— Ты уверена, что это не слишком быстро?
Она почти застонала:
— Нет! Это совсем… совсем не быстро.
— Я просто хочу, чтобы ты была в этом уверена. — Он улыбнулся ей. Маленький шрам под нижней губой придавал ему соблазнительно-порочный вид, что заставило ее еще сильнее воспылать желанием.
— Ты смеешься надо мной? — прошептала она, нежно целуя его в лицо.
— Я бы не осмелился… — Он провел ладонью по изящному изгибу ее тонкой талии.
Кейтлин шевельнулась. Послышался звук расстегиваемой молнии.
— Кейтлин…
— Больше ни слова. — Ее отлившие серебристой матовостью ноги скользнули по обеим сторонам его смуглого жаркого тела.
Почувствовав твердость его плоти против своей нежной мягкости, она в нетерпении подалась к нему, и от переполнявшего все ее заждавшееся существо желания с припухлых губ слетел тихий стон.
Он медленно вошел в нее, сорвав хрупкий лепесток невинности, и осторожно начал двигаться. Кейтлин застонала сильнее. На какое-то мгновение Рафаэло замер. Потом сильнее прижал ее к себе.
Руки Рафаэло поглаживали ее плавными мягкими движениями, и Кейтлин чувствовала, словно внутри нее натягивается тонкая вибрирующая струна. Она натягивалась все больше и больше, стремясь к своей самой высокой ноте. Наконец наступил пик звучания, и волна глубокого жгучего наслаждения, доселе неведанного ей, накрыла Кейтлин с головой, обволакивая тело негой и томлением.
— Ты выйдешь за меня замуж?
Она откатилась в сторону от его жаркого тела и, завернувшись в халат, села на постели. Предложение было соблазнительным… Но невозможным.
— Как я могу выйти за тебя? Тогда мне бы пришлось оставить работу и близких мне людей.
— Но ты будешь со мной, — в его голосе послышались привычные надменные нотки.
Если бы он ее любил, возможно, это был бы другой разговор. Но все равно, когда бы ему стало известно, что дневники Фернандо были у нее, и главная роль в успехе шерри тоже принадлежала ей, все его чувства рассеялись бы как дым. Она вздохнула. Лучше уж сразу все рассказать самой и закрыть эту тему.
Кейтлин спустила ноги с кровати и встала.
— Ты куда?
— Сейчас приду. — В комнате, где были ее вещи, она достала из сумки пакет и вернулась в спальню. — Это то, что тебе было нужно, — сказала она, бросая пакет на кровать.
Он не сделал ни одного движения.
— Что это?
— Открой пакет.
Не сводя с нее глаз, он медленно сел на постели и протянул к пакету руку. Кейтлин стояла рядом, стараясь не смотреть на него. Дневники упали на постель. Его глаза опустились — выражение лица изменилось. Он с первого взгляда понял, что это.
— Почему они оказались у тебя?
Кейтлин молчала.
Он открыл один дневник.
— Они написаны на испанском. Я думал… — Он посмотрел на нее, в его глазах было удивление. — Ты… знаешь испанский?
Она кивнула.
— Так это был не Филипп… Это была ты…
Выражение его глаз при этом она не забудет до конца жизни.
— Значит, это ты читала их. Ты изучала методы Фернандо. Ты же их и использовала.
Она опустила голову. Извиняться было слишком поздно. Да и ничего это уже не изменило бы. Рывком поднявшись с постели, он сел на ее край, машинально пропустил волосы сквозь пальцы. Потом нагнулся, поднял с пола брюки.
— Почему ты не сказала об этом? — отрывисто спросил Рафаэло, повернувшись к ней.
— Зная о твоей ненависти к Саксонам и о том, как ты мечтаешь досадить Филиппу, я не могла допустить, чтобы ты причинил им вред.
Рафаэло неподвижно стоял на середине комнаты, не сводя с нее взгляда.
— Но это он украл дневники у моей матери.
Она больше не могла выносить, чтобы весь груз вины оказался взвален на человека, который столько сделал для нее.
— Он их не украл, а купил.
Рафаэло поднял голову, смерив ее недоверчивым взглядом.
— Это неправда!
— Ты хочешь сказать, что я лгу?
Он ничего не ответил, в задумчивости постукивая пальцами по локтю.
Кейтлин вздохнула и произнесла:
— Для меня это было единственной возможностью сделать себе имя. Девчонка из ниоткуда и вдруг — главный винодел одного из самых известных поместий в Хокс-Бэй.
С каждым ее словом между ними словно ширилась невидимая пропасть. Рафаэло по-прежнему молчал, и по его непроницаемому лицу нельзя было догадаться, о чем он думает.
— Я могу понять твои амбиции. Дневники для тебя были просто подарком судьбы. Без их помощи разве могла бы ты так быстро завоевать себе репутацию.
Кейтлин опустила глаза.
— Мне очень жаль.
— В тот день, когда я потребовал свою долю и сообщил, что хочу продать ее… почему ты не сказала о дневниках?
— Я собиралась… Но Филипп дал мне знак, чтобы я молчала. Он боялся, что ты не поверишь и обвинишь его в воровстве. А это привело бы к еще большему скандалу. — Она прерывисто вздохнула. — Я не знала, что мне делать. Меня будто разрывали на части.
Его глаза немного потеплели.
— Представляю твои чувства — словно меж двух огней.
Рафаэло откинул со лба блестящие упругие волосы.
— Так что теперь будет? — спросил он.
Наступило молчание. Кейтлин чувствовала, как натянулся каждый ее нерв.
— Не знаю. Думаю, что ты уедешь домой.
Он долго смотрел на нее. Наконец его губы дрогнули.
— Но я все же хочу… чтобы ты вышла за меня замуж.
— Почему?
Он молчал. Сердце Кейтлин упало. Наконец он сказал:
— Не знаю, откуда появилось у меня это желание. Хотя я приехал в Новую Зеландию не за тем, чтобы искать себе жену.
Ее плечи расправились, спина выпрямилась.
— Знаю. Ты приехал сюда, чтобы отомстить… и забрать дневники.
Он хмуро теребил подбородок, словно терзаемый каким-то мучительным выбором.
— После того как ты был так терпелив с Диабло, так нежен со мной, неужели ты мог бы вот так просто взять и продать то, что означает для Саксонов целый мир?
Он стиснул зубы.
— Мог бы.
— Но ты ведь не сделаешь этого? Ты не причинишь боль Кей, Меган, Джошуа или Хиту из-за грехов Филиппа.
