никогда не понимал. Нет, ему нравились мечи и кинжалы, но чего они будут стоить против самого обычного 'калаша'.
Из бурного потока, затопивших разум, воспоминаний, Славу вырвал сварливый голос Щепы, заставив мысли вернуться к земным делам. Дружинник опять препирался с мальчишкой:
— Хорош, говорю, чаву переводить! Что ты все льешь? И так уже сияет, как яйца ыхырга!
— А надо, чтоб как мавкин хвост! — с насмешкой отвечал Теха. — Понял, пьяница?
— Да скажите вы этому недоумку, господин рыцарь!.. — горячился Щепа, — чтоб перестал полезный продукт переводить!
Но мальчик уже и сам потерял интерес к меху, с, горячо любимым дружинником, напитком. Он вскочил на ноги и устремился к тубусу, так и валяющемуся в кустах.
Щепа сразу же завладел мехом, в руке его появилось, что-то вроде пиалы, в которую он нацедил из меха, мутноватой, опалесцирующей жидкости. Понюхал, изображая лицом райское блаженство, протянул Славе:
— Попробуйте, господин рыцарь! Отличнейшая вещь! Это вам не Узменская квасня! Такую, только к северу от Хром-Минеса гонят.
Слава взял пиалу, опасливо принюхался. Сквозь сивушный запах плохо очищенного самогона, отчетливо проступали какие-то незнакомые тона, то ли экзотических цветов, то ли плодов. 'Может, вправду выпить, а то что-то нервы ни к черту? Правда не ясно, как организм воспримет местный алкоголь…'
Щепа ласково и ободряюще смотрел на него снизу вверх.
— Пейте, господин рыцарь, пейте! После такой славной драки и свидания с пеньком, только чава и может в разум привести.
'А, была, не была!' Слава решительно опрокинул содержимое пиалы в рот. Сперва не почувствовал ничего, словно воду выпил. И лишь спустя несколько секунд, рот и пищевод, и, даже, кажется, желудок наполнились ледяным огнем, который, в свою очередь сменило ощущение удовлетворения и расслабленности. Он стоял, растерянно хлопая глазами, по щекам бежали невольные слезы, а Щепа услужливо протягивал ему, невесть откуда взявшийся, сухарь.
Подошедший мальчик, смотрел на них неодобрительно. В одной руке он держал обломки тубуса, в другой освобожденные от тряпок ножны, с, вложенным в них, мечом. Слава молча взял у него ножны, покрутил в руках — как их одевают-то, вроде на перевязь? И, поскольку, перевязи не было, просто сунул под мышку.
— А с этим чо делать? — поинтересовался Теха, протягивая футляр.
— С этим? Да выкини его на фиг… впрочем, постой-ка, дай сюда, — Слава забрал у мальчика тубус, и, перевернув его вверх дном, постучал по краешку. В подставленную ладонь высыпались остатки коричневой шелухи.
'Вот значит как… — он задумчиво растер шелушинки между пальцами, от чего они превратились в легчайшую пыль, — выходит, на мече было маскирующее покрытие, которое через сутки пребывания в чужом мире, самопроизвольно рассыпалось в прах. Чудно, конечно, хотя… за последнее время столько произошло всего странного, что самостоятельно очистившееся оружие, даже как-то не сильно удивляет'.
Теха дернул его за рубаху.
— Ремешок! — мальчишка показал на ножны с мечом, а затем на футляр.
— Сообразительный чертенок! — похвалил Слава, расплывшегося в улыбке мальчишку. Он аккуратно снял с тубуса ремешок и сунул его в карман, будет какая-никакая перевязь.
Все вместе они вернулись к возку. По дороге Щепа успел выдуть пару пиал чавы, и заметно повеселел. Начал даже отпускать сальные шуточки по поводу мертвой женщины. Понимания у своих спутников он не встретил и принялся ковыряться в разбросанных вещах.
— Похоронить бы их надо, — задумчиво сказал старлей.
— Не хоронят тут, — возразил Теха, — разроют покойничков… зачем ходячих мертвяков плодить, здесь и так всякой дряни навалом. А вот сжечь — это можно.
— Да где ж столько дров набраться? — усомнился Слава.
— Хватит дров! — успокоил его мальчик, кивая на возок. — Разберем и хватит. Скажи только этому, — он кивнул на мародерничающего дружинника, — чтоб помог.
