поручика, — но это пройдет быстро. Внизу вас переоденут. Желаю удачи!..
Колеса постукивали на стыках. Вагон раскачивался и кренился на поворотах. Тусклый свет фонаря мотался в такт вагонной качке, освещая только середину теплушки.
На двойных нарах спали солдаты, положив под головы свой нехитрый скарб. У приоткрытой двери сверкал огонек чьей-то сигареты.
Эдано лежал у окна — железный ставень ритмично ударялся о стенку вагона.
Начался новый этап жизни. Сегодня Эдано ещё не смежил глаз, как было когда-то на “Сидзу-мару”. И снова перед ним проходит пережитое за последнее время. Вот он ведет сослуживцев сдаваться в плен. Пыль и жара, опустошенность и безразличие, любопытные взгляды русских солдат встречной колонны…
Ликующие толпы жителей Муданьцзяна. Просто удивительно, сколько оказалось в этом городе людей. Прятались они раньше, что ли?
За неделю жизни в гарнизонном городке возникало множество противоречивых слухов. И все думали только об одном: что произойдет дальше? И что будет с Японией? В Маньчжурии, рассуждали солдаты, их, японцев, заменят русские, а вот как будет в Японии? Неужели сам император, потомок богов, окажется вынужденным подчиняться чужеземцам? Там же янки?
И у каждого возникал вопрос: почему Япония потерпела поражение? У кого спросить об этом? Кто знает?
Ещё в Муданьцзяне, когда в лагерь из Харбина прибыли пленные солдаты, все узнали, что в плен сдался весь штаб Квантунской армии во главе с генералом Ямадой. Офицеры объяснили солдатам, что Квантунская армия не капитулировала, а сложила оружие по приказу императора. Но ведь всё ровно они-то оказались в плену.
Каждый старался найти какое-то оправдание. Если уж сами генералы сдались в плен, то кто упрекнет унтер-офицера Эдано или того же ефрейтора Саваду?
– “Колпаков позора” на всех не хватит! — невесело пошутил Савада. В лагере друзьям так и не удалось откровенно поговорить: пленных набилось, как риса в корзине.
Все сходились на одном: русские всех вывезут в Сибирь — страшную холодную страну, где погибли дядя Ивао и муж старой Тами. Эдано даже вспомнилась печальная песня старухи:
Действительно снег — это холод, при котором замирает всё в природе. Цвет траура.
…Унтер-офицер Нагано прибыл в лагерь на следующий день после Эдано и Савады. Эдано избил его в кровь, вымещая на нём всё, что накипело в душе. Когда среди окружающих их кольцом довольных неожиданным зрелищем солдат появился капитан Уэда, Эдано ничего ему не смог объяснить.
Тут нашелся Савада:
— Господин унтер-офицер Эдано наказал господина унтер-офицера Нагано за то, что тот покинул свой пост при выполнении боевой задачи и пытался изнасиловать беженку.
Капитан, очевидно, вспомнил свою жену-беженку, назвал Нагано скотиной и поспешил отойти в сторону. К Эдано подошел толстый старший унтер-офицер и, пожав ему руку, громко заявил:
— Я рад познакомиться с настоящим воином. Моя фамилия Хомма Кэйго.
Солдаты с одобрением смотрели на Эдано. Во-первых, он справился с таким силачом, как Нагано, и во-вторых, показал себя стойким воином. Такое мнение об Эдано ещё долго сохранялось в их памяти.
Вскоре пленных посадили в длинные и широкие красные вагоны.
Внимание Эдано привлек незнакомый молчаливый солдат. Он сидел на нижних нарах и, как куклу, качал забинтованную левую руку.
— Откуда он? — спросил Эдано механика.
— Сейчас узнаем! — с готовностью ответил Савада.
Они слезли с нар и подошли к солдату. Савада тронул раненого за здоровую руку, участливо проговорил:
— Где это тебя подстрелили?
— В укрепленном районе на Пограничной, — тихо, словно стыдясь, ответил солдат.
— Ты был в укрепрайоне? Как же вы пропустили русских? — заинтересовался Эдано.
— Пропустили русских? — переспросил солдат — Я был без сознания, когда меня взяли в плен.
— А как же это случилось? — допытывался Савада. — Нам говорили, что ваш укрепрайон неприступный.
— Он и был таким, — убежденно ответил солдат. — Если бы вы только его видели. Это такая крепость, такая крепость была… Куда там Порт-Артур.
— И как же русским её удалась взять? Ведь Порт-Артур наша армия штурмовала очень долго. Сто тысяч солдат там полегло.
— Не знаю, не понимаю, — словно жалуясь, продолжал солдат. — Если бы вы только видели наши укрепления. Это чудо какое-то. Всё в каменных горах, в несколько этажей. Внутри железная дорога, пушки, пулеметы… Даже демоны ничего бы не смогли с ними сделать, а вот русские…
— Демоны, русские, — прервал солдата механик. — Русские тоже из мяса и костей. Как же всё-таки им удалось?
— Не знаю, — ответил солдат. — Я был в доте, нас там было тридцать человек, а остался я один. Помню взрыв, и всё… Очнулся уже не в доте… Какой-то русский солдат дал мне воды. И знаете, господин унтер-офицер, этот русский солдат улыбался. Почему, господин унтер-офицер, он улыбался? Я всё время думаю об этом! — уже с тоской в голосе закончил рассказ солдат.
Они помолчали немного, и Эдано с Савадой забрались на свои места.
— Действительно, — задумчиво проговорил Эдано, — почему тот русский солдат улыбался?
— Почему? — переспросил механик. — Это понятно. Русский прошел через тысячу смертей, когда штурмовал крепость, и остался жив, и я бы на его месте, наверное, смеялся.
— Может быть и так! — согласился Эдано. — Ему действительно повезло…
А повезло ли тем, кто ехал с ним сейчас в вагоне? Возможно, они проклянут минуту, когда сложили оружие? Но ведь был эдикт императора…
Эдано видел, что легче всех плен переносят Адзума и Савада. Механик не скрывает своей радости, что остался жив. Он так и сказал Эдано: “Лучше быть живой собакой, чем мертвым тигром. А у меня и жизнь была собачья. Да и “тигров” среди сдавшихся в плен немало. Так чего нам волноваться, Ичиро?”
Глава шестая
Начинался рассвет. Поезд замедлил ход, и показались первые строения станции Пограничной. Эшелон с военнопленными не задержали долго, снова застучали колеса. Тревожные думы не давали покоя Эдано: “Куда нас везут? Неужели в Сибирь — эту страшную, холодную страну?”
