– Зачем? – поразился лейтенант.
– Должны же мы знать, кто выиграл в этой стычке, – ответила я. – У меня есть сильное подозрение, что стальвийцы, но кто его знает… Идите, Лауринь, идите. Обещаю, что никуда отсюда не денусь.
– Но… – начал было Лауринь, и мне пришлось сказать прямо, зная, что намеков он не поймет:
– Лауринь, идите, не спорьте, очень вас прошу. Видите ли, кроме всего прочего, мне бы хотелось постирать одежду и привести себя в порядок. Конечно, раздетой вы меня уже видели, и не раз, но тем не менее, согласитесь, дело это достаточно интимное…
– О… – Лейтенант заметно смутился. – Простите… Конечно, я пойду…
Ходил Лауринь достаточно долго, тщательно выполосканная в ручье одежда – на стирку эта вода еще годилась – успела почти просохнуть на ветерке. Отскребать от себя засохшую кровь, грязь и прочие малоприятные субстанции в холодной воде оказалось сложно, но это было лучше, чем ничего. Подозреваю, ароматы от меня по-прежнему исходили далеко не сладостные, но хотя бы я не чувствовала себя извалявшейся в мусорной куче.
Лейтенанта я встретила уже полностью облаченной. Если честно, я не сразу услышала, как он подошел, и еще подумала: ведь может же, когда захочет, не топать, как плохо воспитанная лошадь!
– Ну, что там? – спросила я, грызя травинку. Травинка была невкусная, осенняя, но больше занять себя было нечем, трубка где-то потерялась.
– Ничего, – ответил Лауринь, усевшись рядом со мной на траву. – И никого. Живых то есть… А мертвых много. – Его явственно передернуло. – И в наших цветах, и в их тоже… Поди пойми, кто кого.
Я только вздохнула. Да, пожалуй, мальчишка, сроду не бывавший на войне, не разберется в многочисленных следах, оставленных двумя отрядами. Ну, ничего. Теперь главное – выбраться отсюда, и поскорее.
– А вы сможете идти? – тут же поинтересовался Лауринь. Очевидно, последнюю фразу я произнесла вслух.
– Куда я денусь, – хмыкнула я, вставая. Увы, сделала я это слишком резко, и меня сильно шатнуло. В целом было ясно: хотя стоять и даже совершать некоторые движения, не требующие серьезных усилий (ухитрилась же я искупаться!), я способна, а вот насчет идти…
Впрочем, сказать что-либо по этому поводу я не успела – Лауринь молча подставил мне плечо. Так, пожалуй, даже удобно, что он ниже меня ростом… Вот только стоило мне всем своим немаленьким весом навалиться на лейтенанта, как лицо его перекосилось от боли.
– Эт-то еще что за новости? – поинтересовалась я, снимая руку с плеча Лауриня и внезапно припоминая его давешние манипуляции с перевязкой. – Вы ранены? А ну, дайте взглянуть!
– Не надо, – запротестовал лейтенант. – Такая ерунда, право, а вы и без того…
Однако по его побелевшему лицу и выступившей на лбу испарине видно было, что «ерунда» таковой отнюдь не является. Присохшую повязку пришлось отдирать, Лауринь шипел сквозь зубы, но терпел.
– Ого! – только и сказала я, когда размотала наконец неровно намотанную повязку. Похоже, Лауриня вскользь зацепил кто-то из магов – на плече красовался глубокий рубец, не ожог, но что-то вроде… Чуть левее – и быть бы ему без руки. И с такой вот раной он сперва выволок меня с поля боя, потом еще дважды проделал тот же путь, и до сих пор ухитряется оставаться на ногах? Я невольно зауважала мальчишку. – Да что вы дергаетесь?
Лауринь угрюмо молчал, так что мне пришлось прекратить свои манипуляции и кратко пояснить ему ситуацию:
– Лауринь, я предпочитаю, чтобы в нашем дуэте, раз уж нам так не повезло остаться в этом треклятом лесу вдвоем, был всего один калека. По странному стечению обстоятельств, этим временным калекой буду я. Поверьте, вылечить вас мне не трудно, большого значения эти затраты энергии для меня не имеют, чуть больше, чуть меньше, роли уже не играет. – Я перевела дыхание и закончила: – Поэтому прекратите геройствовать. Вам меня еще на себе тащить, сами видите, какой из меня ходок. Вам ясно?
– Ясно, – буркнул Лауринь и покорно подставил плечо. Полагаю, я работала весьма неаккуратно, но мне было как-то не до сантиментов.
– Ну а теперь идемте, – велела я, чувствуя противную дрожь в руках. – Только умойтесь сперва, вы будто нарочно в грязи валялись.
– А… вы же сказали – к воде не подходить, – напомнил Лауринь.
– Теперь можно, я же говорила, – сказала я. – Только не пейте ее, не советую. Мертвая вода – гадость та еще…
Лауринь послушно умылся, особенно, впрочем, не усердствуя, после чего мы, наконец, отправились в путь…
Впрочем, отправились – это громко сказано. Вернее было бы сказать – поковыляли. Куда идти, было, в общем-то, понятно, сориентироваться на местности удалось без труда. Идею выйти на дорогу я отмела сразу, как неразумную. Конечно, если в стычке одержали верх наши доблестные солдаты при поддержке двух боевых магов, было бы просто замечательно натолкнуться на патруль. Но если победила противная сторона, то встречаться с представителями этой самой стороны мне не хотелось категорически. Хотя бы до тех пор, пока я не приду в себя достаточно для того, чтобы не опасаться, по крайней мере, простых солдат. (Со средним боевым магом я, будучи в хорошей форме, смогу еще потягаться, но вот с Борасом я бы не связалась, находясь и на пике возможностей. В своей области он был гениален.)
В итоге я решила, что нужно продвигаться лесом вдоль дороги, тогда вскоре мы выйдем к той деревушке, где останавливался на ночь наш отряд. Неизвестно, в чьем она теперь распоряжении, но об этом думать не хотелось категорически. Я полагала, что к тому моменту, как мы доберемся до места, я перестану шататься от каждого дуновения ветерка и смогу за себя постоять.
– Фло, – неожиданно подал голос Лауринь. – Можно спросить?
– Спрашивайте, – вздохнула я. Продираться по лесу было делом нелегким, особенно учитывая наличие густого подлеска.
– Я подумал… – Лейтенант вынужденно прервался, помогая мне перебраться через поваленное дерево. – Вы же сильный маг, все говорят… Я сам видел, на что вы способны. А как же так получилось?..
– Что именно получилось? – мрачно спросила я. – Если вы о том, что Борас ухитрился меня продырявить, то все просто: я не ожидала нападения, это раз. Я фактически маг широкого профиля, а он – высококвалифицированный боевой маг, это два. Убийства – его профессия, в этом с ним никому не тягаться.
– Я даже не о том… – Лауринь дышал все тяжелее, да и то – потаскай меня попробуй. Не то чтобы я вовсе не стояла на ногах, но ему хватало. – Я помню, как вы меня лечили… Почему ж вы себя…
Лауринь споткнулся, прикусил язык и не закончил фразу.
– Вы хотите спросить, почему я валялась, как свинья на бойне, вместо того чтобы бодро вскочить и задать жару Борасу? – ответила я. – Как бы вам объяснить попроще…
– Не надо попроще… – попросил Лауринь. – Или вы считаете, я не пойму?
– А кто вас знает, – дернула я плечом. – Хорошо. Попробую объяснить. Итак, каждый маг – своего рода замкнутый энергетический контур…
– Только маг? – перебил Лауринь, и я невольно удивилась.
– Хороший вопрос, – признала я. – Нет, не только. Любое живое существо. Но у нас это выражено особенно сильно. Лауринь, так вы в состоянии представить замкнутый контур? – Лейтенант коротко кивнул. – Замечательно. Так вот… начиная работать… ну, колдовать, выражаясь проще, мы размыкаем этот контур. Происходит выброс энергии, который тем мощнее, чем сильнее маг. Пока понятно?
– Вполне, – ответил Лауринь.
– Затраченная энергия восстанавливается за счет ресурсов организма самого мага, – продолжила я. – В подробности углубляться не буду, это вам неинтересно. Так вот, кто-то восстанавливается быстрее, кто-то медленнее. При этом выходить за определенный предел расходования энергии очень не рекомендуется, иначе можно просто умереть.
Я помолчала, стараясь отдышаться. Лауринь терпеливо ждал.
– Я уже говорила, Раймо Борас – один из лучших боевых магов, – сказала я неохотно. – И убивать себе подобных он умеет отлично. В моем случае энергетический контур оказался разомкнут извне. Такое
