Тот ответил:
— Да, я отпустил десять тысяч серебром. Думаю, Александр Георгиевич расходует их на пользу дела.
Прерванный Туманов продолжал свою речь:
— … Мои агенты доносят мне о каждом шаге чеченцев. Все говорит о готовящемся восстании. Правда, подобные слухи ходят почти каждую весну. Но может быть, восстание спровоцируется подготовкой массового переселения. По сведениям, полученным мною, восстание приурочено к концу мусульманского праздника.
Наша задача — подавить мятеж в самом его начале. Для его подавления потребуется сила. На сегодня мы имеем в Чечне четыре полка регулярных войск, один драгунский полк, один стрелковый и двадцать восемь линейных батальонов, пять конно-артиллерийских батарей. Кроме этого, пять бригад терских казаков. Думаю, что этих сил для Чечни недостаточно. Если нам придется силой удалять чеченцев из края и предупреждать их восстание, нам необходимо, во-первых, расположить регулярные войска возле Воздвиженской, Грозной, Ханкалы, в сторону Бердикел. Во-вторых, оба эти отряда должны быть самостоятельны, готовы к быстрому движению и должны иметь особых отрядных начальников с чрезвычайными полномочиями.
Выдвинуть эти отряды на указанные позиции мы должны не позднее середины апреля. Чтобы не вызывать подозрений у чеченцев и у самих солдат, это надо сделать под видом очистки огромного пространства сенокосных мест возле Грозной и Воздвиженской, которые пропадают под бурьяном и кустарником, мешающими росту трав. И, в заключение, я думаю, пользуясь присутствием Кундухова, следует разрешить очевидные разногласия между майором Успановым и майором Ипполитовым.
Лорис-Меликов неодобрительно покачал головой.
— А есть ли в этом необходимость? — спросил он. — Донесения Ипполитова я передал Мусе Алхазовичу, от которого и получил исчерпывающий ответ. Эти слухи исходят не от Сайдуллы. Мы-то хорошо знаем, что у него много недоброжелателей как в лагере противника, так и в лагере единомышленников. Так не специально ли распускаются слухи, чтобы навредить Сайдулле? Обо всем этом нам и расскажет Муса Алхазович.
Святополк-Мирский беспокойно ерзал на стуле. Он уже потерял всякую надежду на встречу и от нечего делать принялся рассматривать плешивого начальника штаба Свистунова, удобно расположившегося слева от Лорис-Меликова. Длинное лицо, тонкие губы, маленькие, глубоко посаженные глазки говорили о жестоком характере этого человека. Жалости он и в самом деле не знал.
Он беспощадно и даже жестоко расправился с горцами, восставшими недавно в Ичкерийском и Аргунском округах. Это он через двенадцать лет торжественно проводит Лорис-Меликова с Кавказа, воздвигнет в его честь курган около Моздока, займет пост начальника области и год спустя потопит в крови последнее крупное восстание в Чечне… Генерал Кундухов, играя темляком сабли, презрительно следил за хитрым Белликом. Услышав свою фамилию, вскочил.
— Вырвать бы все языки, клевещущие на Сайдуллу! — сверкнул он глазами. — Какие основания жаловаться есть у Ипполитова? Сидит в Шатое и собирает бабские сплетни. Этой лисе преподнесли в дар более тысячи десятин земли. За что? За какие заслуги?
Перед всеми расстилается. Женился на чеченке. Отбирает последние клочки у горцев и раздает родственникам своей жены.
Майор Ипполитов сам сеет смуту в Аргунском округе. Все его донесения, которые, кстати, противоречат одно другому, вызваны лишь ненавистью к Сайдулле. Будь иначе, он не кормил бы нас сплетнями. Я вынужден заявить прямо: все, что Ипполитов пишет в отношении майора Сайдуллы, есть ложь и клевета. Я не только не сомневаюсь в нем, напротив, считаю своим долгом доложить вам, что успеху дела мы будем обязаны только ему, Сайдулле.
В скором времени вы в этом убедитесь. Крайнее мое негодование вызывают некоторые начальники округов. Они если и не противодействуют, то во всяком случае плохо понимают важность начатого нами дела, которое, кроме всего прочего, для меня является и делом престижа. Как и Сайдулла, я твердо убежден, что переселение состоится, и состоится именно так, как того мы желаем. Я никого не успокаиваю и делать этого не собираюсь.
Успокоиться сейчас — значит допустить непоправимую ошибку.
Чечня есть Чечня. Мы с вами ее хорошо знаем. Но знаем еще и другое. Ипполитов не одинок, таких вот Ипполитовых много. И если они и им подобные не испортят нам всю обедню, то в нашем крае водворится наконец долгожданный мир.
Полковник Экельн, друг Ипполитова, с трудом дождался, пока Кундухов сядет.
— Генерал, — сказал он, с ненавистью глядя на Кундухова, — в корыстных целях искажает истинное положение в Чечне. Как говорится, не так страшен черт, как нам его малюют. Кроме того, господа, меня оскорбляют слова: 'Чечня — опасный и грозный противник'. Это же курам на смех. Мы люди военные и хорошо знаем историю России. Нет на земле силы, способной противостоять русскому оружию! А здесь господин Кундухов разглагольствует о чеченцах, которых, откровенно говоря, можно и шапками закидать.
— Браво, господин Экельн, браво! — презрительно засмеялся Кундухов. — Вы преуспели в изучении России, но знаете ее лишь настолько, насколько это выгодно вам. Между прочим, людям, которые приехали в страну ради денег, чинов и почестей, больше знать о ней и не требуется. Тем не менее я постараюсь пополнить ваши знания. Героический русский народ сбросил с себя татаро-монгольское иго. Дал по зубам тевтонам, шведам, шляхам и французам, которые посмели вторгнуться в его земли.
России понадобилось чуть больше года, чтобы покорить Казанское и Астраханское ханства. С небольшим казачьим отрядом Ермак завоевал Сибирь. Из Кавказа изгнали турок и персов.
Триумфальным маршем продвигаемся по Туркестану. Однако уже восемьдесят лет мы ведем беспрерывную войну за покорение маленькой Чечни. И говоря откровенно, она и по сей день не покорилась нашей империи. 'Несчастным чеченцам' оказалось мало тех шапок, которыми мы закидывали большие города, а то и целые государства. Не хватило наших шапок для маленькой Чечни. Наше оружие и наши победоносные войска перед ней оказались бессильными, господин Экельн. Даже сегодня, в мирное время, мы постоянно держим в области сорок шесть батальонов пехоты, три полка донских казаков и один драгунский полк. На днях из Кубанской области сюда переведены еще два полка. Я уже не упоминаю о пяти бригадах терских и сунженских казаков. В случае внешней войны нам придется вывести из Чечни половину находящихся в ней войск. Излишне говорить, что может тогда произойти в Чечне. Думаю, меня не назовут льстецом, если скажу, что не будь во главе области Михаила Тариэловича, который хорошо знает край и его жителей, здесь постоянно лилась бы кровь. Экельн изучал историю Российской империи, но совершенно не знает историю Кавказской войны. Поэтому я посоветовал бы ему изучить для начала историю полка, которым он командует. Этот полк уже ровно сто сорок лет воюет в Чечне.
— Я не нуждаюсь в ваших уроках! — дрожа от злобы, выкрикнул Экельн.
— Кавказ учит глупцов, не считаясь с их желаниями…
— Господин Кундухов…
