порядке!
При виде искреннего отчаяния отца на глаза Кристины навернулись слезы. Его преданность Элизабет заставляли ее иногда забывать все его прегрешения.
— Конечно, Огастес, я от всей души надеюсь на лучшее, но ты ведь сам всегда говоришь, что пренебрегают случайностями только глупцы. Не хочется нагнетать мрачную атмосферу, но отнюдь не исключено, что мне не удастся дожить до свадьбы. Поэтому я надеюсь… — переведя дух, она взглянула на держащих ее за руки сына и падчерицу, — надеюсь, что вы согласитесь пожениться здесь завтра… хотя и понимаю, что, может быть, прошу слишком многого.
— Я полностью 'за'. Самые важные для меня люди находятся здесь, а где и каким образом мы поженимся, не имеет никакого значения.
От этого очень искренне прозвучавшего заявления у Кристины перехватило дыхание.
С глазами, полными слез, Элизабет улыбнулась сыну и безмолвно, одними губами поблагодарила его.
Только теперь Кристина поняла, что все внимание собравшихся сосредоточилось на ней! С трудом сглотнув, она выдавила из себя подобающую моменту радостную улыбку.
— Не хочу выглядеть белой вороной. — Облегченно вздохнув, Элизабет соединила их руки. И пальцы Говарда больно впились в запястье Кристины.
— Не могу выразить, до какой степени я вам благодарна, — сказала Элизабет. — