Каких трудов, оказывается, стоит скопировать какой-то несчастный документ, состоящий из пары страниц! А поиск справочной информации может затянуться и на неделю, вместо одного клика в поисковике. При этом Андрей не заметил, чтобы отсутствие навороченного оборудования здесь так уж сильно сказывалось на эффективности работы организации. Наверное, дело все же не в технике…
Воронов вытащил из пишущей машинки последний отпечатанный лист и аккуратно уложил его на стопку таких же. Ладно, на сегодня все. Он утомленно откинулся на спинку стула, допивая одним глотком уже остывший чай. Достал записную книжку со списком дел, которыми собирался заняться. Напротив некоторых уже стояли галочки, напротив других – пометки о необходимости дальнейшего контроля, а у половины – вообще еще не было никаких отметок. Много чего еще предстояло сделать. Проконтролировать внедрение в производство новых самолетов в соответствии с новым планом и устранение недостатков их конструкторами. Проконсультировать разработчиков ручных гранатометов и кумулятивных боеприпасов к ним, а также противотанковых ружей. Работы в этих направлениях уже начались, но заметного продвижения пока не наблюдалось. Особенно с кумулятивными зарядами. Более-менее оптимальные параметры кумулятивной воронки удалось установить довольно быстро экспериментальным путем, а вот со взрывателем мгновенного действия был затык. Андрей в этой области почти ничего не смыслил и потому помочь ничем не мог.
Он пролистнул еще одну страницу записной книжки. Так, разработка новых авиационных боеприпасов. Смещение акцента на бомбы мощностью 50-100 килограмм и кассетные боеприпасы с возможностью подвески на универсальные бомбодержатели, которые, в свою очередь, еще надо было внедрить. С кассетными бомбами, самым эффективным противотанковым средством, как раз было не очень. Планировалось два типа – 2,5 килограммовые ПТАБы с кумулятивной боеголовкой и ампулы с новой зажигательной смесью. Саму конструкцию уже разработали и испытали, но вот начинка еще далеко не готова. А ведь пора уже начинать серийное производство и отработку применения пилотами строевых частей. Иначе можем и не успеть до войны. И вообще, боеприпасы – больная тема. Не зря для руководства их производством выделили отдельный наркомат.
Андрей перевернул страницу. Вот еще интересная задача – организация производства стекловолокна и стеклопластика. Воронову приходилось одно время плотно работать с этими материалами и он был хорошо знаком с техникой их производства и историей создания. Теперь надо спланировать поездку на завод в Гусь-Хрустальный, где и так уже проводили опыты в этом направлении. Посмотреть ситуацию на месте, составить список недостающего оборудования и закупить его за границей. Получить стекловолокно, в принципе, уже сейчас не проблема, вопрос только в отработке технологии массового производства. А вот со стеклопластиком сложнее. Нужен материал для связующей матрицы, на основе специальных смол. Да и технологии формовки и просушки таят в себе немало подводных камней и требуют многих экспериментов. Но овчинка стоит выделки – применений у этих материалов море, особенно в военной технике.
Вообще, новыми материалами стоит заняться поплотнее. Поле деятельности тут обширное. Разные типы пластмасс, алюминиево-магнивые сплавы, получение титана. Но все это попозже, когда будет больше свободного времени. Ведь и так почти ежедневно приходится встречаться с Рычаговым, вырабатывая инструкции и наставления по боевому применению авиации, выезжая на полигоны для их экспериментальной проверки, а также посещая авиазаводы для контроля состояния дел на производстве. Начальник Главного Управления ВВС был твердо настроен прижать хвост хваленому Люфтваффе и уже просто достал Андрея, требуя вспомнить побольше деталей еще не начавшейся здесь войны. 'Где там прижать хвост!' — пожимал плечами более реально смотрящий на вещи Воронов. 'Хотя бы поначалу не допустить их тотального превосходства в воздухе и прикрыть наземные части'.
