Пятнадцать часов

написанное. «35-й Зувенианский полк легкой пехоты. Командир: капитан Ирослан Дасимол (покойный). Предыдущая численность: 499 человек. Общие потери за последние 12 часов: 43 человека. Текущая численность: 456 человек. Процент потерь: 8,62%»

«Сектор 1-13. 902-й Варданский стрелковый полк. Командир: сержант Юджин Челкар (временно). Предыдущая численность: 244 человека. Общие потери за последние 12 часов: 247 человек. Текущая численность: -3 человека. Процент потерь: 101,23%»

Вдруг, взглянув на статью, которую только что написал, Йааб понял, что в ней, кажется, какая-то проблема с цифрами. «101,23 процента? Такого не может быть», подумал он. «Как подразделение может потерять больше ста процентов своего численного состава и уменьшиться до численности в минус три человека? Как это – минус три человека? Это невозможно».

Раздраженно сжав губы, капитан Йааб перепроверил цифры статистики потерь из штаба «Бета». Там эта статистика подтверждалась черным по белому. Из численного состава в 244 человека 902-й Варданский полк как-то ухитрился потерять не меньше чем 247 человек за последние 12 часов. И когда в глубине его канцелярской души уже возник страх, что он где-то сделал ошибку, за которую получит выговор – или даже хуже – будет отправлен на фронт, Йааб заметил лист бумаги, приколотый сзади к отчету, и понял, что, вероятно, нашел источник ошибки.

Это было дополнительное донесение, сообщавшее, что около полудня в секторе 1-13 совершил аварийную посадку десантный модуль, доставивший в сектор еще 235 гвардейцев. «Ага, вот где причина расхождения», подумал Йааб, быстро проводя в уме расчеты. «Дополнительные 235 человек увеличат численность гвардейцев в секторе до 479. Тогда, с потерей 247 человек, у нас останется 232, значит, процент потерь будет 51,57%. Это куда более приемлемое число».

Успокоившись, капитан Йааб исправил данные в гроссбухе в соответствии с новыми расчетами, но был снова огорчен, заметив, какой неприглядный беспорядок внесли исправления в чистые, упорядоченные колонки цифр. Вздохнув и вернувшись к работе, Йааб попытался найти утешение в мысли, что с этим все равно ничего нельзя сделать. Как это ни трагично, следовало ожидать определенного количества ошибок и беспорядка.

Все-таки война – грязное дело.

- Переключи свой комм-линк на нашу командную сеть, на частоту 5, - сказал Булавен Ларну сквозь грохот разрывов, сотрясающих землю над ними. – Ты узнаешь, когда обстрел прекратится,  и мы соберемся выходить.  Потом, когда получим приказ, побежим обратно в нашу траншею. На этот раз не останавливаться и  не прятаться в укрытии, салага. Беги к траншее изо всех сил. Мы должны вернуться в траншею и приготовиться стрелять до того, как орки успеют подбежать на триста метров.

Они вместе с другими варданцами стояли на ступеньках, ведущих из блиндажа на поверхность. Переключая частоту комм-линка в ухе, Ларн вспоминал урок, выученный им в последнем бою. «Это самое тяжелое время», думал он, «когда ты ждешь начала атаки, до того, как бой начнется. Когда бой уже идет, ты еще боишься. Но сейчас у тебя есть время подумать о том, что будет, и это делает страх еще хуже. И орки, кажется, это знают. Они дают нам много времени подумать о наших страхах. Сейчас кажется, что ждешь, когда пройдет вечность»

- Итак, салага, - сказал Булавен. – Я рассказал все, что тебе нужно знать о том, как нам действовать. Теперь я хочу, чтобы ты повторил все это мне – чтобы я был уверен, что ты все понял.

«Он видит, что я боюсь», подумал Ларн. «Не так ли? Он пытается чем-то занять меня и отвлечь мои мысли от того факта, что через несколько минут мы все можем быть мертвы? А если Булавен видит это, как же остальные? Они стоят здесь, смотрят на меня и думают, не побегу ли я? Они думают, что я трус?»

- Наша тактика, салага? – подтолкнул его Булавен. – В чем она заключается?

- Когда мы достигнем траншеи, мы будем удерживать ее сколько возможно, - сказал Ларн, про себя молясь Императору, чтобы его голос не звучал так испуганно, как он думает. – Потом, когда держаться там будет невозможно, Учитель установит подрывной заряд, чтобы дать нам время отступить. Ты понесешь огнемет, я – запасную канистру с огнесмесью, а Давир и Зиберс будут прикрывать нас огнем из лазганов.

- А если кто-то из нас будет мертв к тому времени? – спросил Булавен. – или слишком тяжело ранен, чтобы идти самому? Что делать тогда, салага?

- Нести три самых важных вещи – подрывной заряд, огнемет и запасную канистру. В таком порядке. Только после этого мы подбираем раненых, если сможем. Если нет, мы их оставляем.

- Запомни это, салага. Это важно. Дальше, куда мы должны отступить?

- К укрытию из мешков с песком у входа в блиндаж, - сказал Ларн, повторяя все, чему учил его Булавен, пока они ждали окончания обстрела. – После этого, как сказал сержант Челкар, мы никуда не отступим. Там, в укрытиях,  мы будем сражаться до конца.

- Отлично, салага, - саркастически сказал Давир. – Похоже, ты все понял.

Неожиданно артиллерийский обстрел прекратился. Последовавшая за ним тишина показалась странной и жуткой.

- Пошли! Пошли! Пошли! – заорал сержант Челкар, Владек открыл дверь блиндажа, и собравшиеся варданцы в беспорядке побежали наверх. – По траншеям!

Еще до того, как он понял это, Ларн оказался на поверхности, моргая от холодного серого света, он повернулся и побежал к траншее вместе с Булавеном и другими варданцами, спешащими к своим позициям. И едва успев пробежать несколько метров, он услышал в комм-линке голос капрала Гришена.

- Ауспекс засек активность на вражеских позициях, - сообщил Гришен, отчаянно пытаясь пробиться сквозь шум помех. – Орки двигаются.

Ларн уже мог их разглядеть. С другой стороны ничейной земли показалась орда орков, с диким воплем мчавшаяся в атаку. На секунду Ларн услышал тихий голос в голове, спрашивавший, что он делает, направляясь навстречу оркам, в то время как каждая клеточка его тела требовала бежать от них как можно быстрее, но Ларн проигнорировал его, и продолжал бежать к траншее, чтобы занять свое место с другими бойцами огневой группы, готовившимися отразить атаку.

- Пятьсот метров, - сказал Учитель, уже глядя на орков в прицел, когда Ларн спрыгнул в траншею и занял свое место на стрелковой ступени рядом с Булавеном.

- Запомни, салага, - сказал Булавен, - когда ты услышишь приказ отступать, хватай запасную канистру и держись ближе ко мне.

- Да, салага, - сказал Давир. – И пока ты это делаешь, не потеряй опять свой лазган. И открою тебе секрет: шлем у тебя для защиты головы, а не для того, чтобы бить им гретчина. А сейчас приготовься, щенок. Время показать оркам свои клыки.

- Четыреста метров, - сказал Учитель.

На этот раз не забыв снять лазган с предохранителя, Ларн торопливо провел предбоевой ритуал, мысленно прочитав Литанию Лазгана и молитву Императору, чтобы воздать врагу полной мерой. Рядом с ним Давир, Учитель и Зиберс целились в орков, в то время как Булавен проверял свой огнемет. Потом позади он услышал, как открыли огонь минометы, и понял, что бой начался всерьез.

- Триста метров! – крикнул Учитель. – По моей команде… Огонь!

Лазерные лучи. Минометные снаряды. Очереди автопушек. Осколочные ракеты. По всей линии варданцы открыли огонь из всего, что у них было. Когда Давир, Учитель и Зиберс начали стрелять из лазганов, Ларн открыл огонь вместе с ними, не забывая целиться выше, как сказал когда-то Репзик. А орки продолжали наступать сквозь огонь.

«На этот раз их больше», подумал Ларн. «По крайней мере, в десять раз больше, чем тогда, когда я был в траншее с Репзиком. Император милостивый! А ведь тогда мы едва смогли отразить их атаку».

- Сто двадцать метров, - сказал Учитель, орки, казалось, пробегали это расстояние с невероятной быстротой. – Сменить магазины и переключиться на огонь очередями.

Орки приближались. Некоторые из них были покрыты ужасными ранами от беспощадного ливня огня варданцев, все они были красноглазые и яростные в бесконечном варварском потоке.