ускользнуть.
Рядом с ним что-то просвистело, и сидевший рядом Гуг вдруг болезненно захрипел, и опасно навалился на борт. Свист был необычным и незнакомым, и в тоже время, что-то напоминал, а именно то жужжание странных человеческих снарядов из странного оружия. Инстинктивно он стал грести, так, словно впервые взял в руки весло, при каждом гребке сильно наклоняясь вперед и откидываясь назад. Следующего свиста он не услышал, но болезненный стон еще одного его соратника, сказал ему о том, что тактика избрана им верная, и нужно продолжать в том же духе. Осматриваться по сторонам и наблюдать за тем, что творится вокруг, времени не было, и он только усиленнее начал выгребать своим веслом. Четверо из их команды похватали луки, намереваясь обстрелять тех, кто сеял смерть, но они тут же отказались от этой затеи, так как до противника было не добить, и вновь похватали весла. Потом Угра заметил, что лодку слегка повело в сторону, он не оглядывался, но безошибочно определил, что рулевого больше нет. Орки были опытными гребцами, а потому вскоре смогли компенсировать и потерю рулевого, и то, что гребцов по бортам получилось не равное количество, но в результате всего произошедшего они потеряли в скорости, а потому достигли берега, когда идущие в центре и не подвергшиеся обстрелу, уже высадились и бросились в атаку.
Угра и его товарищи погасили веслами скорость лодки, чтобы та не развалилась от удара о берег, и легкое суденышко мягко скользнув днищем слегка выскочило на каменистый склон, а орки тут же посыпались из нее устремляясь в атаку, им предстояло обойти укрепления людей слева и навалиться на них с тыла, вынуждая людей растаскивать свои силы по всем стенам. Передовые уже преодолели большую часть крутого подъема, когда бывалый воин вдруг понял, чем ему так не понравились штабеля этих проклятых бревен. Он никогда не сталкивался с этим, но проклятые людишки не собирались строить стену, и они были не так уж и глупы, складывая их в таком неудобном месте, эти жабьи дети использовали их для обороны.
С невообразимым грохотом, бревна набирая скорость покатились навстречу накатывающей волне орков, с противным чавканьем и хрустом, исторгая гневные крики и крики боли врезались в ряды не ожидавших подобной подлости нападающих. Так как фланги несколько поотстали, то у них было больше времени, для того, чтобы принять какое либо решение.
— Прижимайтесь к скалам!
Угра не был ни сотником, ни даже десятником, во всяком случае теперь, но поданная им команда была выполнена всеми, ну или, если быть более точным ее попытались выполнить все, но накатывающиеся бревна были уже близко и те, кто был дальше от скал не успели ее выполнить. Хотя штабеля были уложены с интервалами в несколько шагов, катясь по неровной поверхности они растеклись по всему склону, так что участков которые бы не были ими проутюжены практически не оставалось. Многие повернули вспять, спасаясь от накатывающей лавины. Набравшие скорость бревна подскакивали на неровностях, меняя траекторию движения в самом непредсказуемом порядке, так что предугадать куда в следующее мгновение покатится то или иное бревно было невозможно.
Несколько храбрецов остались на месте, и когда бревна приблизились стали перепрыгивать через них. Некоторым это вполне удавалось, но вот одно из бревен подскочив в очередной раз уперлось одним концом в каменистый грунт, представляющий собой сплошной сланец, и вздыбившись, словно огромная палица обрушилась на одного из храбрецов, смяв его своим весом словно тряпичную игрушку и издав противный чавкающий звук, оно еще некоторое время протащило свою жертву, а затем остановило свой бег, остановленное прижатым телом.
Другой воин удачно перепрыгнул через два бревна, но третье именно в момент, когда воин высоко подпрыгнул, наскочило на камень и подпрыгнуло не менее высоко, ударив его по ногам, тот словно подрубленный упал головой вниз, но лавине этого словно было не достаточно, и по его телу прокатилось еще одно бревно. Если после этого он и остался жив, то наверняка останется калекой, иначе и быть не могло.
За всем этим Угра наблюдал, прижавшись к скале, и не в силах чем либо помешать избиению своих соратников. Вид гибнущих воинов поднимал в его душе просто небывалую волну гнева. Эти мелкие твари не могли сражаться как подобает настоящим мужчинам, вместо этого они придумывали всяческие ухищрения, чтобы избежать схватки лицом к лицу. Но люди заплатят за это. Очень дорого заплатят. Взревев и бешено вращая глазами, он ринулся вперед.
Практически сразу он заметил тех, кто привел в действие эту ловушку. На них были надеты кожаные доспехи, но повадка и движения выдавали в них крестьян, Угра не мог ошибиться, так как уже не раз сражался с людьми, и возвращался с добычей, волоча с собой и вот такие вот экземпляры. Но несмотря на то, что он видел перед собой врага, видел тех, кто только что погубил его товарищей, его рука даже не потянулась к луку, потому как им овладела ярость, а не безумие. До убегающих было слишком далеко. Но были и те, кто был куда ближе к людишкам, чем он, и трое замешкавшихся были тут же снесены меткими выстрелами.
А в следующее мгновение ему было уже не до крестьян, так как он увидел, что дорогу им преграждает уже встречаемое им ранее заграждение из заостренных жердей, скрепленных между собой, но вот только он никогда не видел, чтобы они были установлены вот так вот, в несколько рядов. Растаскивать их будет не легко, да еще и под обстрелом. Что еще придумали эти твари. Нет, им не остановить их напора, они прорвутся, через это заграждение, растащат его, раскидают и прорвутся, поднимутся на их стены, а тогда держитесь. Никому он не подарит легкую смерть. Он найдет их командира и заживо вспорет ему брюхо, а потом получит непередаваемое удовольствие, от поедания его нежной печени, ведь известно, что если съесть печень еще живого врага, то вся его сила передастся поедающему, а если поверженный еще и наблюдает за поеданием, то сила увеличивается в двое, а проживший до момента когда последний кусок проглочен, ив вовсе многократно, вот только таких он пока не встречал. Но он уже съел достаточно печени своих врагов, не потому ли Угра считался одним из лучших воинов, правда сейчас не самые лучшие времена, но он вернет себе былое уважение.
Однако, как он не рвался вперед, фора полученная другими не давала ему возможности вырваться, несмотря ни на какие усилия. Но краем глаза он заметил, что наиболее пострадавший от лавины бревен центр, уже отставал от флангов, и это наполнило его сердце радостью. Но в следующее мгновение он увидел, что участок как раз перед центром, не защищен вот таким вот заграждением, там было несколько рогаток, наспех установленных людьми, но они ни как не могли замедлить наступления. Едва осознав это Угра застонал, как от зубной боли, идущие в центре имели неоспоримое преимущество, перед ним, которому предстоит сначала преодолеть эти проклятые рогатки. Он даже дернулся, чтобы направиться в центр, но долг превысил желание, и сцепив зубы он побежал еще быстрее.
Вскоре он заметил, что, то один, то другой из бегущих впереди, стали падать, но стрел он не видел. Опять, это оружие. Он обязательно добудет себе такое, чего бы это ни стоило. Плевать что о нем подумают, но это оружие он непременно оставит себе.
Тем временем наступающие в центре, уже разделились на две части, первая продолжала рваться вперед, а вторая остановившись вскинула луки, и в сторону форта полетели сотни стрел. А вот теперь посмотрим, чья возьмет, безнаказанное избиение закончилось, наконец и орки получили возможность пустить врагу кровь.
Угра уже успел обогнать многих, он уже был почти в первых рядах, когда мимо уха пожужжал человеческий снаряд, и кто-то сзади и с боку вскрикнул поймав его своим телом, духи вновь хранили его. Лишнее тому подтверждение он получил когда в шагах тридцати от линии рогаток, передние орки вдруг взвыли и не в силах держаться на ногах, стали падать на спину, и откинув в сторону щиты и оружие, потянулись к стопам, с диким ревом выдергивая из них какие-то длинные шипы, обагренные их кровью, какие из них теперь воины, если они не способны полноценно двигаться. Нет, этим людишкам все неймется, вот опять что-то придумали.
Он резко затормозил, едва сдерживая натиск бегущих сзади. Внимательно присмотревшись он рассмотрел что именно представляли собой эти шипы, и было их разбросано великое множество. В сгрудившихся рядах время от времени слышались вскрики и стоны, люди продолжали обстреливать их, и теперь они представляли собой просто отличную мишень. Нужно было, что-то придумать, и действовать быстро, воины в центре и без того имели преимущество, а судя по тому, что они уже приближались к заграждению вплотную, там не были разбросаны эти железные шипы.
