Толкование на книги Нового Завета

даруется вечное искупление, то подтверждает это и показывает вероятность сего на основании верования самих иудеев. Если, говорит, вы веруете, что, окропляясь кровью козлов, а также пеплом, смешанным с водой, ибо пепел сберегали для очищения, то как же кровь Христа не очистит душ? Обрати внимание на его мудрость. Не сказал, что кровь козлов очищала, но освящала; не для прославления закона, но для исполнения того, чего он желает. Ибо, если, как вы веруете, кровь козлов давала освящение, то вы должны гораздо более веровать в то, что Кровь Христа дарует освящения. А что он сказал это, не для того, чтобы возвысить верование иудеев, то смотри, как он прибавил: дабы чисто было тело. Ибо освящение было для очищения не душ, а плоти.

То кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым [10] принес Себя непорочного Богу.

Не архиерей какой-нибудь принес в жертву Христа, но Он Сам — Себя Самого, и не при посредстве огня, как телиц, — но Духом вечным, почему и увековечил и благодать и искупление. И непорочного, то есть безгрешного. Ибо и в Ветхом Завете требовалось, чтобы телица была без порока.

Очистит совесть нашу от мертвых дел.

Хотя там и сказал: освящает, но прибавил: дабы чисто было тело; здесь же выражением очистит он прямо показал превосходство. Ибо присовокупляет, что очистит совесть, то есть внутреннего человека, чего там не было. Правда, и там прикоснувшийся к мертвецу после принесения жертвы очищался; но здесь очищение от мертвых дел, поистине могущих осквернить и отвратить от Бога.

Для служения Богу живому и истинному.

Отсюда, причастный мертвым делам не служит Богу живому и истинному, но боготворит избранные им дела. Таким образом, чревоугодник боготворит чрево; таким образом, корыстолюбец является идолослужителем. Итак, дела такого рода мертвы не потому только, что они чужды вечной жизни, но и потому, что они во время самого совершения их являются мерзкими и ложными, так как прельщают нас, и хотя кажутся приятными, но в действительности не таковы.

И потому Он есть ходатай нового завета.

Очевидно, смерть Христа смущала многих из более немощных: если Он умер, говорят, то каким образом Он даст то, что обещал? Теперь Павел, устраняя это смущение, показывает, что именно в силу того, что Он умер, завет Его является твердым, ибо не говорят о завете живых. Ради этого, говорит, ради того, чтобы очистить нас, Он умер, и в завете оставил нам отпущение грехов и вкушение отеческих благ, став Ходатаем между Отцом и нами. Отец не хотел оставить нам наследства; Он разгневался на нас, как на сыновей, отступивших от Него и сделавшихся чуждыми. Поэтому Христос стал Ходатаем и умолил Его. Каким же образом? То, чему должны были подвергнуться мы, ибо нам должно было умереть. Он Сам подъял за нас и сделал нас «достойными завета, и завет снова утвердился смертью Сына, так как этот завет доставил наследие недостойным. Ибо и завет одних считает наследниками: слушай завет Христа: хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною (Ин. 17:24); — других же лишенными наследия: не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их (Ин. 17:24). Завет имеет свидетелей: свидетельствует о Мне Отец, пославший Меня (Ин. 8:18) и: Утешитель будет свидетельствовать о Мне, и вы будете свидетельствовать (Ин. 15:26-27).

Дабы вследствие смерти Его, бывшей для искупления от преступлений, сделанных в первом завете.

Видишь ли, что смерть Христа была ради нашего искупления? Посему, как же ты думаешь, что она немощна, когда она настолько, могущественна, что исцелила и преступления, бывшие в законе? Итак, зачем ты обращаешься к закону, настолько немощному, что он не в состоянии был исправить преступлений, бывших в нем? Не потому, что был дурным, но потому, что был немощен.

Призванные к вечному наследию [11] получили обетованное.

Если бы смерть Христа не освободила нас от грехов, которыми мы вооружили против себя Отца, то как мы получили бы небесное наследие? Выражение призванные обозначает, что в начале Бог был расположен к нам, как Отец к сыновьям, и мы были призваны к наследию, впоследствии же, грехами, мы сами себя сделали недостойными этого наследия.

Ибо, где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя, потому что завещание действительно после умерших.

Итак, да не смущает вас смерть Христа: ибо если бы Он не умер, то не установил бы завета, чтобы мы были наследниками. Ибо несомненно, что завет после смерти получает силу, и мы совсем были бы недостойны наследия, так как не была бы разрушена вражда.

Оно не имеет силы, когда завещатель жив.

Читай и понимай это в виде вопроса.

Почему и первый завет был утвержден не без крови (Исх. 24:5).

То, что говорил, он доказал не одним только общим обыкновением, но и событиями Ветхого Завета, что еще более убеждало евреев. Почему, говорит, то есть так как необходимо, чтобы смерть предшествовала завету, то поэтому первый завет был утвержден не без крови. Кровь — символ смерти. Но там кровь агнца, ибо Ветхий Завет был образом; здесь же, когда воссияла истина, Сын Божий плотью умер за нас. Что же значит: был утвержден? То есть стал действительным. Ибо никаким другим образом он не получил бы начала действия, если бы не предшествовало излияние крови.

Ибо Моисей, произнеся все заповеди по закону перед всем народом (Исх. 24:7).

По закону, то есть как Бог законоположил, чтобы заповеди Его были объявляемы вслух всему народу; или все заповеди по закону, то есть что было положено законом.

Взял кровь тельцов и козлов с водою и шерстью червленою и иссопом, и окропил как самую книгу, так и весь народ (Исх. 24:8).

Почему же были окропляемы книги и люди? Или потому, что издревле предызображалась Честная Кровь, коею окропляемся мы и сердца наши: ибо сердца суть книги, как и выше он сказал: вложу законы Мои в мысли их (Евр.8:10). Вода — символ крещения. Здесь берутся кровь и вода, быть может, для обозначения того, что из ребра Господа истекли кровь и вода; быть может, и