Железная Маска и граф Сен-Жермен

Я усмехнулся и сказал:

— Я тоже занимался этим делом. Я слышал, что в числе основных подозреваемых, «по тогдашним слухам», был Альбер Виктор, герцог Кларенский и Эвондейлский, старший сын английского короля Эдуарда Седьмого, бисексуал, зараженный сифи­лисом проституткой. И оттого будто бы полный ненависти к этим несчастным.

Месье Антуан только улыбнулся:

— Может быть, да, но может быть — нет. В вик­торианской Англии было достаточно влиятельней­ших людей и кроме принца.

— Хорошо, пусть будет так. Но какова дальней­шая судьба принца?

— О ней ходили самые темные слухи. Имею право сообщить лишь то, что известно всем. Его решили женить, чтобы он остепенился. Кстати, вначале в невесты ему прочили вашу будущую им­ператрицу, Алису Гессенскую. Но жениться он не успел... Скоропостижно умер то ли от инфлюэнцы, то ли от сифилиса, который в те времена был прак­тически неизлечим. То ли... — И торопливо, не да­вая мне больше задавать вопросы, сказал: — Однако довольно, вернемся к тому, зачем я вас пригласил. К Железной Маске.

Заказ привидения

Я не зря вам рассказывал об истории Джека Потрошителя. Именно занимаясь этой историей, Я часто выезжал в Лондон и всегда останавливался в С-ль-клубе, членом которого имею честь яв­ляться.

Сей клуб находится в центре Лондона, в ста­ринном особняке, принадлежавшем когда-то принцу Ларошфуко, участнику Фронды и современ­нику волнующего нас человека. Я говорю о Железной Маске...

Клуб — особняк XVII века, с деревянными па­нелями, остатками мебели Галантного века и, ко­нечно же, с привидением. Правда, в виде дамы, что является вызовом старинному уставу клуба. Ибо с начала XIX века дамам разрешалось пере­ступать порог клуба лишь один раз в неделю — в пятницу. Но привидение посещает клуб, когда ему заблагорассудится. Оно обитает на втором этаже, где обычно я и останавливался. Каждый раз, ночуя в клубе, я сталкивался с привидением в коридоре. У вас вопрос: как согласовать мое неприятие ми­стики с подобным? Дело в том, что привидения к мистике отношения не имеют. Они — самые что ни на есть реальные существа, но из Непознавае­мого. И оттого такой ужас при виде неведомого образа. Никогда не забуду нашу первую встречу. Я шел по коридору и вдруг почувствовал, что за мною стоит кто-то. Обернулся... и вдалеке, в самом конце ночного коридора, под светом тусклой лампы, висевшей под потолком... возникло нечто колеблющееся. И вот уже оно соткалось в неясную, зыбкую женскую фигуру... Но постепенно силуэт стал отчетлив. Я узнал! Я много знал о XVII веке, мне хорошо знаком был подобный женский силуэт. Юбка, высоко поднятая на боках, узкая талия, лиф, стянутый китовым усом... Лица не видно... Холод... смертный холод... дрожь и ощущение липкого ужаса пронзают вас... вместо того чтобы радо­ваться. Ведь вы видите посланца иного мира, о ко­тором мы ничего не знаем... Однако вместо радо­ сти встречи с Непознаваемым мы так его страшимся... И вот уже фигура... точнее тень, мед­ленно растворяется в стене... Я встречал эту Даму из XVII века много раз. Кроме меня, в доме останавливась переночевать провинциальные члены клуба, закутившие в Лондоне. Все эти джентль­мены отметили одну особенность: призрак Дамы обязательно появлялся, если в доме ночевал ваш покорный слуга!

Я понял — она требовала, чтобы я узнал о ней. Я занялся историей дома и выяснил, что здесь, в

Лондоне, в доме герцога Ларошфуко, в XVII веке несколько раз находила приют бежавшая из Фран­ ции герцогиня Мария де Шеврез... Знаменитая ин­триганка при дворе Людовика XIII, участница всех заговоров против кардиналов Ришелье и Мазарини, старшая фрейлина королевы Анны Австрийской.