И все это помимо дополнительного поручения, возложенного на Андрея Вождем – составления независимого мнения по проблемам и трениям, постоянно возникающим между различными наркоматами и организациями. Только казалось, что все работает, как часы. На самом деле любой руководитель тянул одеяло на себя, являясь при этом вполне ответственным и болеющим за дело человеком. Просто дело каждый видел со своей колокольни. Жесткий контроль со стороны Сталина и его авторитет приводили к тому, что любая мало-мальски значимая проблема, по которой существовали разногласия, выносилась на его суд. Тот, при всей разносторонности своих знаний и умении быстро вникать в суть вещей, все же далеко не всегда мог составить верное мнение о решении дела, особенно в областях, требующих специфических познаний. Поэтому он обычно поручал членам Политбюро, ответственным за данное направление, разобраться и дать независимую рекомендацию по решению вопроса в пользу одной или другой спорящей стороны. Те же, за исключением, пожалуй, только Молотова и Берии, опасаясь не попасть в 'колею', лезли из кожи вон, чтобы узнать предварительную позицию Сталина по вопросу. Так что образовывался замкнутый круг. Полученная таким методом 'рекомендация' приводила к укреплению уверенности Вождя в своей способности компетентно решить практически любой вопрос, что часто приводило к ошибкам. Хотя Сталин и пытался сохранять объективность, с такими 'помощниками' это становилось все труднее и труднее. Андрей, в одной из бесед обратил на это его внимание, подкрепив свои доводы несколькими примерами, вычитанными в воспоминаниях государственных деятелей. Сталин не очень охотно, но согласился, что такое явление имеет место быть и сразу же предложил Воронову самому вникать во все спорные вопросы, отметая его возражения о некомпетентности в большинстве вопросов: 'Не сможете в чем-то разобраться – так мне и скажете. Я вас знаю – стесняться не будете.' Теперь приходилось разбираться в абсолютно не интересующих его, большей частью бюрократических делах. Правда, Воронов убедил Вождя ограничить круг вопросов армией и оборонной промышленностью.
А ведь еще надо было два-три раза в неделю выкраивать время для поездок на испытательный аэродром. За последние полтора месяца Андрей заметно продвинулся в освоении летного дела. Пару занятий назад Галлай выпустил его в первый самостоятельный полет на У-2. Теперь Воронов начинал осваивать гораздо более сложный УТИ-4, представлявший собой не что иное, как двухместный учебно- тренировочный вариант истребителя И-16.
Зазвонил внутренний телефон:
— Товарищ Сталин попросил вас зайти к нему, — раздался в трубке голос Поскребышева. Тот всегда предпочитал пользоваться телефоном, хотя сидел в соседнем помещении и мог просто позвать.
Андрей вышел в приемную, кивнув бессменному секретарю Вождя, восседавшему на своем обычном месте под фотографией Сталина в буденновском шлеме времен обороны Царицына. Тот явно еще не собирался уходить домой, как и все руководящие работники подстраиваясь под режим работы Сталина, задерживавшегося обычно в своем кабинете до двух часов ночи. У Воронова такой режим проблем не вызывал – он сам был типичной 'совой'.
Андрей застал Сталина стоящим у стола и выколачивающим трубку о край пепельницы.
— Садитесь, товарищ Воронов, — пригласил тот.
Вождь, против обыкновения, выглядел несколько взволнованным, но начал издалека:
— Как продвигаются дела с закупками оборудования за рубежом и обеспечением его подготовленными кадрами?
— Американцы подтвердили список требуемого оборудования, за исключением нескольких позиций, — доложил Андрей, понимая, что это Сталину уже наверняка известно и вопрос являлся, скорее всего, контрольным. Впрочем, у Воронова было кое-что интересное в загашнике.
— Первые поставки ожидаются в конце ноября. Мы готовим дополнительные заказы. Кроме того, наши представители в вишистской Франции достигли предварительной договоренности о закупках некоторого количества простаивающего на их заводах промышленного оборудования. Его можно будет доставить в кратчайшие сроки.
— А разве немцы не загрузили их своими заказами? — удивился Сталин.
— В том-то и дело, что пока еще нет! Потребности немецкой армии не так уж велики сейчас, когда Вермахт практически не ведет сухопутную кампанию. И германские промышленники, опасаясь снижения доходов, фактически блокируют раздачу заказов заводам оккупированных или подконтрольных Рейху стран. Так что промышленность 'независимой' Франции сейчас большей частью простаивает и уровень безработицы высокий. Чем, кстати, можно воспользоваться для найма квалифицированной рабочей силы. Я сначала думал попытаться нанять персонал в США, но там-то как раз промышленность на подъеме, зарплаты высокие – мы разоримся, если будем их нанимать. Сейчас не период Великой Депрессии, когда много американских специалистов работало у нас за разумные деньги. Французам же, в нынешней
