настоящего городка, даже с крепостью и красивыми домиками вдоль широких улиц; здесь расположены склады добываемого вокруг какао; городок этот находится всего в ста восьмидесяти милях от Белена.
Вскоре путешественники увидели приток Тапажос с серо-зеленой водой, текущий с юго-запада, а за ним — богатый городок Сантарен, где не меньше пяти тысяч жителей, главным образом индейцев; дома их на окраине города стоят на широких отмелях, покрытых белым песком.
Покинув Манаус, жангада плыла не останавливаясь по более просторному руслу Амазонки. Плот двигался день и ночь, под бдительным надзором опытного лоцмана. Остановок больше не делали ни для развлечения пассажиров, ни ради торговых дел, и жангада шла вперед, быстро приближаясь к своей цели.
После селения Алемкер, на левом берегу реки, взглядам путешественников открылся широкий горизонт. Вместо закрывавшей его полосы лесов появились гряды холмов, мягкие очертания которых ласкали глаз, а за ними выступали вершины настоящих гор, смутно вырисовываясь вдалеке.
Ничего подобного не приходилось видеть ни Яките с дочерью, ни Лине и старой Сибеле. Зато Маноэль был в провинции Пара как дома. Он знал, как называется двойная цепь гор, теснившая долину великой реки, которая понемногу сужалась.
— Справа, — сказал он, — цепь Паруакарта, идущая полукругом к югу. Слева — горы Курува, мы скоро минуем их последние уступы.
— Стало быть, мы приближаемся? — спросил Фрагозо.
— Приближаемся! — ответил Маноэль.
Оба жениха, как видно, хорошо понимали друг друга; они незаметно, но весьма выразительно кивнули друг другу головой.
Наконец, несмотря на приливы, которые, начиная с Обидуса, уже давали себя знать и слегка замедляли ход жангады, наши путешественники проплыли мимо городков Монти-Алегри и Праинья де Онтейро, потом мимо устья Ксингу.
Как мощно раскинулась здесь Амазонка и как ясно было, что скоро эта царица рек разольется во всю ширь, словно настоящее море! Берега ее покрывала буйная растительность высотой в восемьдесят футов и окаймлял густой, как лес, камыш. Городки Боа-Виста, Гурупа, которые сейчас пришли в упадок, вскоре остались позади и казались лишь темными точками.
Теперь река разделилась на два широких рукава, вливавшихся в Атлантический океан: один стремился на северо-восток, другой прямо на восток, а между ними образовался обширный остров Маражо. Остров этот величиной с целую провинцию имеет не менее ста восьмидесяти лье в окружности. Пересеченный сетью речек и болот, он покрыт на западе лесами, а на востоке саваннами, что благоприятно для скотоводства, и на них пасутся тысячные стада.
Остров Маражо представлял собой единственное препятствие, преградившее путь Амазонке, и заставил ее раздвоиться недалеко от того места, где она сбрасывает свои воды в море. Следуя по большему рукаву, жангада прошла бы подле островов Кавиана и Мешиана и вышла бы в устье шириной около пятидесяти лье; но здесь ее встретили бы валы «поророки» — чудовищного прилива, который за три дня до новолуния и до полнолуния поднимает в реке воду за две минуты, а не за обычные шесть часов, на двенадцать — пятнадцать футов выше ее уровня. Это один из самых опасных приливов.
К счастью, меньший рукав, так называемый канал Бревис, естественный приток реки Пара, не подвержен опасностям этого грозного явления природы; приливы и отливы в нем более спокойны. Лоцману Араужо это было давно известно. Поэтому он выбрал именно его и повел жангаду среди великолепных лесов, мимо разбросанных кое-где островов, поросших громадными пальмами «муритис»; погода стояла такая ясная, что не приходилось опасаться бурь, которые часто налетают на канал Бревис.
Спустя несколько дней жангада проплыла мимо деревни Брева, которая, хотя ее окрестности каждый год надолго затопляются паводком, стала однако к 1845 году уже значительным городом с сотней домов. Эту область раньше населяли индейцы тапуйа, но теперь индейцы Нижней Амазонки все больше смешиваются с белым населением, что скоро приведет к полному их слиянию.
