окопом. Это оказались ёмкости, наполненные горючим веществом, использовавшимся против танков.
- Бинго! – азартно крикнул казак.
Выстрел произвел настоящий фейерверк, и русский солдат начал танцевать перед окопом, пытаясь сбросить с рук горящий «коктейль Молотова», что вызвало гомерический хохот:
- Выдай ещё коленца!
- Он сейчас взлетит…
Эта кровавая стрельба считалась приятным времяпрепровождением. Никто не думал о нём как о хладнокровном убийстве. Это был просто спорт - состязание, за которое Ковач, Вилли, Зандер и Пилле расплатились своей жизнью.
- Мы стреляем не для того, чтобы сослужить службу своей стране. - Думал в перерывах Иоганн. - Пожалуй, мы делаем это просто потому, что случайно нашли винтовку с оптическим прицелом и знаем, как ей пользоваться.
С другой стороны противник сам развлекался, как мог. Когда немецкие солдаты трогали любого убитого, мёртвые и живые взлетали на воздух - русские часто закладывали небольшие мины под гимнастёрки погибших.
… Мобильной пехоте гитлеровцев сопутствовал временный успех, батальон последним усилием смог продавить противника. Когда немцы с великим трудом пробивались вперёд, через позиции русских, Фом посмотрел на убитых и раненых, валяющихся вокруг и, сказал:
- Держу пари - большинство этих негодяев только притворяются.
- Ты не доверяешь своим соплеменникам? – улыбкой поинтересовался Францл.
- Ты мне ближе, чем эти проклятые русские…
Всем приходилось соблюдать осторожность. Очевидно, красноармейцы стали более опасными, со всеми их ударными отрядами, ополчившимися теперь на немцев.
- Раньше русские просто сдавались в плен.
- А что изменилось?
- Теперь они предпочитают умирать! – поразился переменам Иоганн.
Среди советских солдат хватало фанатиков, но обычно достаточно было бросить взгляд в глаза человека или на его рану, чтобы сказать, опасен он или нет.
- Вряд ли они будут стрелять нам в спину… - легкомысленно сказал Францл.
- Русский солдат обычно не имеет плана действий, - заметил Иоганн, -поэтому он страшен своей импровизацией.
Гитлеровец приблизился к человеку, лежавшему лицом вниз. Толкнул его ногой, русский зашевелился и застонал. Подошёл Майер и хотел перевернуть человека, чтобы посмотреть, что с ним.
- Ой, оставь его, - сказал Францл и указал. - Посмотри на кровь.
- Ясно!
Солдаты спокойно пошли дальше, никто и не подумал внимательно взглянуть на раненого в бою. Потом что-то произошло. Сзади послышалось шутливое: «Пок-пок-пок».
Фом закричал и схватился за правое ухо. Иоганн обернулся и увидел, что человек с большим кровавым пятном на груди приподнялся и выстрелил из пистолета ещё раз.
- Фом! - отчаянно крикнул Францл.
Тот уже упал как подкошенный, зарывшись пальцами в снег, конвульсивно дёрнулся и затих.
- Какая глупость, погибнуть так! - воскликнул он.
Францл долго смотрел на мёртвого друга, потом перекрестился. Его лицо страшно изменилось, как будто он натянул маску, с искажёнными чертами лица.
- Подонок! – грозно прошипел он.
Подбородок мстителя выдвинулся вперёд, губы сжались в тонкую нить с горестными морщинами в углах рта, глаза опасно сощурились подобно щели дота.
- Ты заплатишь за него! - Он повернулся и пошёл назад, не обращая внимания на стрельбу в его направлении со стороны русского.
Надеясь спастись, тот лёг так же, как и до этого, лицом в землю, делая вид, что ему ни до чего нет дела. Но когда Францл приблизился, он всё понял.
- Нет! – красноармеец захныкал, умолял, даже спустил штаны, чтобы показать ужасную рану на верхней части бедра, говорил, что всё равно умрёт, и крикнул:
- Камерад пощадите!
Францл остался непреклонным. Его руки опустились, взяв в железные тиски шею вероломного русского, и Францл держал его, не ослабляя свою мёртвую хватку, до тех пор, пока в последней судорожной конвульсии остатки жизни не покинули бренное тело.
- Это тебе за нашего казака. – Сказал он и вытер руки о замызганные штаны.
К утру 12 ноября 1942 года 6-я армия Вермахта контролировала девяносто процентов территории Сталинграда. 62-я армия РККА сохранила за собой два небольших плацдарма на правом берегу Волги: на севере – около 1000 человек бились в районе рынка и Спартаковки; в центре – 500 бойцов сражались в районе завода «Баррикады».
В течение следующих пяти дней немецкие атаки разделили советские войска на несколько изолированных частей. Русские отчаянно дрались в окружении, отступать им было некуда, сдаться в плен они уже не могли.
Советская группировка на севере, атакованная частями 16-й таковой дивизии, сократилась до трёхсот человек. Чуйкова беспокоила и новая проблема – лёд на Волге, из-за которого прекратилась переправка войск, никак не укреплялся. Попытки организовать снабжение армии по воздуху окончилась неудачей – она контролировала лишь узкую полоску земли на берегу, иногда всего сотню метров вдоль Волги. Поэтому сброшенное с неба часто попадало в руки немцев и красноармейцы голодали.
Снабжение продовольствием гитлеровцев было не в пример лучшим. Каждый вечер грузовик походной кухни батальону привозил горячую еду. Он не мог подобраться вплотную из-за сплошных завалов и останавливался за несколько сотен метров до позиции роты Майера.
- Кто-то наверняка заблудится, разыскивая его. – Однажды пошутил Францл.
- По-моему мы здесь все давно заблудились… - ответил Иоганн.
В то время как правило, русские бипланы, которые немцы называли «зингеры», потому что их моторы звучали, как старые швейные машинки, - летали над головами солдат.
- Нужно кому-то выползти из укрытия и притащить еду. – Велел бледный лейтенант Штрауб. – Кто пойдёт?
- Я ходил вчера…
Самолёты сбрасывали осколочные бомбы, столько же на немецкие позиции, сколько и на свои. Несмотря на это, подразделение Иоганна отряжало по одному солдату от каждого отделения за горячей едой в специальных термосах.
- Сегодня твоя очередь. – Сказал Иоганну уставший Францл.
- Что-то я себя хреново чувствую…
- Здесь всем хреново!
- Хорошо! – ответил Майер и, пригнувшись, двинулся навстречу кухне.
Вскоре совсем стемнело и, к несчастью, на обратном пути он заблудился. Проплутав по кругу не один час глубокой тёмной ночью, не встречая никого, кроме «зингеров» над головой, Майер стоял, с автоматом за спиной, посредине мрачных развалин, держа в каждой руке по термосу давно остывшего супа.
- Не знаю, - растерянно размышлял он, - за своими ли я позициями или за вражескими.
Чёрными холмами поднимались доты, виднелись орудийные стволы, подбитые танки и машины. Впереди торчал частокол, увитый колючей проволокой.
- Кошмар какой-то! – подумал уставший солдат.
Кое-где на ней колыхались обрывки тряпья и висели трупы. Темень скрадывала предметы, отдельные детали разглядеть было невозможно и от этого становилось жутко... Иоганн настороженно прислушивался к тишине и, сняв предохранитель автомата, готовился ко всяким неожиданностям.
- Как на грех взошла луна. – Он с неприязнью посмотрел тучную красавицу.