Говорить не пришлось. Щепа, под пристальным взглядом 'господина рыцаря', бросил свое малопочтенное занятие и присоединился к мальчику в сооружении погребального костра.
*****
Теха и Щепа быстро закончили все приготовления к кремации. В стороне от дороги сложили небольшую поленицу из дров. Щепа разобрал 'с ноги' возок, на пару с Техой свалили сухостоину. Слава сомневался, что такого количества дров хватит, но помалкивал.
Мальчик еще раз осмотрел импровизированный помост, зачем-то пересчитал несколько раз ряды дров в поленице, посмотрел на солнце, и обернулся к, удивленно следящим за ним, спутникам — можно, мол, укладывать покойничков. Слава только плечами пожал — можно, так можно. Вдвоем, с натужно сопящим Щепой, они перенесли мертвых на место кремации. Теха обошел по кругу вокруг будущего костра, шепча и приговаривая что-то. Слава все гадал — как именно мальчишка собирается добывать огонь, ведь никаких приспособлений для этого, он у него не видел. В этот момент Теха отошел от помоста и присел на корточки. Потом, сложив ладони лодочкой, легонько подул в них и шепнул пару слов. Слава увидел, как между ладоней мальчика затеплился крохотный огонек — словно спичку зажгли. Теха убрал руки — в воздух остался висеть небольшой светящийся мячик. Мальчик подул на него, и он, плавно качнувшись, поплыл в сторону погребального костра. И, как только коснулся первого поленца, вспыхнул разом, жарко и сразу охватив и все дрова, и мертвые тела на них.
Слава от неожиданности даже в сторону отшатнулся — так мог полыхнуть бензин, или какая-нибудь другая горючая жидкость. Вот только не было здесь бензина.
— А ты, паря, Слово Смертного Огня знаешь? — в вопросе Щепы прозвучало то ли удивление, то ли испуг. — Или у тебя, где талисман припрятан, что я не углядел?
— Нет никакого талисмана, дядя!
— И кто же тебя, щуренка, выучил? Или не знаешь, что за такую науку бывает? — в голосе Щепы появилась въедливость.
— Слово — наследство мое! А от наследства отказываться — себе дороже! — Теха, не обращая больше внимания на Щепу, уселся на землю, и стал, не отрываясь, смотреть на огонь. Он шептал какие-то молитвы или заговоры — губы беззвучно шевелились. А тела на костре, да и дрова под ними даже не сгорали, а как будто истаивали в яростном пламени. Ни дыма, ни запаха не было. Одни лишь волны жара шли одни за другой, напрочь сжигая весь сор и сухие листья, что остались внутри круга, обозначенного Техой. Но ни один лист на дереве не шевельнулся, ни одна травинка не затлелась за пределами этой границы.
Уставший удивляться, Слава, похлопав себя по карманам, вытащил полупустую пачку сигарет. Желание курить было просто невероятным. 'Но черт!.. не прикуривать же от погребального костра. Надо ж было забыть зажигалку!
Щепа покосился на сигареты, но ничего не сказал. Наверняка у него есть какая-нибудь приспособа для разведения огня. Спросить что ли? Вздохнув, Слава сунул пачку обратно в карман — не хватало еще, чтобы аборигены застукали его за таким странным занятием, как пускание дыма изо рта. Еще примут за какого-нибудь демона. Отойдя от костра шагов на десять, чтоб не так палило, старлей сел на плоский камень под самым обрывом. Откинувшись спиной на крутой склон, он прикрыл глаза и задумался.
Да, попал он в замес. Как же теперь быть? Лека-колдун пропал, труп старого Махи догорает на погребальном костре. Проклятые выродки хэку спутали все планы дяди Марка. Угораздило же их устроить войнушку именно сейчас. Теха говорил, что последний раз они так покуражились лет восемь назад. И вот теперь. Надо же какое совпадение! А совпадение ли?
В полголоса переговаривались Теха и Щепа, трещал огонь, заливались птицы, шумел ветер. На миг представилось, что сейчас к этим звукам добавиться другой — работающего двигателя, или пролетающего самолета. Даже голова закружилась от такого предположения! Нет, видать, подобных 'чудес' здесь не предусмотрено.