Жангада все продолжала спускаться вниз по реке. Она то шла вдоль манговых деревьев, чуть не цепляясь за их длинные корни, раскинутые на поверхности воды, как лапы громадных крабов, то скользила мимо пальм со светло-зеленой листвой и гладкими стволами, в которые команда упиралась длинными баграми, выводя жангаду на быстрину.
Потом появилась река Токантинс, которая принимает в себя воды многих речек из провинции Гояс и впадает в Амазонку, образуя широкое устье.
На обоих берегах развертывалась величественная панорама, как будто чудесный механизм все время передвигал ее от носа к корме жангады.
Теперь многочисленные, спускавшиеся по реке суденышки — убы, эгаритеи, вижилинды, всевозможные пироги, маленькие и средние каботажники с низовьев Амазонки и с Атлантического побережья — вереницей следовали за жангадой, словно шлюпки, сопровождающие громадный военный корабль.
Наконец справа появился Санта-Мария-де-Белен-до-Пара — «Город», как коротко зовут его жители провинции, с живописными рядами белых многоэтажных домов, с укрывшимися под пальмами монастырями, колокольнями кафедрального собора и церкви Ностра-Сеньораде-Мерсед и с целой флотилией шхун, бригов и трехмачтовиков, с помощью которых этот торговый город поддерживает связь со Старым Светом.
У пассажиров жангады сильно забилось сердце. Наконец-то достигли они цели своего путешествия, еще недавно казавшейся им недостижимой. Когда Жоама Дакосту арестовали в Манаусе и путешествие их было прервано на полдороге, могли ли они надеяться, что увидят столицу провинции Пара?
И вот, 15 октября, через четыре с половиной месяца после того, как они покинули фазенду в Икитосе, перед ними за крутым поворотом реки вдруг появился Белен.
О приближении жангады стало известно за несколько дней. Весь город знал историю Жоама Дакосты. Этого достойного человека ждали! Ему и его родным готовили самый сердечный прием!
Навстречу ему вышли сотни лодок, и вскоре жангаду наводнила толпа людей, приветствуя соотечественника, вернувшегося из столь долгого изгнания. Тысячи любопытных, вернее сказать — тысячи друзей, столпились на плавучей деревне задолго до того, как она вошла в гавань, но плот был так велик и прочен, что мог бы выдержать население целого города.
В одной из первых пирог, поспешивших навстречу жангаде, прибыла госпожа Вальдес. Мать Маноэля могла наконец обнять свою новую дочь, избранницу ее сына. Если почтенная дама была не в состоянии поехать в Икитос, то теперь Амазонка сама принесла к ней часть фазенды вместе с ее новой семьей.
Перед вечером лоцман Араужо прочно пришвартовал жангаду к берегу в небольшой бухте позади арсенала. Здесь была ее последняя стоянка после восьмисот лье пути по великой бразильской реке. Тут индейские шалаши, негритянские хижины и склады с ценным грузом постепенно разберут, потом, в свою очередь, исчезнет главный дом, спрятавшийся под завесой зелени и цветов, а за ним и маленькая часовня, скромный колокол которой сейчас отвечал на громкий перезвон беленских церквей.
Но прежде совершится торжественный обряд на самой жангаде: бракосочетание Маноэля с Миньей и Фрагозо с Линой. Отцу Пассанье предстояло заключить этот двойной союз, суливший им столько счастья. Здесь, в этой маленькой часовенке, обе пары получат благословение священника.
Если часовенка была так мала, что вмещала только членов семьи Дакосты, то на жангаде можно было принять всех желающих присутствовать при этом обряде; а если наплыв гостей будет так велик, что всем не хватит места, тогда река предоставит уступы своего обширного берега толпе доброжелателей, пришедших приветствовать человека, который после своего блистательного оправдания стал героем дня!
Обе свадьбы были торжественно и пышно отпразднованы на другой день, 16 октября.
День стоял чудесный, и с десяти часов утра на жангаду хлынула толпа гостей. На улицы высыпало почти все население Белена в праздничных платьях и столпилось на берегу. Реку запрудило множество лодок, наполненных зрителями; они окружили громадный плот, и водная гладь Амазонки скрылась под этой флотилией, выстроившейся до самого левого берега.
Первый удар колокола в часовне послужил сигналом к празднику, радовавшему и глаз и слух. Церкви
