Железная Маска и граф Сен-Жермен

жаловалась она королеве. И пример­ная ученица покойного де Люиня радостно броси­лась в море интриг и заговоров. «С некоторых пор моя жизнь посвящена борьбе всех честных людей, решивших избавить любимого монарха от власто­любивого негодяя», — написала она в дневнике.

В свои опасные игры герцогиня вовлекла ко­ролеву. Ришелье объявил главным врагом — сопер­ником Франции — родину королевы, католическую Испанию. И она легко уговорила религиознейшую католичку королеву Анну примкнуть к борьбе «Пар­тии благочестивых».

Все эти годы она по-прежнему оставалась глав­ной подругой королевы Анны. Но этого ей было мало. Герцогиня жаждала повелевать. И она захо­тела повелевать королевой. Случай представился. Во Францию прибыло английское посольство — сватать сестру короля Людовика за английского короля Карла I. Посольство возглавлял первый ще­голь Европы, красавец герцог Бекингэм. Прозор­ливый ценитель красоты опередил свой век: он пришел в восторг от утонченных прелестей Анны. Бекингэм пылал, и Анна также влюбилась в галант­ного красавца-англичанина.

Мечта герцогини становилась явью: Мария де Шеврез стала наперсницей в этой тайной любов­ной истории. Через нее шла секретная переписка влюбленных, и письма их становились все нежнее и опаснее. Как ждала герцогиня этого великого мгновения, когда Анна сделает рогатым жалкого короля — покровителя выскочки Ришелье, а она станет хранительницей греховной тайны коро­левы! Но любовь Анны (увы!) ограничилась пись­мами. Истинная католичка осталась верной мужу, который ее не любил. Красавец Бекингэм продол­жал присылать свои огненные письма, умоляя о тайном свидании, герцогиня нашептывала о стра­сти англичанина, королева мучилась, перестала спать, но... ничего не происходило. Любовным мучениям положил конец фанатик-протестант. Как много раз бывало (и будет) под солнцем, враги гер­цога сумели убедить этого воистину верующего че­ловека, что во имя Господа, отвергавшего насилие и убийство, надо убить!

Как сказал о Бекингэме Ришелье, «счастливее всего этот великий модник чувствует себя перед зеркалом».

В то утро, стоя перед зеркалом, герцог решал сложнейшую задачу — выбирал цвет перевязи шпаги для нового камзола. Убийца преспокойно подошел к захваченному волнующим занятием Бекингэму и всадил ему кинжал в живот. Кровь залила камзол герцога. Но умирал Бекингэм с довольной улыбкой. Он окончательно понял, что к его новому камзолу нужна была алая перевязь.

Бедная королева провела несколько дней в без­утешных рыданиях. Но неунывающая герцогиня тотчас начала подыскивать нового претендента на роль совратителя подруги.

Искала она его своим, много раз проверенным способом.

Диана-охотница

Любимый портрет Марии де Шеврез, ныне ви­сящий в Версале: она в образе Дианы-охотницы. Да, лук этой вечной охотницы был постоянно на­тянут, и стрела, которую она держит на портрете, постоянно устремлена в сердца мужчин. Как часто бывает с дамой, имевшей множество любовников, она была холодна, без темперамента и никогда ни­кого не любила. Это и помогло ей стать истинной мастерицей Любви. Она в совершенстве овладела индийскими практиками — малоизвестной при дворе Камасутрой, и даже разработала несколько новых поз, носивших тогда ее имя и нынче неспра­ведливо забытых... (Упомяну для историков, что все они были связаны с пухлыми губками герцо­гини.) В постели герцогиня успешно вербовала ар­мию врагов ненавистного кардинала. Сердце к ее любовным забавам никакого отношения не имело. Она беспощадно воевала телом. Красавица умудри­лась переспать даже с уродливым стариком марки­зом де Шатнефом, переманив в свою армию этого верного сподвижника Ришелье, занимавшего важ­нейший пост хранителя государственной печати. Побывав в ее объятиях, маркиз стал яростным вра­гом кардинала. К сожалению, ненадолго: кардинал тотчас отправил слишком пылкого маркиза в Ба­стилию.

