- Да! – признался Косиков и сглотнул обильную слюну.
- Тогда ешь, а я приготовлю чай.
Обычно офицеры пожирали деликатесы в одиночестве, тайком от солдат. Не таков был лейтенант. Недавний ленинградский дистрофик он обладал замечательной силой духа и стремлением помочь ближнему.
- Военный медик - это тот, чья задача не допустить, чтобы люди умирали естественной смертью.
- Не понимаю о чём Вы…
- Не обращай внимание.
- Как вкусно!
- Ешь, ешь! – он подсунул Сергею спасательные кусочки хлеба с маслом из своего дополнительного пайка.
… Они подружились, несмотря на различие в званиях и происхождения. До войны Лёша успел окончить медицинский институт в Ленинграде, обожал книги, музыку, ходил на лекции на филологический факультет Университета.
- А я не прочёл ни одной книги! – признался Сергей и пояснил: – В колхозе не до того было…
- Человек-всё равно, что кирпич; - непонятно к чему сказал Ваулин. - Обжигаясь, он становится твёрдым.
Несмотря на видимые различия, им было о чём поговорить. Когда выпадала минутка, сидя в тёмной землянке, они вели долгие беседы, и это помогало им отключиться от смертного ужаса войны, от голода, холода, жестокости… Разговаривали они и о войне. Об одном эпизоде своей бурной военной жизни врач рассказал Сергею:
- В сорок первом нашу дивизию бросили под Мурманск для подкрепления оборонявшихся там частей. Пешим ходом двинулись мы по тундре на запад. Вскоре дивизия попала под обстрел, и начался снежный буран. Ветер крепчал, вьюга выла, снежный вихрь сбивал с ног... С трудом преодолев несколько километров, обессиленный, добрался я до землянки, где находился обогревательный пункт санитарной роты. Войти туда было почти невозможно. Раненые стояли вплотную, прижавшись, друг к другу, заполнив всё помещение. Все же мне удалось протиснуться внутрь, где я спал стоя до утра. Утром снаружи раздался крик: 'Есть кто живой? Выходи'. Это приехали санитары. Из землянки выползло человека три-четыре, остальные замёрзли. А около входа громоздился штабель запорошенных снегом мертвецов. То были раненые, доставленные ночью с передовой на обогревательный пункт и замёрзшие здесь… Как оказалось, и дивизия почти вся замёрзла в ту ночь на открытых ветру горных дорогах. Буран был очень сильный. Я отделался лишь подмороженным лицом и пальцами!
Ваулин показал шрамы на ладонях и щеках.
- А как долго можно продержаться? – спросил заинтересованный рядовой.
- Замерзают при потере крови на таком морозе за час!.. Если конечно не вытянуть с поля боя.
Сергей сам неоднократно видел, как раненых волокли по снегу на специальных лёгких деревянных лодочках, а для сохранения тепла обкладывали химическими грелками, небольшими зелёными подушечками из брезента.
- Требуется налить внутрь немного воды, - учил его Ваулин, - после чего происходит химическая реакция с выделением тепла, держащегося часа два-три.
Волокушу тянули собаки - милые, умные создания. Обычно под обстрел выпускали вожака, он полз на брюхе на нейтральную полосу, куда человеку не пробраться. Пёс разыскивал раненого и возвращался вновь со всей упряжкой.
- Собаки умудряются подтащить волокушу к раненого, помогают ему перевалиться в лодочку и ползком выбираются из опасной зоны! – поделился с Косиковым впечатлениями сердобольный врач.
Никакой другой живности поблизости не было, поэтому всё свободное время Сергей околачивался около санчасти. Гладил и ласкал бесстрашных собак и разговаривал с добрым лейтенантом.
Между тем, в месте их расположения становилось всё многолюдней. В березняке образовался целый военный город. Палатки, землянки, шалаши, штабы, склады и кухни. Всё это нещадно дымило, обрастало суетящимися людьми, и немецкий самолёт-корректировщик по прозвищу «кочерга» легко обнаружил лагерь.
- Теперь дадут нам весёлой жизни! – сказал старшина провожая глазами уплывающего шпиона.
- А нам то что?
- Увидишь…
Начался обстрел, редкий, но продолжавшийся почти постоянно много дней, то усиливаясь, то ослабевая. К нему привыкли, хотя ежедневно было несколько убитых и раненых.
- Всё равно здесь спокойнее, чем на передовой! – радовались артиллеристы.
- И кормят лучше…
… Странные, диковинные картины наблюдал Косиков на прифронтовой дороге, когда шёл в гости к новому другу Алексею.
- Прямо как улица в городе! – подумал он, хотя там никогда не бывал.
На передовую шло непрерывное пополнение, везли оружие и еду, шли суровые танки. Обратно тянулись бесчисленных раненых. По заснеженным обочинам происходила жизненная суета.
- Вот, разостлав плащ-палатку на снегу, красноармейцы делят хлеб. – Отмечал про себя Сергей.
Но разрезать его невозможно, и солдаты пилили мёрзлую буханку двуручной пилой. Потом куски и «опилки» разделили на примерно равные части. Один из присутствующих отвернулся, а другой спросил:
- Кому?
- Гнатюку.
Делёж свершался без обиды, по справедливости.
- Такой хлеб надо сосать, как леденец, - сглотнул слюну Сергей, - пока не оттает.
Ему сильно хотелось есть и он крепко замёрз. Крещенский мороз выдался на славу.
- Утром суп замёрз в котелке за пару минут. – С горечью вспомнил солдат.
Плевок, не долетев до земли, превращался в сосульку и звонко брякал о твёрдую землю…
- Вон закапывают в снег мертвеца, недовезённого до госпиталя раненого, - всё замечал и понимал Косиков, - он то ли замёрз, то ли истёк кровью. Здесь два украинца торгуются, меняя водку на хлеб… Дальше повар варит баланду, мешая в котле огромной ложкой. Валит пар, а под котлом весело потрескивает огонь…
На опушке леса Сергей наткнулся на пустые еловые шалаши. Вокруг них лежали десятки чёрных морских бушлатов, фуражки с «капустой», бескозырки с ленточками и множество щегольских чёрных полуботинок.
- Откуда здесь столько добра? – спросил он сидящего на куче солдата.
- Вчера тута переодевали в армейскую тёплую одежду морских пехотинцев, – пояснил тощий сержант, – морячки ушли, но не вернулись.
- А ты чего здесь делаешь?
- Поставили сторожить…
Их барахло, никому не нужное, заметал редкий снежок. Косиков сплюнул и пошёл дальше. Метров через сто с американского грузовика интенданты выдавали солдатам белый хлеб.
- Жрать-то, как хочется!!!
Он вдруг вспомнил, как неделю назад тут миной убило проезжавшую мимо лошадь. Через двадцать минут от неё осталась лишь грива и внутренности, так как умельцы моментально разрезали мясо на куски. Возница даже не успел прийти в себя, так и остался сидеть в санях с вожжами в руке.
- Трогай дядя! – пошутили довольные добытчики.
- Смотри не гони…
Только он подумал о том приятном происшествии, как чуть впереди взрывом перевернуло походную кухню.
- Ребята налетай! – закричали довольные солдаты.
