позвонили из Токио, из штаба. Недовольный голос знакомого из отдела труда поинтересовался, что происходит на базе — об этом заговорили токийские газеты. Стараясь приуменьшить значение происшедшего, полковник коротко доложил о забастовке и принятых мерах. Знакомый из Токио помолчал, а потом вежливо посоветовал Дайну как можно скорее уладить конфликт: сейчас не время обострять отношения с населением, предстоят события, в которых Японии отводится важная роль. Это в интересах Штатов. Что же касается рабочих, то, очевидно, в ближайшее время у полковника будет полная возможность отыграться.
Полковник долго держал в руке умолкшую трубку телефона, пытаясь понять, что же происходит и что ему следует делать. Самолюбие его было уязвлено: не хотелось идти на попятную, но токийский знакомый обычно не давал пустых советов.
Полковник приказал вызвать своего заместителя Кросса и контрразведчика.
— Я обдумал создавшееся положение, — как всегда внушительно, начал он, поглядывая на подчиненных так, словно они одни были виноваты во всём, а он, Дайн, вынужден исправлять их ошибки, — и считаю, что с забастовкой пора кончать. Требования их не так уж велики — и сейчас нет смысла тянуть. Можно пойти на временное перемирие с япсами. Мы ими займемся в более удобное время.
Лицо подполковника Кросса выразило недоумение: «Чертов чурбан, заварил кашу, а теперь нам расхлебывать!»
Контрразведчик был спокоен, и, посмотрев на него, Дайн подумал: «Знает всё. Возможно, и последний разговор подслушал». Отогнав эту мысль, полковник продолжал:
— Я пригласил вас, чтобы совместно выработать формулировку, которая была бы приемлема для нас.
Физиономия Кросса выражала полное непонимание, и Дайн досадливо поморщился. Затянувшееся молчание нарушил контрразведчик:
— Разрешите, сэр? По моему глубокому убеждению, виновником всего является Джон Иосивара, нисей. Хотя он и имеет американский паспорт, но не может считаться полноценным американцем, как и все цветные или полуцветные. Он ввел в заблуждение меня, вас и остальных офицеров.
Полковник мгновенно оценил подсказанный контрразведчиком выход: вся вина ложилась на единокровца япсов, и пусть они проклинают его сколько хотят.
— Правильно. Я и сам так думал. Немедленно увольте этого типа и отошлите в штаб. Пусть там разбираются с ним.
Дайну и в голову не приходило, что контрразведчик ловким ходом убирал человека, в котором подозревал своего тайного конкурента по одной из параллельных служб.
— Свяжитесь с полицией, — приказал на прощанье полковник, — и соответственно информируйте.
* * *
И снова следователь-японец сидел в знакомом кабинете контрразведчика-янки. Только на этот раз прием был более вежливым.
— Понимаете ли, — с наигранным недоумением произнес хозяин кабинета, — вся история с забастовкой, как мы выяснили, не стоит и выеденного яйца. Во всем виноват наш служащий нисей Джон Иосивара. Знаете ли, эти нисей — неполноценные американцы…
— И плохие японцы, — с готовностью согласился следователь.
Контрразведчик бросил взгляд на собеседника.
— Возможно. Так вот, командование базы, разобравшись в ситуации, решило переговорить с профсоюзным комитетом и уладить конфликт.
— Понятно. Их нужно выпустить?
— Да. Сегодня же. Вы не выдвигали перед ними каких-либо других конкретных обвинений, кроме забастовки?
— Пока нет… Вы разрешите мне высказать свое личное, возможно, и не очень компетентное мнение? Знакомство с вами и восхищение вашей великой страной придают мне смелости…
— Можно конкретнее, — поморщился контрразведчик.
— Дело в том… Если будет ещё раз необходимо изолировать кого-нибудь, не сочтите за труд поставить нас в известность заранее. Ваша любезность поможет нам добыть конкретные данные и факты.
Контрразведчик сразу уловил, что хотел сказать его посетитель. «Умный и опытный, — как и в прошлый раз, подумал он. — А мы сработали топорно, и все из-за «чурбана».
— Обязательно учтем! — Контрразведчик поднялся, протягивая руку.
— И еще одна покорнейшая просьба, — сказал следователь. — Мы бы хотели выпустить их завтра рано утром, чтобы не было никаких эксцессов. Это мое личное мнение.
— Делайте, как сочтете нужным. Гуд бай!
* * *
Рано утром, ошеломленные неожиданным освобождением, комитетчики оказались за воротами полицейского управления. В их ушах еще звучало напутствие следователя: «Благодарите за снисходительность американское командование и впредь будьте благоразумнее. В другой раз так просто не отделаетесь!»
Город ещё спал, готовясь к трудовому дню. Изредка проезжали автомашины да посередине улицы тащился сборщик мусора. За спиной у него — плетеная корзина, в руках длинные бамбуковые щипцы, которыми он подбирает клочки бумаги и, не глядя, перебрасывает их за спину, в корзину. Мусорщик равнодушно посмотрел на освобожденных и неторопливо прошел мимо.
Первым опомнился Оданака:
— Ну, друзья, чем объяснить такую милость полиции? Что-то подозрительно легко нас освободили. Вспомните вчерашние допросы.
Сатоки оглянулся и беспечно ответил:
— А дьявол их разберет! Важно, что мы свободны. Признаюсь, мне у них не очень понравилось. Теперь я, — рассмеялся он, — состою на государственном учете. Я тут впервые, а ты, Эдано, тоже в первый раз?
— Да!
— А я не в первый, — задумчиво проговорил Оданака, — у меня есть кое-какой опыт, и я убежден, что всё не так просто. «Снисходительность американского командования»! — повторил он слова следователя. — Нет, друзья, тут что-то иное. Надо зайти в префектурный комитет посоветоваться.
— Вы идите туда, а мы сразу домой. Потом расскажете! — решительно заявил Сатоки. Остальные с ним согласились — всем не терпелось успокоить родных.
— Пошли, Эдано! — толкнул в плечо товарища Оданака. — Выясним всё до конца — тогда и по домам.
— Эй, Сатоки! — крикнул Ичиро. — Зайди к моим, успокой деда.
* * *
Секретарь комитета внимательно выслушал Оданаку и Эдано, задал несколько вопросов, а потом подвел итог:
— Вам повезло — ваша забастовка была направлена против оккупантов и сразу же получила поддержку всего населения. А если бы вышло иначе?.. Как по-вашему, хорошо ли было подготовлено выступление рабочих базы?
Оданака насупился и буркнул:
— Очевидно, нет.
— Конечно, нет, — подтвердил секретарь. — Разве нормально, что о забастовке мы узнали из газет? Не мешало бы поставить в известность и нас, и Центральный совет профсоюза. Вам ещё достанется от него за самовольство, и обвинять в этом будут нас, коммунистов. Мы вынуждены были организовывать поддержку на ходу.
— Скажите, пожалуйста, — не удержался Эдано, — почему нас так быстро освободили?
Секретарь пожал плечами и улыбнулся:
— Честно говоря, я и сам этого не ожидал. Видимо, американцам выгоднее было уладить конфликт. В
