душаНе перешла за эту грань; чтоб заяцНе прибежал из Польши к нам; чтоб воронНе прилетел из Кракова. Ступай.ШуйскийИду.ЦарьПостой. Не правда ль, эта вестьЗатейлива? Слыхал ли ты когда,Чтоб мертвые из гроба выходилиДопрашивать царей, царей законных,Назначенных, избранных всенародно,Увенчанных великим патриархом?Смешно? а? что? что ж не смеешься ты? ШуйскийЯ, государь?..ЦарьПослуш ай, князь Василий:Как я узнал, что отрока сего…Что отрок сей лишился как-то жизни,Ты послан был на следствие; теперьТебя крестом и Богом заклинаю,По совести мне правду объяви:Узнал ли ты убитого младенцаИ не было ль подмена? Отвечай.ШуйскийКляну сь тебе…ЦарьНет, Шуйский, не клянись,Но отвечай: то был царевич? ШуйскийОн.ЦарьПодумай, князь. Я милость обещаю,Прошедшей лжи опалою напраснойНе накажу. Но если ты теперьСо мной хитришь, то головою сынаКлянусь – тебя постигнет злая казнь:Такая казнь, что царь Иван ВасильичОт ужаса во гробе содрогнется.ШуйскийН е казнь страшна; страшна твоя немилость;Перед тобой дерзну ли я лукавить?И мог ли я так слепо обмануться,Что не узнал Димитрия? Три дняЯ труп его в соборе посещал,Всем Угличем туда сопровожденный.Вокруг его тринадцать тел лежало,Растерзанных народом, и по нимУж тление приметно проступало,Но детский лик царевича был ясенИ свеж и тих, как будто усыпленный;Глубокая не запекалась язва,Черты ж лица совсем не изменились.Нет, государь, сомненья нет: ДимитрийВо гробе спит.Царь(спокойно) Довольно; удались.Шуйский уходит.Ух, тяжело!.. дай дух переведу…Я чувствовал: вся кровь моя в лицоМне кинулась – и тяжко опускалась…Так вот зачем тринадцать лет мне срядуВсё снилося убитое дитя!Да, да – вот что! теперь я понимаю.Но кто же он, мой грозный супостат?Кто на меня? Пустое имя, тень —Ужели тень сорвет с меня порфиру,Иль звук лишит детей моих наследства?Безумец я! чего ж я испугался? На призрак сей подуй – и нет его.Так решено: не окажу я страха, —Но презирать не должно ничего…Ох, тяжела ты, шапка Мономаха! Самозванец и pater Черниковский.
СамозванецНет, мой отец, не будет затрудненья;Я знаю дух народа моего;В нем набожность не знает исступленья:Ему священ пример царя его.Всегда к тому ж терпимость равнодушна.Ручаюсь я, что прежде двух годовВесь мой народ, вся северная церковьПризнают власть наместника Петра.PaterВспомощест вуй тебе святый Игнатий,Когда придут иные времена.А между тем небесной благодатиТаи в душе, царевич, семена.Притворствовать пред оглашенным светомНам иногда духовный долг велит;Твои слова, деянья судят люди,Намеренья единый видит Бог.СамозванецАминь. Кто там?Входит Слуга.Сказать: мы принимаем.Отворяются двери; входит толпа русских и поляков.Товарищи! мы выступаем завтраИз Кракова. Я, Мнишек, у тебяОстановлюсь в Самборе на три дня.Я знаю: твой гостеприимный замокИ пышностью блистает благородной,И славится хозяйкой молодой.Прелестную Марину я надеюсьУвидеть там. А вы, мои друзья,Литва и Русь, вы, братские знаменаПоднявшие на общего врага,На моего коварного злодея,Сыны славян, я скоро поведуВ желанный бой дружины ваши грозны.Но между вас я вижу новы лица.Гаврила ПушкинОни пришли у милости твоейПросить меча и службы.СамозванецРад вам, дети.Ко мне, друзья. – Но кто, скажи мне, Пушкин,Красавец сей? ПушкинКнязь Курбский.СамозванецИ мя громко!(Курбскому.) Ты родственник казанскому герою? КурбскийЯ сын его.СамозванецОн жив еще?КурбскийНет, умер.СамозванецВелик ий ум! муж битвы и совета!Но с той поры, когда являлся он,Своих обид ожесточенный мститель,С литовцами под ветхий город Ольгин,Молва об нем умолкла.КурбскийМой отецВ Волынии провел остаток жизни,В поместиях, дарованных емуБаторием. Уединен и тих,В науках он искал себе отрады;Но мирный труд его не утешал:Он юности своей отчизну помнил,И до конца по ней он тосковал.СамозванецН есчастный вождь! как ярко просиялВосход его шумящей, бурной жизни.Я радуюсь, великородный витязь,Что кровь его с отечеством мирится.Вины отцов не должно вспоминать;Мир гробу их! приближься, Курбский. Руку! —Не странно ли? сын Курбского ведетНа трон, кого? да – сына Иоанна…Всё за меня: и люди и судьба. —Ты кто такой? ПолякСобаньский, шляхтич вольный.СамозванецХв ала и честь тебе, свободы чадо!Вперед ему треть жалованья выдать. —Но эти кто? я узнаю на нихЗемли родной одежду. Это наши.Хрущев(бьет челом)Так, государь, отец наш. Мы твоиУсердные, гонимые холопья.Мы из Москвы, опальные, бежалиК тебе, наш царь, – и за тебя готовыГлавами лечь, да будут наши трупыНа царский трон ступенями тебе.СамозванецМужай теся, безвинные страдальцы, —Лишь дайте мне добраться до Москвы,А там Борис расплатится во всем.Ты кто? КарелаКазак. К тебе я с
