Мише? Или что у тебя есть жених? И что ты выходишь замуж за другого?
— Галина может ляпнуть что угодно и кому угодно.
— Вот! — обрадовалась Ольга. Ей явно понравилась идея, что во всем виновата не она, а моя сестрица. Это было как-то привычнее и правильнее, что ли.
— Это могла быть среда, — вдруг осенило меня. — Я как раз встречалась с Мишей, чтобы рассказать о Рубине. Что в пятницу уеду и что свадьбы не будет.
— Ты говорила Гальке, что едешь к нему?
— Говорила, — я старательно припомнила тот день. Перед глазами встала картина: я стою в прихожей, натягиваю свои любимые бесформенные ботинки. Галя интересуется, куда я иду.
— А твое какое дело? — «любезно» отвечаю я.
— Просто интересно, — передергивает плечиками Галька.
— К Михаилу, если тебе это чем-то поможет, — язвительно отвечаю я, прекрасно зная, что мое вероломное отношение к Михаилу ее страшно бесит. Побесить Галину — это святое.
— Ага, ну и дрянь же ты. На тебе же пробы ставить негде. С двумя мужиками сразу крутишь! Михаил — порядочный человек, ты не имеешь права его обманывать, — немедленно реагирует она.
— Ага, — ухмыляюсь я. — Ну а чего же тогда этот порядочный человек в свое время так непорядочно себя вел? Ты сама вспомнишь, что он со мной от законной жены ребеночка нагулял, или тебе напомнить?
— Стерва! — восклицает она и хлопает дверью в комнату.
Я, соответственно, одеваюсь и уезжаю, так и не потрудившись довести до ее сведения, что, как честная женщина, еду объясняться с Михаилом.
— Ну вот! — воскликнула Ольга. — Видимо, после того, как ты ушла, позвонил Стешенко. А Галина ему и наплела, что ты на свидании с женихом. И вообще черт знает что она еще о тебе наплела.
— Ага, — вдруг поняла я. — И Стешенко решил, что я сука. Как он и предполагал.
— Истина где-то рядом! — воскликнула Оля. — Твой Алексей не слишком разговорчив, но все же он сказал, что когда вернулся из Боливии, Стешенко посоветовал ему забыть тебя поскорее. И сообщил, что ты — обычная ветреная дрянь, такая же, как и все.
— Как же он, наверное, радовался, что не ошибся во мне, — взбесилась я. Что ж такое! Почему огромное количество посторонних взялось решать за нас, стоит или не стоит нам помнить друг о друге?!
— Алексей сказал, что просто не может в это поверить. Он приехал убедиться лично, посмотреть тебе в глаза!
— А ты подтвердила самые худшие его подозрения! — подвела я неутешительные итоги.
— Я думала, что так будет лучше!
— Р-р-р-р-р, — не имея больше в запасе слов, прорычала я. Что и говорить, ситуация передо мной развернулась показательная.
— Впрочем, есть отличный способ проверить, так ли все это было на самом деле! — заговорщически подмигнула мне Ольга.
Я встрепенулась.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что хоть я и стерва, как мы выяснили, но все же болела только за твое счастливое будущее. Тем более что оно, когда на моем пороге нарисовался твой взволнованный Рубин, было в стадии формирования. Конечно, мне было сложно принять правильное решение. А если бы с Рубиным у вас все равно ничего не получилось бы? А Михаила бы ты потеряла!
— Это должна была решать не ты, а я! — заорала я.
— Ну конечно, — не стала спорить Оля. — Я не об этом. Я ошиблась, это факт. Но я ошиблась из самых лучших побуждений. А вот из каких таких соображений Галина не передала тебе послание Стешенко? Ведь он звонил?
— Ну, скорее всего, да. Если только он не с бабулей говорил, — предположила я.
— А ты о его звонке ни слуху ни духу?
