Винни: «Кэп, я кину по краям поляны пяток датчиков на всякий случай?»
— Да, было такое, — с сожалением признал Роджер. — А что… Винни! Только не говори, что ты поставил мины!
— Всего-то три десятка! С активацией — ху! — после десяти вечера и отключением — ху! — в шесть утра!
— Гениально! А что ночью по лагерю ходит Фрэнк, у которого в два часа плановое обслуживание курятника, ты подумал?
— Забыл, — признался Винни, — сейчас — ху! — закончу и перепрограммирую. Как думаешь — ху! — двадцати минут ему хватит?
— Думаю, ты их сейчас выключишь, — решительно сказал Сакаи. — А завтра с утра соберешь, сдашь мне, а я спрячу их в сейф и забуду пароль. Вы что все — сговорились?! Один с лазерником на флайеры охотится, второй мины под ногами разбрасывает… Микробиологи эти тоже с приветом. У вас что, на здешний воздух аллергия?
— Лично у меня аллергия на непонятное и подозрительное, — отложив гантели, Винни оттолкнулся от пола и принял боевую стойку. — А эти твои — хэк! — микробиологи, которые, похоже, совершенно — хэк! — не микробиологи, меня слегка — хэк! — нервируют.
— Меня в этой Вселенной нервирует чертова уйма вещей, — проворочал капитан. — Например, твоя манера махать ногами над головой собеседника. Нет чтобы имитатор включить, как нормальные люди…
— Имитатор — х-ха! — это профанация! — выдохнул Винни, нанося воображаемому противнику серию особо убийственных ударов. — Сотни лет «бой с тенью» — х-ха! — отрабатывали без всяких голограмм.
— Сотни лет люди пытались проткнуть друг друга всякими острыми железяками, — фыркнул Сакаи. — Так что мне теперь — выбросить бластер и прицепить к поясу прадедову катану?
— А что, — хихикнул пилот, — к шапочке пойдет.
Сакаи живо представил, как заходит в семейное святилище, одетый в камисима[42] с родовыми гербами, с двумя мечами за поясом — и в шапочке. От подобного зрелища духи предков наверняка кристаллизуются и выпадут в осадок.
Затем капитан вспомнил, что не был на родной планете уже почти три года, и сколько еще продлится эта проклятая одиссея, вряд ли кто скажет. Он вспомнил плывущий над склоном звон вечернего колокола, выстланную лепестками сакуры каменную дорожку, озеро в лесу и мостик через ручей…
— Лучше скажи, кэп, — голос пилота донесся до Сакаи откуда-то издалека, словно капитан и впрямь перенесся за три десятка парсеков, — что мы дальше будем делать?
Роджер тряхнул головой, отгоняя не вовремя нахлынувшую ностальгию.
— То же, что и собирались, — искать базу. Нам предстоит обшарить здоровенный участок, не забыл? Мы с аппаратурой еще толком не разобрались, так что возни…
— А микробиологи?
— Что — микробиологи? — удивился Сакаи. — Они лицензию попросят предъявить? Или что?
— Не, я просто подумал… А вдруг это наши конкуренты?!
Вопрос попал в больную точку — именно этого капитан опасался больше всего.
— Если это так, — начал размышлять он вслух, — и они прилетели дня на три-четыре раньше нас… Получается, утечка произошла в самом начале? Или сам Грэм слил информацию на сторону?
— Или мы можем взять одну из куриц и погадать на потрохах, — насмешливо перебил Винни. — Результат будет аналогичный.
— А что ты предлагаешь? — неожиданно разозлился Сакаи. — Поймать кого-нибудь из соседей и допросить? А тело потом тихо прикопать под кустиком? Если эта странная компашка и впрямь обычная научная экспедиция, то их маршрут и место назначения наверняка записаны сразу в пяти местах. Если они не вернутся в срок, тут уже через пару дней будет не продохнуть от спасателей. А если они не те, за кого себя выдают, их тем более нельзя трогать! По крайней мере, пока мы не узнаем про них все — вплоть до цвета нижнего белья у их капитана. И на этом, — добавил Роджер, вставая, — разговор пока закончен!
Темнота окрасилась радужными переливами — от темно-синего в холодных участках до желто- красного в теплых. Земля и стволы деревьев засияли сотнями зеленых точек — местная фауна была холоднокровной, но кое-какую энергию все-таки выделяла. Попадались пятнышки и покрупнее, поярче, а пролетевшая над поляной «муха» вообще была лимонно-желтой — разогрелась в полете.
Затаившийся на ветке киборг моргнул, ожидая, когда мозг привыкнет к новой картинке. Процессор успешно обрабатывал ее с первых же секунд, выводя на сетчатку бесконечную бегущую строку статистики. Если бы киборга привел сюда приказ, то для начала операции этого хватило бы.
Но приказа не было.
Отсюда геологическая база была как на ладони. К тому же нависающие над поляной ветки корабль выжег при посадке.
Не многовато ли для геологов на пустынной планете? Микробиологи точно знали, что бояться тут некого. А эти как будто получили задание накануне высадки. Или вообще не получали.
К тому же у людей вроде бы не принято разбрасывать мины просто ради спокойствия, и в магазине туристического снаряжения их точно не купишь.
Один из промежутков показался киборгу подозрительно большим, и он слегка подкорректировал траекторию. Возможно, сапер устанавливал мины в произвольном порядке. А возможно, разместил на «пустом» месте иную ловушку, ускользнувшую от сканера.
Сохранив информацию, киборг ловко и бесшумно спустился, уверенно спрыгнув с последней ветки метрах в трех от земли. Для подобной акробатики его пол и внешний возраст почти не имели значения — и молодой мужчина, и упитанная тетенька без проблем проделали бы то же самое, задействовав лишь пять- десять процентов миоимплантатов. Мышечная ткань киборгов сама по себе выдерживала куда большие нагрузки, чем у среднего человека, — как и все прочее. Гены для них отбирались из сотен тысяч проб, взятых у спортсменов, долгожителей, просто крепких и здоровых людей — либо, напротив, интересных мутаций. Но мутанты всегда ущербны в чем-то другом, а химерный генотип стал концентратом врожденной силы и выносливости.
Датчики были наименьшей помехой: достаточно двигаться медленно-медленно, в темпе здешнего мха, и они не сработают. Но в сочетании с минным полем, которое хочется пройти как можно быстрее, это создавало для человеческой психики определенные проблемы.
Киборг в отличие от человека мог не опасаться, что тело его подведет. И, предоставив ему выполнять программу, продолжил присматриваться к базе и размышлять.
Геологи не понравились ему с первого взгляда, точнее слова. Они врали. Не так, как его люди — люди постоянно врут, зачастую неосознанно, — но пять-десять процентов против семидесяти-восьмидесяти
