Но сейчас ни то ни другое он себе позволить не мог, так что просто сел за руль и поехал покататься. Вскоре Форд понял, что едет к гостинице. Во дворе Карлос заливал из шланга большую кастрюлю, в которой что‑то чернело.
— Что случилось? — спросил Форд.
— Тара сожгла рагу.
Это было настолько странно, что Форд не сразу сообразил.
— Что она сделала?
— Сожгла рагу. Сказала, что задумалась. И вообще она сама не своя. — Карлос оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не слышит. — Если у тебя нет каких‑то неотложных дел в гостинице, то я бы не советовал тебе туда ходить. Ты уж не обижайся, но только когда ты приходишь, все становится еще хуже.
Форд подумал, не из‑за него ли она сожгла рагу.
— Может, ей нужна помощь с ужином для постояльцев? Могу привезти чего‑нибудь.
— Да нет, она ваяет на кухне какие‑то сандвичи. Нашла где‑то сыр, от которого разит за версту, добавила травы, мяса и назвала это «праздником гурмана». А еще сказала, что если я еще раз поморщу нос, то она мне его сломает. — Карлос улыбнулся, потому что они оба знали, что она не дотянется до его носа. — Миа ей помогает.
Когда парнишка упомянул имя Миа, в его голосе появились странные нотки, которые Форд сразу узнал. Карлос был по уши влюблен в его дочь.
Они пошли на кухню вместе и еще до того, как зашли в помещение, почувствовали запах сгоревшего рагу.
На кухне работал вентилятор и горели две ароматических свечи, но толку было мало. Комната выглядела словно после взрыва. Столы завалены грязной посудой и остатками продуктов. Тара стояла у плиты с лопаткой в руках. Заметив Форда, она прищурилась и покрепче ухватила лопатку, приняв воинственный вид.
— Ты…
— Я, — согласился он, ведь всего несколько часов назад она лежала под ним голая и выкрикивала его имя в порыве страсти. Но теперь она снова стала «стальной магнолией».
— Сладенький мой, — сказала Тара раздраженным голосом, — шел бы ты куда подальше.
Пару недель назад после такого заявления Форд решил бы, что она не хочет его видеть как минимум в радиусе сотни километров, но сейчас он знал правду.
— Просто хотел помочь.
— С сандвичами я как‑нибудь сама справлюсь. Но спасибо.
Другими словами, «отвали».
Карлос бросил на него красноречивый взгляд, словно пытаясь сказать: «Я же тебе говорил». Затем они многозначительно переглянулись с Миа.
— Ну… я смотаюсь в город, проверю почту и закажу пропан для кухни, — проговорил Карлос.
— Я помогу, — тут же вызвалась Миа.
Молодежь.
— Нет! — выкрикнули Тара и Форд хором.
Карлос вздохнул и вышел через заднюю дверь. Миа раздраженно посмотрела на Тару, взяла две вазы с цветами и вышла с ними через главный вход, чтобы поставить в вестибюле.
Когда она ушла, Тара покачала головой.
— Ну почему никто не предупреждает, что воспитывать тинейджеров так же сложно, как прибивать медузу гвоздем к дереву?
Форд негромко рассмеялся.
— Наверное, это из‑за того, что знай люди о том, каково это, они бы просто перестали размножаться.
— Он так смотрит на нее, — сказала Тара раздраженно. — Так…
Рискуя своей шеей, Форд подошел к ней сзади и обнял за талию.
— Так же, как я смотрю на тебя? — прошептал он ей на ухо, наслаждаясь тем, как она поежилась от удовольствия. Впрочем, Тара все же оттолкнула его.
— Перестань.
— Раньше ты не так говорила. Ты говорила: «О, Форд, еще, еще, глубже…»
Дальше он говорить не смог, потому что получил локтем под ложечку.
— У меня есть гораздо более важные дела, и некогда мне вспоминать наши шалости… Кроме того, есть проблемы посерьезнее.
— Я бы не стал называть то, что случилось между нами сегодня, проблемой, — сказал Форд и поцеловал ее в щечку.
Она снова оттолкнула его, настроение ее резко изменилось.
— У нас с тобой особое задание, Форд, и называется оно «как удержать нашу дочь подальше от постели Карлоса».
Он поморщился.
— Нет, без шуток, парень неплохо работает, и я ему за это благодарна. Он серьезно относится к делу, но и к нашей дочери тоже серьезно. Ты слышишь меня?
— Милая, да тебя уже весь дом слышит.
Тара покачала головой.
— Этого не должно случиться, Форд, не в мою вахту. — Она ткнула в него пальцем. — И не в твою.
Он повел бровью.
— Ты не видишь в этом некоторой иронии?
— Разумеется, да, только чихать я хотела на иронию.
Форд аккуратно отобрал у нее оружие — лопатку — и снова обнял ее так, чтобы на случай насильственных действий, смог остановить ее.
— Даже если кто‑то попытался бы запретить нам встречаться, мы бы нашли выход.
— Может быть, и нет.
— Нашли бы, — повторил он. — Я был очень упертым.
Тара вздохнула.
— Да, ты был хитрой задницей.
— Но тебе нравилась моя задница.
— Да, — согласилась она. — Все так, хотя это не лучшая твоя часть… — О черт! — Тара принюхалась и бросилась к духовке. — Что, опять? Я снова сожгла еду! — Она надела варежку и достала из духовки противень с подгоревшим хлебом.
Они услышали торопливые шаги, и тут же дверь распахнулась.
— Пожар! Пожар! — кричала Хлоя с огнетушителем в одной руке и ингалятором — в другой.
Увидев подгоревший хлеб, она остановилась как вкопанная и облегченно вздохнула.
— Боже, Боже правый, я думала, мы снова сожжем гостиницу дотла.
Тара медленно опустилась на стул.
— У меня никогда ничего не подгорало, а сегодня я сожгла третье блюдо. — Она посмотрела на них удивленными глазами. — Что со мной случилось?
Впрочем, Форд и Хлоя были не настолько глупы, чтобы отвечать на этот вопрос. Форд налил Таре большой стакан вина и заглянул в холодильник. Меньше чем через три минуты в сковородке шипело масло, а Форд нарезал ломтиками чеддер для сандвичей гриль.
— Это слишком просто, — сказала Тара, отставляя в сторону вино.
— Что поделаешь, — заметил он. — Но мы немножко усовершенствуем рецепт.
— Ты пытаешься все исправить? — спросила она.
— Пытаюсь.
— У тебя вошло в привычку помогать мне. — В ее взгляде появилось что‑то новое, и Форд с надеждой подумал, что она наконец‑то разглядела его настоящего.