— Ага, — кивнула я, начиная понимать, куда Олечка клонит. Гениально. Как только она предложила мне новую кандидатуру на должность виновника во всех моих бедах, мне сразу стало легче дышать. Действительно, Оля промолчала о Рубине, но она сделала это только в конце января, когда все было уже кончено. Но есть еще кто-то, кто промолчал о том, что мне звонил мужчина, который интересовался мной и моими женихами. Кто-то, кто не передал мне, что Алексей задерживается и приехать не может. И еще бог знает что. Почему же этот кто-то ничего не передал?
— Ну что? Идем? — прищурилась Оля. — Ножи берем?
— И молотки, и вилы, — с готовностью подняла я со стула свое несколько опьяневшее тело.
Всю дорогу с верхнего этажа на нижний я молилась только о том, чтобы моя драгоценная сестрица оказалась дома. А поскольку я не совершала за последнее время каких-то крупных, особо наказуемых грехов (кроме пьянства), господь счел возможным услышать мои молитвы. Галя была дома. Больше того, Галя была одна. Мама с Темой отдыхали на даче, бабуля тихо спала у себя в комнате. Подруг, с которыми Галя могла бы обсуждать новости моды и несправедливость этого мира, тоже не наблюдалось.
— Здравствуй, Галя, — сказала Ольга, опершись на дверной косяк в ее комнате. Галя оторвала взгляд от очередного слюнявого любовного романа.
— А, это вы. И чего вам надо? — безо всякого уважения бросила сестрица. Она, видимо, еще не поняла, что пришел ее последний час. Мы с Соловейкой переглянулись.
— Чего читаешь? — любезно поинтересовалась я. — Романчик?
— Не твое собачье дело, — деловито изрекла Галька, но роман на всякий случай закрыла.
— И как романчик? — спросила Оля, обходя врага с правого фланга.
— Так себе, — нахмурилась Галина. Видимо, до нее начало доходить, что мы не очень-то адекватно себя ведем. Да еще на ее территории.
— А скажи, в этом романе есть страшно подлая старшая сестра, которая чуть было не ломает главной героине жизнь? — любезно спросила я.
Галя побледнела.
— О чем ты? — сфальшивила она, скривившись в улыбке.
— А ты как думаешь? — из-за спины гаркнула Ольга.
Галя дернулась всем телом и обернулась.
— Я не знаю. Что на вас нашло? — прокукарекала Галя. — Я никому ничего не портила. Наоборот, если бы не я, ты бы так и сидела одна…
— Кто-нибудь звонил Юле тогда, зимой? — голосом Мюллера на пытках в подвале поинтересовалась Оля.
— Кто-нибудь? Что ты несешь? Ей постоянно кто-то звонил. Я ей не референт! — попыталась отвертеться Галька, но по тому, как она дернулась, лишь только заслышав вопрос, я вдруг поняла, что да, звонок был. И приняла его именно Галина.
— Штирлиц, вам лучше самостоятельно припомнить, кто звонил Шубиной в ту неделю, когда она планировала уехать. Тогда вы, может, и останетесь в живых. Во всех остальных случаях — немедленный расстрел, — нарисовала перспективу Оля.
— Я тебя урою, если ты мне сейчас соврешь! — более просто, но доходчиво пояснила я.
Галя облизнула пересохшие губы.
— Ну, а что случилось? Я не помню! Прошла уже куча времени!
— Вспоминай! — потребовали мы.
— Ну, я только точно помню, что этот твой Рубин не звонил! — огрызнулась Галина.
— А не Рубин? — по слогам произнесла я.
— Ну, много кто звонил! — взвизгнула сестрица.
— И мужчины? А скажи, многим ли мужчинам, которые звонили Юле, ты рассказывала о ее семейном положении? И о том, что она планирует в скором времени выйти замуж? Причем выйти замуж за Михаила, — с отчетливо уловимым сарказмом спросила ее Оля.
Я пристально вглядывалась в Галинино лицо. По нему мелькнула тень. Сестрица явно о чем-то
