Знаю. Но пока не вижу никаких препятствий к этой жизни. Я не хочу уходить далеко от родителей и от клана, а что мне здесь остаётся? В нашем клане? Только быть воином.
- Но разве ты уже не заметил, что воинские занятия мешают тебе учиться дальше?
- Да, мудрый. Я до сих пор не научился делать смерчи, я даже не могу сделать светильник, хотя уже и пытался.
- Как ты мог пытаться, если не понимаешь природу света?
- Мне показалось, что понимаю.
- Ты даже не читал ещё книгу об этом! Ах, мальчик мой! Жизнь так коротка, что разбрасывать её по кускам - значит, нигде ничего не добиться. Так ты не станешь ни воином, ни мудрецом.
Ну прямо, как мой отец. На Земле. Он тоже всё нудил: 'ты должен выбрать цель и идти к ней, иначе ...' и дальше слово в слово то же самое.
- Я всё равно буду учиться, мудрый.
- Ну тогда постарайся запомнить, что свет и тепло, это тоже частицы, только в мириады раз меньшие, чем частицы камня или пыли, а возникают они при сильном соударении этих, более крупных частиц.
Ты же видел искры от кресала, они появляются от удара и светятся недолго. Но если ты хочешь постоянного света, надо сделать постоянными удары. А как?
Ну-ка, отвечайте, ученик Мроган?
- Надо кресало рукой двигать туда-сюда. Или крутить.
- Ну, почти, правильно! Только крутить ты не станешь рукой, а чем тогда?
- Смерчем!
- Ну, молодец, только смерч, это, пожалуй, многовато для простого светильника, так что же?.. Думай, думай!
- Вихрь?! Маленький смерчик?!
- Правильно. А чтобы он не рос, что можно сделать?
- Корзину! Нет! Клетку. Прозрачную клетку!
- Ну, давай, давай! А куда ты сажал своих врагов, мальчик?
- Я понял! О, Мудрый!..
Я вдруг прозрел. Не хватало просто одного движения пальца учителя, чтобы ткнуть меня носом в то, что я уже и так знал. Но помня печальный опыт со смерчем около башни, для начала сотворил прозрачный колодец, потом крышку на нём, а уже внутри крутанул сноп искр от точила. И они, завертевшись маленьким вихрем, стали ускоряться и крутиться стайкой внутри колодца всё быстрее, потом слились в белый вращающийся туман и исчезли, а вместо них появился свет. Весь объём колодца осветился неярким светом, и внутренность кельи стала видна целиком.
- Да, мальчик. Ты способен очень на многое. Но я боюсь, что ты пойдёшь по стопам... Как бы это сказать?
- Верта Охотника?
- Да, и многих таких, как он. Авантюристы! Ты же с ним собрался идти?
- Да, Мудрый, но разве это плохо?
- Нет, то, что вы пойдёте, не плохо. Но так ты перестанешь учиться совсем или будешь глотать крупинки знания с чужих рук.
Я знаю, зачем вы пойдёте. Искать камни.
- Да, Мудрый, вот такие - и я вытащил то, что отобрал у хассана.
- Вот именно! Такие! - он разозлился - Ты ничего не понимаешь и не боишься искать силу, которая может растереть вас как зёрна между камнями.
- Но разве куски так страшны?
- Камни - это всего лишь камни. Они или сгущают поток частиц и при этом увеличивают твою силу, или, наоборот, прореживают этот поток, отгоняют его в стороны.
- И что тогда происходит?
- Образуется защита. Бедный воин отдал кучу денег, чтобы купить себе защиту от колдовства, а ты отобрал её. Зачем тебе эта безделушка? Разве ты грабитель?
- Прости, Мудрый, но они хотели убить нас!
- Милый мой Мроган, если сейчас собрать всех, кто хотел бы убить тебя и поставить в этой келье, им не хватит места. И если у них начать силой отбирать их оружие и амулеты, то число врагов будет только увеличиваться.
- Но это же они напали первыми!?
- Мроган, в твоих руках, может быть, прячется сила целых армий, а ты как маленький мальчик кричишь 'Они напали...'. Ну, напали, как дети, позарились на золото, на руку монет. Так они живут только этим. У них дома жёны, дети, это ты можешь понять? А ты чувствуешь себя героем, хотя не получил ни царапины и знал об этом заранее, так? А ведь тот хассан плакал, наверно? Просил тебя? У них за такой камень целый год надо трудиться.
Огонь стыда опять пробивает меня насквозь, становится жарко лицу и холодно ногам от той правды, которую я слышу. Мой мозг мечется между словами 'хотели убить' и 'ни царапины'. Я заново просматриваю все свои дела и вижу себя со стороны достаточно неприглядным. Во всех поступках сидит хвастливое мальчишеское чувство гордости, спесь, возможность покрасоваться. А вот, если бы нас побили в конце пути, когда от усталости я потерял нити управления, вот тогда не было бы мне никакого прощения. Просто Сияющий пожалел мальчика.
- Прости, Мудрый. И спасибо тебе.
- Вот за что я тебя люблю, Мроган, так это за умение всё быстро понять. Ты - 'думающий'. А то всё 'воин... воин'! Какой ты воин? Воин убивает, не размышляя, а ты... Ну да, ладно. Тебе идти надо. Постарайся привести всех живыми. И будь осторожен с камнями. Обещаешь, сын мой?
- Я постараюсь, Мудрый.
- Не забывай, подземелье старое, почти разрушенное...
- Я понял!
- Понял он! Там иритов погибло в завалах больше чем на войне! В главные пещеры много лет никто не ходит и все дыры завалены!
- Я понял.
А камни проверяй только в открытом месте, а то никто не спасёт!
- Хорошо, Мудрый.
- Будете входить в пещеры, тяните за собой верёвку от самого входа. Будет видно, где вас искать, если что... Да поможет вам Сияющий, сынок. Иди уж. И приходи учиться!
Я прошу охранника, который меня сопровождает, провести к хассанам. Он не понимает, зачем это нужно, но, видимо, мнение обо мне такое, что подчиняется безропотно, и мы уходим в самую дальнюю часть нашего дома, туда, где начинается тайная пещера.
Здесь я впервые в жизни, поэтому с любопытством разглядываю удлиненную форму домов - казарм, стойки для дротиков, двухъярусные узкие постели, сильный своеобразный запах, присущий только кучке мужчин, такой же стоял в нашей казарме на учениях.
Хассанов мы находим за отрядом охраны, пока они не приняли присягу, не дали свою клятву, их
