ему теперь был известен. Орки придут. Не в этом году, но возможно уже в следующем. Времени не оставалось вовсе. Теперь нужно было думать над тем как бежать отсюда, благо город находился не так далеко от границы. Если отряд под командованием сэра Андрэ, сумел остаться незамеченным в этих степях, то он один, справится с этим и подавно.
Глава 6
Угра сидел первым гребцом, возле левого борта большой лодки и методично, работал веслом. Эта работа не требовала умственных усилий, руки сами делали свое дело, методично и равномерно, как хорошо отлаженный механизм, чего можно добиться только очень большой практикой. Он даже и не вслушивался в команды рулевого, сидящего на корме и задававшего темп, все происходило помимо его воли, руки сами вливались в такт задаваемый гребцам, и сами изменяли ритм движения если это требовалось. Лодка легко рассекала воды Могучей, несясь вперед, словно птица, мягко разваливая воду, пластая ее, и прогоняя вдоль бортов. Воин же был занят своими мыслями.
В том походе он сумел выжить только чудом. И с высокого берега Могучей, и из зарослей на берегу Теплой, прозванной так, за то, что вода в ней прогревалась гораздо быстрее чем в других реках, а замерзала позже, по нему стреляли очень хорошие стрелки, но духи сберегли ему жизнь, и отвели стрелы врагов. И потом, когда он уходил от погони, уже по земле, без вмешательства духов ни как не обошлось. Он конечно же был опытным следопытом и охотником, но и гнались за ним тоже очень опытные охотники, он конечно презирал людишек, но не боялся признать за ними мастерство в чем либо, если видел его. Так вот эти охотники были настоящими мастерами, и не раз, и не два он думал, что вот, сейчас ему конец. Нет, не только благодаря своим ловкости и умениям он сумел выскользнуть из той западни.
Но дома его встретили с недоверием и насмешками. Старейшины конечно же могли поверить в то, что люди в очередной раз решили возвести укрепления в проходе. Они уже не раз пытались сделать это. Но спокойно принять, то, что воин их рода, струсил и сбежал с поля боя, они не могли. Угру тут же заклеймили трусом.
Что он мог поделать в этом случае. Он мог только доказать, что вовсе не испугался смерти, а хотел только доставить весть соплеменникам, о том, что люди что-то задумали, чтобы больше не гибли рейдерские отряды, чтобы воины понапрасну не лишались жизней, так как каждая утрата ослабляла племя.
Уже подходя к родовому истукану и готовясь вспороть себе живот, чтобы намотать свои кишки на родовой знак, с презрительной улыбкой на губах, Угра вспомнил о кошеле с браслетами погибших воинов. Развязав кожаный ремешок он бросил кошель к ногам шамана, ибо только он мог позаботиться о душах погибших в бою и оставленных на поругание врагам, но не над всеми эти людишки смогут позабавиться, так как в большинстве своем им достались только тела, а души, они вот они, переданы в заботливые руки шамана.
— Что это, Угра? — Удивленно спросил шаман.
— Души воинов. Ты сумеешь о них позаботиться.
Открыв кошель и увидев его содержимое, шаман поднял удивленный взгляд на воина уже взявшегося за нож, чтобы совершить последнюю прогулку.
— Погоди, Угра. — Голос старейшины звучал громко и торжественно, не подчиниться ему было просто невозможно. — Родичи. Перед вами стоит воин, которому мы доверили жизни наших сородичей и отправили его старшим. Он вернулся, они нет. Мы обвиняем его в трусости. Но может ли трус, потерявший от страха голову, собрать браслеты павших, когда вокруг свистят клинки врагов? Нет. Трус он и есть трус, и ему плевать на то как погибнут его товарищи, потому что он думает только о своей шкуре. Угра, как и подобает настоящему воину не забыл о том, что долг выжившего, перед павшими, сделать все, чтобы спасти его душу, чтобы она отправилась в места вечной охоты. Так трус ли Угра? Я говорю, нет. Мы уже лишились десятка хороших воинов. Так стоит ли нам лишаться еще одного, чтобы он мог доказать нам, что он не трус? Я говорю, нет. Достоин ли Угра, доказать в бою, а не у столба, что он не трус, а настоящий воин? Я говорю, да. Я все сказал. Решайте старейшины.
