– Это за всех? – спросил Хемуль и принялся пересчитывать малышей.
– Разве мало? – спросил обеспокоенный Снусмумрик.
– Я даже верну вам немного обратно, – сказал Хемуль и отсыпал плошку бобов Снусмумрику. – Справедливость – прежде всего!
Тут оркестр умолк, и все зааплодировали.
Потом все стихло.
В полной тишине за занавесом раздались три резких удара об пол.
– Мне страшно! – запищал самый маленький и схватил Снусмумрика за рукав пиджака.
– Ну-ну, держись за меня, и все обойдется, – подбодрил его Снусмумрик. – Видишь, они уже поднимают занавес.
Перед бесчисленными зрителями предстал скалистый ландшафт.
Справа сидела Мюмла в тюлевой юбочке, и на голове у нее был венок из бумажных цветов.
Малышка Мю перегнулась через бортик шляпы и сказала:
– Провалиться мне сквозь землю, если это не моя старушка-сестрица!
– Разве ты в родстве с Мюмлой? – удивился Снусмумрик.
– Но я же все время болтала о своей сестре, – сказала Мю с обидой. – Ты, видно, совсем не слушал меня.
Снусмумрик глядел на сцену. Его трубка погасла. Он видел, как слева вышел на сцену Муми-папа и принялся декламировать стихи об уйме всяких родственников и о льве.
Тут вдруг малышка Мю спрыгнула на колени к Снусмумрику и возмущенно закричала:
– Почему Муми-папа злится на мою сестру? Он не смеет ругать мою сестру!
– Тише, тише! Это же пьеса! – рассеянно ответил Снусмумрик.
Он глядел на маленькую толстую дамочку в красном бархате, которая утверждала: она, мол, бесконечно счастлива, – хотя вид у нее был такой, будто у нее что-то болит.
Кто-то, кого он не знал, все время выкрикивал в глубине сцены: «О, роковая ночь!»
Снусмумрик еще более удивился, когда увидел, что на сцену выплыла Муми-мама.
«Что случилось с семейством муми-троллей? – подумал он. – Правда, они всегда что-нибудь придумывали, но это уж слишком! Теперь, чего доброго, выйдет на сцену Муми-тролль и начнет понемножку декламировать».
Но Муми-тролль не вышел. Зато на сцену выскочил лев и зарычал.
Малыши закричали и чуть не свалились за борт.
– Чушь какая-то, – сказал Хемуль в полицейской фуражке, сидевший в соседней лодке. – Это совсем не похоже на ту красивую пьесу, которую я видел в молодости. О принцессе, уснувшей под кустом роз. Я даже не возьму в толк, о чем идет речь.
– Успокойтесь, успокойтесь! – утихомиривал Снусмумрик своих перепуганных малышей. – Ведь лев сделан из старого покрывала, которым застилают кровать!
Они не верили ему. Они видели, как лев гонялся за Мюмлой по всей сцене. Малышка Мю вопила во всю глотку.
– Спасите мою сестру! – кричала она. – Убейте льва!
Внезапно в отчаянии она прыгнула на сцену, подбежала ко льву и вонзила свои маленькие остренькие зубки в его заднюю лапу.
Лев закричал и развалился пополам.
Зрители увидели, как Мюмла подняла малышку Мю и та поцеловала ее в мордочку. И еще заметили, что уже никто больше не декламирует гекзаметром, а все говорят обычно. Против этого, конечно, публика не возражала, потому что наконец поняла, о чем идет речь в пьесе.
В ней говорилось о ком-то, кого унесла громадная волна, и о тех страшных приключениях, которые он пережил, прежде чем снова вернулся домой. И теперь все были вне себя от радости и собирались варить кофе.
– Вот теперь артисты играют гораздо лучше! – сказал Хемуль.
Снусмумрик принялся поднимать своих малышей на сцену.
– Здравствуй, Муми-мама! – весело кричал он. – Ты не можешь позаботиться о них ради меня?
Спектакль становился все веселее. Мало-помалу вся публика перебралась на сцену и приняла участие в спектакле, поедая свою входную плату, которая была расставлена на обеденном столе в гостиной.
Муми-мама, освободившись от обременявших ее юбок, бегала взад и вперед, разнося чашки с кофе.
Оркестр заиграл марш хемулей.
Муми-папа сиял, радуясь шумному успеху, а Миса была так же счастлива, как на генеральной репетиции.
Вдруг Муми-мама застыла посреди сцены и уронила чашку с кофе на пол.