Несравненные чары герцогини оказались бес­сильны только перед собственным мужем. Герцог де Шеврез, недостойный потомок вечно мятежных Гизов, не захотел принять участие в ее святой борьбе. Он предпочел скучно строить любимый замок, одинаково равнодушно относясь и к ее ин­тригам, и к ее изменам. Он как-то сказал графу Сен-Жермену... — Здесь месье Антуан остановился и, как всегда при таких оговорках, рассмеялся и поправился: — Герцог как-то сказал: «Я слишком стар, чтобы ее ревновать, и слишком мудр для ее старо­модных заговоров и убийств».

Герцогиня незамедлительно доказала мужу об­ратное. В это время гремела слава великого мудреца герцога Франсуа де Ларошфуко, чьи афоризмы обо­жал ее муж. Мария успешно затащила в постель муд­ рейшего из французов, тотчас втянув мудреца в оче­редной заговор против Ришелье. Она доказала жалкому мужу, что мудрость и борьба должны идти под руку. К ее сожалению, Ришелье, как всегда, рас­крыл интригу и преспокойно отправил философа-герцога в Бастилию.

С любовниками Мария де Шеврез расставалась легко. Мужчинам принадлежали не только ее стрелы Амура, но куда чаще иное украшение. Муд­рый художник недаром изобразил рядом с нею оленя с ветвистыми рогами. Так что, едва успев про­водить в тюрьму мудреца-герцога, Мария позабо­тилась... Меткая стрела Дианы-охотницы нашла не только самого желанного, но самого ей нужного. В ее постели появился герцог Франсуа де Бофор.

Но он должен был стать не только ее любов­ником.

Интрига герцогини

Эту стрелу в сердце де Бофора Диана-охотница пустила, лелея все ту же мечту — наградить королеву любовником. Но на этот раз любовником, который должен был всецело подчиняться ей, герцогине де Шеврез... Герцогиня знала только один верный путь подчинить мужчину. Она любила повторять изрече­ние китайского философа: «Две вещи правят людьми: первая — плотская любовь. Что же касается второй... о второй мне надо еще много думать...»

Кандидатура великолепного Франсуа де Бофора не вызывала у нее сомнений. Пожалуй, только он один, главный донжуан века, мог завоевать оди­нокое сердце целомудренной католички-королевы.

На балу в Лувре герцогиня пригласила Франсуа посетить ее утром. Мария приняла де Бофора по­ луодетая, заутренним туалетом. Впоследствии это станет одним из главных обычаев Галантного века. Но в ее время это было ново и, я сказал бы, рево­люционно. Во время разговора, поправляя заце­пившийся за софу краешек нижней юбки, она умело изогнулась... Тотчас две стальных руки под­хватили ее, и юбка полетела вверх... И, как писа­лось в модном романе ее века, «он набросился на нее с яростью тигра». Она дала глупцу возможность поверить, что соблазнил ее он!

В то утро ей долго не удавалось произнести ни слова. Лишь по прошествии пяти часов двадцати минут (она всегда отмечала в дневнике цифры Любви) герцогиня смогла заговорить.

И великая интриганка заговорила с новым лю­бовником... о другой!

Она сказала де Бофору, что обязана открыть ему великую тайну: он покорил одинокое сердце королевы. И она, обожающая свою повелитель­ницу, решилась... нет, просто обязана верноподданно пожертвовать своею любовью. Короче, она предложила Бофору устроить встречу с коро­левой.

Как же загорелись глаза Франсуа... Незакон­ный потомок короля мог наставить рога потомку законному... как бы вернуть должок!

Мария начинает подготовку. Теперь каждый день она рассказывает королеве «обычную любов­ную дребедень» (ее слова) о пламенных чувствах Франсуа. О великолепных стихах, которые он тщетно пишет в честь королевы, не смея передать ей, передает их Марии (герцогиня была щедра и передала Анне стихи, которые ей самой писал Ла­рошфуко). И о его несбыточной мечте — встрети­ться с Анной.

Сердце королевы загорелось!

Все складывалось как нельзя лучше, но...

Но, на беду, мозг нашей великой интриганки всегда вмещал несколько интриг. И во время оче­редной безумной ночи с Франсуа, умело «страст­но» отвечая на ласки, она, как всегда, обдумывала дела. И ей пришел в голову хитроумнейший план. Дело в том, что после бегства Марии Медичи вся коллекция ядов