Тогда вмешательство шамана, сняло с него обвинение, и спасло ему жизнь. Но осадок остался, командовать воинами ему больше не доверили, и сейчас он шел рядовым воином.
Совет старейшин племени решил отправить в долину, за проходом разведчиков. Однако понимая, что через проход не пройти, если уж люди взялись охранять его в серьез, разведчики отправились кружным путем. Угра рвался в этот отряд, он был одним из лучших в роду, но ему отказали.
Разведчики принесли весть, о том, что в долине много людей, и они спешно возводят укрепления. Посчитали они и количество воинов, их было не больше полутора сотен. Было принято решение о немедленной атаке, людей, чтобы не дать им времени, достаточно укрепиться. Но именно в тот момент, когда, войско уже начало собираться, на их землю ступили отряды черноногих, этих детей шакала и лисицы. Место сбора было перенесено, а вместо людей, целью воинов должны были стать их заклятые соседи.
Несколько дней Угра в составе войска метался по своей земле в поисках врага, наконец после того, как несколько маленьких отрядов были уничтожены, в одном из ущелий удалось зажать основные силы, и началась сеча. Целый день воины бились с врагом, решившим вторгнуться на их земли. Многие воины были убиты или ранены, но победа осталась за ними. Потом, они сами пошли в земли черноногих, и напоили кровью родичей павших в лесу врагов, свои клинки, и отведали на вкус их печень. Старейшины черноногих пришли просить мира, ибо не все рода участвовали в том походе, а те кто хотел развязать войну, между соседями уже мертвы. Соплеменники Угры взяли большую добычу, мир был восстановлен.
В сражениях, Угра не раз и не два проявлял чудеса храбрости. Он первым ворвался в ряды вражеского войска и в одиночку проделал большую брешь в их рядах, он самолично напал на вождя войска черноногих, рядом с которым были трое отличных воинов и убив их всех, вырезал и съел еще теплую печень вождя. Он первым поднимался на стены частоколов поселений, подвергшихся их нападению. Он всем и каждому пытался доказать, что вовсе не трус, а все так же храбр и хорош как прежде. Но он видел, что относятся к нему не так как прежде. Нет, никто не называл его трусом, но по отношению к нему появилась какая-то холодность, и он ее ощущал всей кожей, словно вышел голым на улицу в лютый мороз.
Такой большой добычи у них не было уже давно, здесь и рабы и железо, и украшения из желтого металла, и много другого имущества. Но старейшины решили не распускать войско, так как оставалось еще одно не законченное дело. Предстоял поход в земли людей, так как эти жабьи дети, уже заканчивали возводить две каменные башни.
Да добыча была взята знатная, и многие воины были не в стоянии сражаться, но укрепления нужно было разрушить, а людей покарать большим набегом. Добыча она конечно лишней не будет в любом случае, но главное это показать людишкам, что орки не потерпят ни каких укреплений в проходе, и покарать их за их наглость. Так как после короткой, но кровопролитной войны, силы племени были уже не те, было решено усилить войско за счет молодняка, который обычно оставался дома.
Вот так и вышло, что орочье войско даже не стали распускать, а сразу направили к проходу, пополняя его по пути молодняком.
Весло методично поднималось и опускалось, сильные гребки следовали один за другим. Не меньше сотни лодок неслось к человеческому берегу, выстроившись в одну линию, гоня перед собой внушительную волну, вода струилась вдоль бортов с тихим, едва различимым плеском.
И вот в предрассветной дымке обозначился берег. Цель близка. Угра изгнал из головы все посторонние мысли, сосредоточившись только на этом береге. Сегодня он вновь покажет всем, как должен сражаться настоящий воин. И пусть соплеменники к нему холодны, пусть многие из них по прежнему в мыслях, зовут его трусом, он уже не раз ловил на себе одобрительные взгляды. Для того, чтобы потерять доброе имя, нужно немного, для того чтобы его восстановить, нужно гораздо больше, чем просто завоевать уважение, но он готов платить, и сегодня он вновь поставит на кон свою жизнь, он вылезет из кожи, но опять будет первым во всем, и его нога первой вступит на стены их башен. Никто и никогда не назовет его
