пробурчал:
– Я же сказал, что никого не желаю видеть. Пойдите вон!
Ответа не последовало. Кто-то пересек кабинет и застыл напротив дивана. Леонид открыл глаза и встретился с ухмыляющимся взглядом сына. Антон смотрел на отца, засунув руки в карманы брюк:
– Здравствуй, папочка. Не ожидал меня снова увидеть? Вижу по глазам, что нет.
Леонид рывком сел на диван. Действительно, никак он не ожидал встречи с сыном, тем более в такой поздний час.
– Я меньше всего на свете желаю тебя видеть, – Леонид поставил недопитый бокал на столик. – Кажется, ты должен был покинуть город еще вчера.
– Так и было, но решил кое-что для себя выяснить.
На лице сына заиграла нахальная улыбка:
– При последней нашей встрече ты упомянул, нет, ты выкрикнул, что лишаешь меня наследства. Не скрою, поначалу я решил, что это злая шутка. Так сказать, ты хотел побольней задеть меня. Разумеется, я не принял твои слова на свой счет. Но на следующий день до меня долетели слухи, которые, признаюсь, омрачили мой разум. Ты обвенчался с этой потаскушкой Глорией.
– Выбирай выражения. Глория – моя супруга, и я не позволю ее поносить.
– Так значит, это правда, – Антон залился истерическим смехом.
– Перестань, возьми себя в руки.
Сын еще долго расхаживал по кабинету, смеясь над услышанным. Все-таки он до последнего был уверен, что все это лишь глупые сплетни.
– Значит, твоя новая супруга должна родить новых наследников? Принять все блага? Папочка, а как же я? Почему такая несправедливость? Ответь, прошу.
– Считаю этот разговор бессмысленным, ведь еще в прошлый раз мы все выяснили.
– Я желаю снова это услышать, – не унимался сын.
Леонид закатил глаза, мысленно обращаясь к Богу, моля о терпении.
– Антон! Ты – бесхребетный, безответственный и бесхарактерный человек. Я не могу доверить тебе даже жизнь дворовой собаки, потому как пес издохнет уже через неделю. От голода и равнодушия. Ты даже о себе позаботиться не можешь, не говоря о других. Признаться честно, я и раньше подумывал жениться. Эта идея пришла мне в голову еще десять лет назад, когда я выслушал мнение твоего учителя.
– Ты о том шарлатане?
Леонид его не слушал:
– Он сказал, что в тебе нет ни стремления к науке, ни желания узнавать мир. Единственное, на что ты способен, так это считать в небе ворон.
Теперь настала очередь Антона выпить. Плеснув в отцовский бокал коньяку, он испил до дна и даже не поморщился.
– Ты опять решил напиться?
– Успокойся, отец, это для нервов.
В комнате царило напряжение. Леонид совсем не хотел выяснять отношения с сыном. Хотелось поскорей избавиться от его присутствия и остаться наедине со своими невеселыми мыслями.
– Так что тебе нужно от меня? Зачем явился?
Антон сжал в руках пустой бокал:
– Я хочу знать, ты лишил меня наследства или нет? Это ведь так просто.
– То есть ты хочешь услышать мой правдивый ответ на сей счет? Что ж, я отвечу. Учитывая все изменившиеся обстоятельства последних дней, я составил новое завещание. Оно пока у меня, но в ближайшие дни я передам его нотариусу взамен того, что хранилось у него ранее. Я удовлетворил твое любопытство? Теперь можешь уходить.
– Как?!
Антон скрипнул зубами. Внутри нарастала злоба и обида на отца. Но больше всего его взбесило то равнодушие, с каким отец сообщил эту новость.
– Тебе всегда было наплевать на меня.
– Ты сам в этом виноват. Как говорится, что посеешь, то и пожнешь, мой милый сын.
Леонид скрестил руки на груди. Растерянность сына его не волновала. Пусть получает по заслугам. Другого он не получит, пусть знает свое место.
– То есть я для тебя теперь никто? Чужой человек?
– Ну не стоит так разбрасываться словами.
От обиды у Антона затряслись руки. Бокал едва не упал на ковер, но он вовремя опомнился, покрутил его меж пальцев, судорожно соображая, как быть дальше.
Вздохнув, Антон поднял на Леонида полные слез покрасневшие глаза:
– Прежде чем уйти, я хочу, чтобы ты знал. Я спал с твоей женой. Глория была моей и стонала в моих объятиях как дикая сучка. Что, папочка, не ожидал?
В ответ Леонид запрокинул голову и принялся хохотать:
– Отличная шутка. Я оценил твой юмор.
Не такой реакции ожидал Антон. Смех отца сбил его с толку, заставляя ощутить себя скоморохом.
– Ты можешь спросить у нее, она подтвердит.
Отец выпрямился в кресле, перестав смеяться. На лице снова отразилось равнодушие и холодность.
– Пошел вон!
– Я правду говорю.
– Мне плевать! Заявляешься ко мне без приглашения, поздней ночью, и поливаешь мою женщину грязью. Неужели ты думаешь, что подобные слова меня волнуют? Да мне абсолютно наплевать, с кем она спит.
– Ты лжешь! Я вижу это по твоим глазам. Мои слова глубоко тебя ранили. Не отрицай этого.
Леонид схватил со столика табакерку и запустил в голову сыну. Антон вовремя увернулся, и, пролетев через весь кабинет, она угодила в шкаф. Статуэтка маленького негритенка закачалась, а затем упала на пол и разбилась.
– Убирайся вон! Чтобы духа твоего здесь не было, иначе я за себя не ручаюсь.
Он стал искать, что бы снова такое схватить, чтобы запустить в сына. Бутылка коньяка на столике. Едва он потянулся за ней, как Антон опередил его.
– Отец, не делай глупостей.
– Если ты сейчас же не покинешь мой дом, я не знаю, что с тобой сделаю.
Леонид попытался встать на ноги, но потерял равновесие и упал назад, на подушки дивана.
– Не знаю, что тебя так разозлило, папочка, но твоя многоуважаемая Глория встречалась с Александром. Кажется, ты с ним уже знаком. У него еще фамилия такая распространенная, Мальцев.
Это было последней каплей. Леонид снова поднялся на ноги и попытался вырвать из рук сына бутылку. Завязалась драка. Пытаясь вырвать бутылку, Леонид кричал слова проклятья в адрес сына. Ничего не помогало. Антон был сильней, хотя бы потому, что был трезвей.
Оттолкнув от себя подвыпившего Леонида, он, не осознавая, что делает, замахнулся и ударил отца по голове. Бутылка разбилась, и золотистая жидкость пролилась на голову и плечи Леонида. Он упал замертво.
Несколько мгновений Антон смотрел на его затылок. Не обращая внимания на осколки, он сел на корточки и попытался перевернуть тело на бок. Когда это удалось, то Антон окончательно убедился, что отец мертв.
Отшатнувшись, он упал на спину, пытаясь отползти как можно дальше. В ноге застрял осколок, и потекла кровь, но Антон не замечал боли. Попытался подняться на ноги, но тело не слушалось. Он был слаб от собственного страха.
– Что я наделал, господи!
Опираясь о книжные полки, он все-таки поднялся. В первые секунды он засуетился, судорожно, соображая, куда деть труп. Но потом решил, что ничего не поможет. Главное, чтобы его не заметили. Главное сбежать и как можно скорей.
