судьбу и познать мудрость. Так сказал мой отец.
- Сложное определение. А ты? Почему же ты воин? Неужели быть воином лучше?
- Я пока не знаю своего желания и предназначения, мудрейший. Мне нравится быть воином и сражаться с врагами.
- Ты знаешь, кто твои враги?
- Да, знаю. Это вартаки, разбойники, это убийцы, которые приходят грабить наши земли.
- И ты думаешь, это и в самом деле враги?! Ах, мальчик! Ах, наивность! Ты сражаешься за вождя, а твой вождь завтра продаст тебя, как вещь, в соседний клан. Ты будешь биться за королевство, а нож предателя из свиты короля найдёт твою спину. Невозможно победить всех вартаков, ибо тогда не нужны будут армии, а они ничего другого делать не умеют и сами станут грабить, чтобы прокормиться. Так, варвар?
- Не знаю, мудрейший. Пока что я... мы все находили настоящих врагов и били их. И никто нас не продавал.
- Ты ещё просто молод. И не знаешь, что самый злейший враг жизни - это скука! Но тебе этого не понять, пока ты сражаешься. Ты ведь никогда не скучаешь?
- Нет, мудрейший, мне просто некогда!
- Я и говорю, тебе не понять...
- Прости, мудрейший, но ведь есть науки, изучение которых не менее интересно, чем войны.
- Да, ты прав, варвар... прости, 'думающий', но у науки есть пределы постижимого...
- Не знаю. Мне до пределов не хватит жизни, наверно. Но для развлечения есть игры...
- Игры? Вот эти картинки? - он быстро рисует в воздухе карты, кости, какие-то палочки, монетки - Это игры?
- Нет, мудрейший, это всё для простых солдат, но есть игры и для умных иритов.
- Я знаю все игры этого мира. Они примитивны, как кулачные бои.
- Позвольте, я расскажу, мудрейший, одну игру. Только мне понадобится Ваша помощь. И ещё я попрошу, нельзя ли моим друзьям удалиться и присесть, они устали, голодны и хотят спать.
- Разве не ты командуешь этими варварами? Или они все - думающие?
- Есть и думающие, но они все - мои друзья!
- Друзья? Все?
- Да, мудрейший, Все!
- И эта... этот воин?
- Этого воина я люблю больше чем себя самого!
- Тогда ты счастливый ирит.
- Да, мудрейший.
Он шевелит пальцами и около входа возникает перегородка, за которой видны чан с водой, треножник с огнём, лёгкие столы и даже табуреты, короче, маленькое кафе.
Я прогоняю своих ребят есть и спать, но не уходят принц и Канчен-Та, их любопытство намного сильнее голода.
- Я готов, мудрейший. Мне понадобится квадратный столик, на поверхности которого будут изображены квадраты двух оттенков, тёмного и светлого, ровно по восемь квадратов в высоту и восемь в ширину, которые стоят через один.
Не умея толком объяснять, я показываю размеры и форму руками, постепенно всё получается. Все детали появляются из воздуха, бракованные в нём же растворяются.
Теперь понадобится два войска. Тоже двух цветов. Восемь простых воинов... прекрасно, только можно им к ногам приделать маленькие диски, чтобы они не падали? И сделать их чуть поменьше...
Ну, прямо кружок 'Умелые руки'!
- Теперь король и королева. Чудесно! Два рыцаря тёмных и светлых. Два ... воина, которые могут ездить на животных, две сторожевые башни.
Канчен-Та уже не может себя сдерживать и тихо поскуливает от восторга, потому что фигурки получаются необычайно красивые, реальные и сказочные одновременно. Их глаза из прозрачного камня, блестят как живые, а оружие сверкает металлом, даже маленькие пальцы с крошечными ногтями украшены золотыми кольцами, не говоря уж об одежде королей и королев.
- Войска перед боем выстраиваются одинаковым строем: башни по краям, дальше наездники, затем рыцари, а в середине король с королевой. Перед ними встают простые воины.
Я рассказываю, как ходят фигуры, как прыгают наездники через барьеры, объясняю принцип игры. Мудрец, пока что скучает. Ему любопытно, но самоуверенность подсказывает, что его мудрости окажется достаточной даже в незнакомой игре.
Мы начинаем играть, и третьим ходом задавака получает 'Детский мат'. Если бы он знал название, то, наверно, съел бы свои мягкие туфли. Не понимает, бедный мудрец, как он так просто попался.
Начинаем заново и снова - полный разгром. У Верта глаза горят сильнее, чем перед захватом хассанов. Он думает, что постиг мудрость игры, глядя на неё со стороны. После седьмой партии, мудрец ехидненько уступает место принцу и злорадно смотрит, как моя башня, сделанная из кирпичиков, легко врывается на заднюю линию принца и уничтожает всё его войско, которое он напрасно кинул в неподготовленную атаку.
Несколько партий проходит с мудрецом. Я вижу, как он подстёгивает себя, заставляет сосредоточиться, но постепенно познаёт, что такое вилки, от которых не спрячешься, что такое - пролом, жертва, когда все фигуры отдаются за слово 'победа', как простой воин становится королевой, дойдя до последней линии, много тайн у этой игры!
Принц лезет подсказывать, все табели о рангах смешиваются так, что мы, как голоногие малыши в песочнице, уже не имеем ни званий, ни родословных, мы - одинаковые!
Старик, однако, доказывает, что он мудрее нас и в воздухе возникает пачка бумаги, не кожи, а именно бумаги, и маленькая кость сама бегает по ней, заново записывая правила, а я объясняю те тонкости, которые ещё помню. Игрок я самый начальный, нахватался во дворе первых шагов 'Юного Шахматиста'. Хвастаться, честно говоря, нечем. Папа не играл со мной, а нахально раздевал, произнося мудрёные слова типа 'гамбит в дебюте'.
- Ты развлёк меня, думающий. Давно я так не улетал в царство фантазий. Однако утро скоро. Уже светает. Мне надо подумать, отдохните пока.
Мы отходим туда, где мощно храпят мои ребята, я укладываю Канчен-Ту на блистающий пол, кладу ей под голову свой мешок, а мне самому надо дождаться решения неизвестной пока задачи, и поскольку здешний мир жесток, ждать можно всякого.
Мы с Вертом перекусываем и ходим между экспонатами, перешептываясь по поводу всего происшедшего за эти два дня. Нам ещё предстоит избавиться от зверя, найти выход наружу, решить, что делать с раскопками, в которых шастает такой жуткий монстр, обдумать, говорить ли об этом вождям, или