Я уже не сомневался: это была она — Дама из XVII века... Но почему не находит покоя эта про­ славленная красавица, которую месье Дюма сделал одной из героинь своей всем известной мушкетер­ской трилогии? Я начал исследовать жизнь великой интриганки, любовниками которой были два са­мых знаменитых Франсуа XVII века. Один из них — тогдашний хозяин этого дома, герцог Франсуа Ла­рошфуко, главный мудрец века. Другой — герцог Франсуа де Бофор, главный донжуан века, которого многие исследователи до сих пор считают тем са­мым Человеком в железной маске!!

Железная Маска! Я почувствовал! Как чув­ствуют собаки, берущие след. Связь этой печальной тени с той загадочнейшей историей! С тайной, ко­торая, возможно, и не дает спокойно почивать в могиле этой несчастной! Истлевшая в земле кра­савица верит, что я, неутомимый следователь про­шлого, открою тайну, которую вот уже 300 лет без­успешно пытаются раскрыть множество ученых! И тем самым... помогу ей вернуться в Вечный По­кой, в мир спящих теней!

Вы справедливо улыбнетесь игре воображе­ния. Но именно с этих пор история Железной Маски завладела мною.

Я принял заказ Привидения.

Обычно во время моих расследований я всегда выбираю спутника, чтобы размышлять вместе с ним. Конан Дойл справедливо придает Шерлоку Холмсу доброго доктора Ватсона... Как вы уже по­няли, я выбрал вас. Потому что вы совершенно не знаете предмета, которым я собираюсь заняться. Это важно для свободы моих размышлений. К тому же в вас есть необходимое... простодушие.

«Он не посмел сказать «глупость», — успел по­думать я, но месье Антуан засмеялся, погрозил пальцем и продолжал:

— Однако после ваших путешествий в кровь ре­волюции... вы слишком взволнованы. Потому перед началом расследования мы сделаем маленький пе­рерыв на «манже». Мы отправимся в знаменитый ресторан «Ле Гран Вефур». Я предпочитаю имено­вать его старинным названием «кафе Шартр». Этот ресторан в Пале-Рояль сохранил росписи XVIII ве­ка. Есть даже столик, за которым сидел Наполеон. И хотя для размышлений о Железной Маске его стены несколько молоды, но ресторана старше с такой отличной кухней я не знаю.

Мы вышли на улицу, и все тот же молчаливый молодой человек отвез нас в «Ле Гран Вефур».

Ресторан был переполнен. Но к моему другу, как обычно, бросился официант, чтобы прово­дить — «за ваш столик, сударь» (как он выразился).

Официант принес меню. Мне месье Антуан за­казал мясо «Шатобриан», оказавшееся громадным куском говядины, который мог съесть только Гар­гантюа. Сам же он съел немного моркови и спаржи.

Насмешливо наблюдая, как я справлялся с кус­ком говядины, он сказал:

— На самом деле человеческая история старше той, которую мы изучали в школе, на многие сотни тысячелетий. Из темноты незнания выглядывает лишь Атлантида — кусочек одной из множества ис­ чезнувших працивилизаций. В начале подлинной истории человечества возраст людей измерялся сотнями лет... и возраст библейских патриархов — напоминание о том баснословном времени. Но люди начали есть чужую пищу. Наша пища, то есть предназначенная нам Богом, растет на по­ лях, — так нас задумал Творец. Из мясной пищи нашему организму разрешено только мясо ягнят... И потому оно годилось в жертву Творцу. Все же остальное мясо, наполненное бесчисленными бак­териями разложения, губительно для нашей плоти. Но люди начали его есть. Ведь на полях надо было трудиться. Охота — нечто быстрое, требовавшее сноровки, силы и удачи, а не упорного тяжелого труда в поте лица. Грязная животная пища, к кото­рой пристрастился человек, порождает животные грязные помыслы. Веками количество избыточ­ной половой энергии росло в нашем теле и воз­росло в тысячи раз. Тело сначала слилось с духом, потом его победило. Половой акт сделался глав­ным двигателем человеческой истории. Возраст особей вырождающейся человеческой расы стал стремительно уменьшаться, и сейчас он похож на возраст мотыльков, бабочек-однодневок. Люди рождаются, ничего не успевают толком понять, и вот уже, как мусор, их выметает Время... Однако день повернулся к вечеру, и нам следует поторо­питься обратно в мой кабинет. Столько лет тщетно расследуют историю «Человека в железной маске»! У нас с вами всего два дня. На третий я должен по­кинуть... — Он помолчал, потом добавил как бы не­хотя: — ...покинуть Париж.

ГЛАВА III