятаться за нашими спинами?
