повредили себе не только ноги и где-то встали совсем.
Бандитов больше десятка, но они постоянно мелькают и сколько их точно, он сказать не может. Он уже спел свою прощальную песню, так что, если выживет, придётся заново петь о рождении.
Теперь, после увиденного, в группе не было больше разногласий. Там, впереди, оставалось ещё восемь таких же пацанов, и кто-то из них сейчас падал в снег. Мишке пришлось почти силой остановить своих вояк и заставить поесть, не хватало им ещё голодного истощения. Начали нехотя, близость могилы не давала расслабиться, но разогретая еда сделала своё дело, да и было её немного, запасы кончались на глазах.
Больного, укутанного в шкуры, уложили на несколько щитов, связанных в цепочку, и такими же щитами прикрыли его сверху, связав всё это в единый сэндвич. Теперь он был в безопасности и тепле, даже, если бы его пришлось на какое-то время оставить одного, а такое могло случиться.
Мишка с Пашкой и увязавшейся с ними пленницей ушли вперед, а остальные тянули волоком ковчег с больным по очереди, и не могли передвигаться так быстро. Идти, в целом, было легко, похоже, что здесь, под снегом лежала тропа, о которой знали враги, потому что не было на их пути никаких препятствий, даже камни из-под снега не торчали. К тому же цепочка следов была натоптана и шла немного вниз, как и положено тропе с перевала.
Вскоре они вышли на место последней ночёвки банды и с облегчением увидели, что трупов больше не было. Зато нашли свёрток с одеждой, выброшенный за ненадобностью, видимо, тащить было тяжело. Распеленали, одели в два слоя и снова запаковали больного. Поели.
Близилась кульминация. У Мишки не было никакого плана.
Десяток здоровых, опытных мужиков. И у него столько же мальчишек, которые, хоть и рвутся в бой, но не испытаны и не так сильны. И, кроме того, какое право он, как их командир, имеет, чтобы послать их на возможную смерть? Да и как послать? Просто в лобовую атаку? Какой у них шанс победить?
Какова может быть цена этой победы, в которой гибель даже одного разведчика дороже сотни убитых оборотней. Почему он не послал за помощью, когда они шли по дороге? Самонадеянный болван, вот он кто! И теперь должен победить исключительно без потерь. Без единой! Иначе - это проигрыш при любом раскладе и нечего даже и соваться в этот котёл.
Такие задачи он не раз ставил себе в компьютерных играх, нападал, терял, перезаписывался и снова нападал, пока не добивался того, что нужно. На первых попытках он определял стратегию компьютерного войска и придумывал свой манёвр, На вторых отшлифовывал каждый шаг, добиваясь сохранения каждого солдата. И только на третьем, четвёртом, а то и десятом шаге добивался своего.
Но здесь только одна попытка. И впереди не компьютер, эти живые, тоже жить хотят, они уже на второй попытке изменят стратегию. Значит, надо думать. Если бы враги были одни, то можно просто идти за ними вниз, и, выждав удобный момент, позвать на помощь. Это не годится, о чём кричала могила сзади.
Его колдовские способности хороши в бою, когда рядом толстый слой настоящих воинов и есть время пошаманить, побормотать. А тут что? Как только их обнаружат, набросятся всей сворой, потому что свидетелей надо убирать, равно как и опасность за спиной и уж кто-кто, а бандиты это знают лучше других.
А, может и хорошо, что бросятся? За одной частью. За самыми быстрыми. А в это время остальные освободят пленных, может, тогда бойцов станет больше. Хотя, вряд ли, в первый момент освобождённые, скорее всего, просто рухнут, как этот больной.
Да ещё и неизвестно, будут ли они помогать, мы же им злейшие враги, для них, что те, что эти? Пока объяснишь, успеют прибить своих освободителей. Хотя, если пустить девчонку... Но куда потом их девать?
Ну, допустим, отвлечём бандитов в сторону, побегаем, допустим, даже, что останемся живы. Так они вернутся, по следам найдут беглецов и уж тут пощады точно никому не будет. Не то всё это, не то!
Мишкины мысли крутились в такт шагам, не принося решения. Оставалось пока что только одно - догнать. А там видно будет. Хотя, чего будет видно? Уже сейчас за любой складкой местности может показаться бредущая цепочка связанных ребят. И нужны не фантазии, а дела. И гарантия жизни хотя бы своим.
Когда нападать? Ночью? Так не видно ничего. Днём? Так видно же всё вокруг! Видно. Очень видно днём. Или утром?... Утром, когда все ещё спят, только часовые клюют носом и ждут, когда их сменят. Да, конечно утром! Теперь он вспомнил, что нападения всегда лучше делать утром. Вытащить маузеры из кобуры врага, подрезать стремена у коней... Стоп! Ка-аких ещё коней?!!
Мишка и не заметил, как начал дремать на ходу и проснулся от Пашкиного толчка, рука его показывала вперёд. Дым!! Дым костра!... '...создаёт уют..' - как пел отец.
- Недалеко же они ушли.
- Ты ещё дойди туда, это кажется.
- И мы тут видны как тараканы на скатерти.
Последние слова Пашка сказал по-русски, одновременно оттягивая назад девчонку, бьющуюся в лагерь, к своим.
Тропа шла вниз, на нижнюю террасу, пересекая полосу, напоминающую берег реки, широким кольцом охватывающую спуск в долину. Там, внизу, снег кончался, а здесь на его фоне спрятаться было, действительно, некуда. Пришлось немного вернуться за перегиб.
Пока дошли остальные, провели краткий военный совет, который пошел ещё более бурно в расширенном составе. Нападать с наскока было невозможно. Во-первых, такой отряд, как у них, издалека можно увидеть, а значит подготовиться. Во-вторых, у них совсем не было камней, а там, внизу их полно, пока добежишь... А в третьих, снег, хоть и неглубокий, но по нему очень-то не разбежишься.
Мишка изложил свои мысли - нападать утром, основные силы - на отвлечение, основная задача - освободить, пленников и смыться, нельзя допустить даже ранения своих, зато нужно сберечь то, что осталось от чужих, но в случае реальной опасности бросать их и убегать.
Был ещё вариант - продолжать следовать сзади, но это показалось всем героям настолько трусливым, что его отвергли сразу и все вместе. Так что перед ночным марш-броском, все уселись спать, оставив часового на тропе, но сон этот был сидячий, голодный и холодный, и только раздразнил усталые глаза.
Мишка, накопав в снегу камушков, сидел, колдовал, уговаривал их сделать самое простое дело, когда
