валюту, но к этому времени его контакты с главным управлением имперской безопасности были уже нарушены. Поскольку в кругах Службы безопасности Лаваль слыл человеком надежным, Скорцени был уверен, что скоро получит этот припрятанный миллион. Все складывалось для Скорцени как нельзя лучше: пост министра финансов в первом послевоенном правительстве Франции занял закадычный друг агента Лаваля Леперк.
Разумеется, обо всем этом не мог знать фоторепортер из газеты 'Се суар': однажды он встретил в ночном кафе Парижа в обществе дамы легкого поведения человека с лицом, иссеченным шрамами. Было установлено, что человек, случайно сфотографированный репортером 'Се суар', не кто иной, как Скорцени.
Парижане были возмущены. Скорцени целый день не решался выйти из снятой им виллы, а затем под покровом ночи сбежал из столицы на Сене с новым паспортом. 15 февраля 1950 года парижан, спешивших на работу, оглушили возгласы мальчишек-газетчиков: 'Скорцени, эсэсовский убийца № 1, сбежал!'*, 'Скорцени, шеф гитлеровских агентов, исчез из Сен-Жермен-ан-Лай!'**
Итак, Скорцени дал тягу. В каком направлении? И что предпринял для его поимки префект парижской полиции?
Имя Скорцени вдруг всплыло в западногерманской прессе. Теперь о нем писали не иначе как о 'человеке, которому не нужно виз'.
'Азбука террористов' в большой цене
Человек со шрамами направил свои стопы в ту страну, где в каждом полицейском участке хранился приказ о его аресте. Он рвался в Западную Германию. Скорцени считал, что настало время активно включиться в 'холодную войну' и предложить своих неразоружившихся агентов для борьбы 'против большевизма'. Кроме того, своим появлением в Западной Германии он хотел обнадежить и подбодрить бывших эсэсовцев, которым приходилось держаться на задворках. Но чтобы не выглядеть предателем в глазах закоренелых эсэсовцев, ему необходимо было возвеличить собственную персону. К тому же он намеревался превратить свои воспоминания агента в звонкую монету. За страницы мемуаров он рассчитывал получить хрустящие купюры, любые западногерманские, французские, американские, итальянские. И он действительно нашел покупателей. Кто же они?
Сначала Скорцени - теперь его звали уже Рольф Штайнер - толкнулся в редакции и издательства Гамбурга. В его портфеле из крокодиловой кожи лежала объемистая рукопись. Переговоры об издании этих мемуаров вел господин Генри Наннен - главный редактор иллюстрированного журнала 'Штерн'. Скорцени запросил ни много ни мало - 40 тысяч западногерманских марок, причем наличными. Наннен был не прочь напечатать мемуары: ни автор, ни содержание их его не смущали, только вот цена показалась слишком высокой. Скорцени хлопнул дверью.
И все же он не сомневался, что найдет покупателя.
Им оказался Гарольд Лехенперг из Мюнхена, который не пожалел 40 тысяч марок.
Одновременно Скорцени запродал другой экземпляр рукописи гамбургскому издательству 'Ганза', директор которого задумал преподнести ее немецкому народу массовым тиражом. Издателя этого зовут Йозеф Тот де Безеней*.
В апреле 1950 года о Скорцени вдруг заговорили сразу во многих странах. Реакционные газеты Франции, Америки и Италии начали печатать автобиографии гитлеровского агентурного аса: ведь пропаганда неофашизма отвечала их программе.
В Западной Германии пропагандистом неофашизма стал мюнхенский иллюстрированный журнал 'Квик', действующий по специфически американскому рецепту: 'секс и уголовщина'. Главный редактор этого журнала Лехенперг позаботился преподнести читателям мемуары Скорцени как можно эффектнее: 'Самый опасный человек в мире! После оправдательного приговора, вынесенного ему американским судом в Дахау на процессе военных преступников, Скорцени оказался в Дармштадте в немецком денацификационном лагере. Он сбежал оттуда самым невероятным способом, прошел сквозь огонь и воду, преследуемый тысячами ищеек, но так и не найденный, вдруг очутился в Париже, совершенно спокойно прогуливаясь с молодой женщиной по Елисейским полям; несколько дней спустя он появился в Гамбурге и Мюнхене, чтобы затем так же молниеносно вновь исчезнуть в водовороте крупных европейских городов'.
* Его издательство 'Ганза' (Гамбург, 39, Блюменштрассе, 36) было ликвидировано только в 1960 году, т. е. именно в том году, когда был разоблачен и арестован убийца миллионов евреев Адольф Эйхман.
Вскоре и издательство 'Ганза' издало книжонку под названием 'Секретная команда Скорцени', преследующую вполне определенную цель. Скорцени делал бизнес, а вместе с ним - и западногерманские издатели. Буржуазная пресса рекламировала гитлеровского террориста так же, как пиво, подтяжки и автомашины. Жадные до сенсаций издатели и редакторы заботились только о прибыли, а не о морали и праве. Они без колебаний покупали из окровавленных рук бандита гнусную стряпню.
Итак, весной 1950 года по крайней мере три гражданина Федеративной Республики Германии поддерживали связь со Скорцени и знали о его местопребывании: Генри Наннен, Йозеф Тот де Безеней и Гарольд Лехенперг.
Скорцени без помех, как и прибыл, покинул пределы ФРГ, причем 'с наилучшими рекомендациями западных союзников'.
Контрольная комиссия США в Западной Германии даже 'забыла' опровергнуть тот факт, что Скорцени уже давно находится на службе американской разведки. Немало неприятностей имел тогдашний министр иностранных дел Западной Германии, который, по-видимому, выдал Скорцени въездную визу. Им был федеральный канцлер Конрад Аденауэр, занимавший в то время сразу оба поста.
Префект полиции лжет
Крайне правая французская газета 'Фигаро' взяла на себя задачу, действуя по геббельсовскому образцу, создать гитлеровскому разбойнику, главарю агентов и палачу партизан популярность. Французский же народ, в памяти которого еще слишком живы были воспоминания о преступлениях Скорцени в период оккупации Франции, дал должный отпор этой провокации.
Французская коммунистическая партия заявила правительству протест. Тысячи возмущенных парижан заполнили Елисейские поля. Редакция 'Фигаро' буквально подверглась осаде. Покровители Скорцени - редакторы газеты поспешили скрыться черным ходом. Долго и тщетно пытались полицейские разогнать демонстрантов.
1 апреля 1950 года 'Юманите' вышла с заголовком на всю первую полосу: 'Тысячи патриотов выразили протест газете, взявшей под защиту эсэсовца Скорцени!'
В муниципалитете Парижа состоялись бурные прения. Префекта парижской полиции засыпали вопросами. Он не знал куда деться от справедливых упреков: 'Что было предпринято в феврале, чтобы захватить оберштурмбаннфюрера СС в Париже?', 'Как могло случиться, что гитлеровский агент по особым поручениям в течение нескольких месяцев проживал в Париже без прописки и даже имел собственную виллу?', 'Что сделала полиция для ареста Скорцени на границе?'
Прижатый к стенке префект парижской полиции, хотел он того или нет, стал сообщником человека со шрамами. Он лгал, заявив, будто ничего не мог предпринять, поскольку фамилия Скорцени не числится в списке военных преступников.
Однако имя человека со шрамами значилось в списке военных преступников, и даже не в одном! С февраля 1948 года, т. е. уже более 700 дней, он был внесен в основные, известные всем странам списки Комиссии Объединенных Наций по расследованию военных преступлений. Эта международная комиссия завела на Скорцени специальное дело. В нем, в частности, говорилось:
'Скорцени, Отто, германский подданный, бывший командир 'команды специального назначения' в Визовице.
Дата и место совершенных преступлений: апрель 1945 года. Плоштина.
Число и описание преступлений: убийство, грабеж, преднамеренное уничтожение собственности.
Краткое изложение фактов: Обвиняемый Отто Скорцени в апреле 1945 года участвовал в карательной операции против жителей деревни Плоштина. 27 человек было убито, все их имущество разграблено, дома сожжены'.
Французская общественность возмутилась.
Однако представители министерства иностранных дел наотрез отказались высказать свою точку зрения по поводу поступивших из-за рубежа запросов о выдаче убийцы Скорцени и вопреки здравому смыслу
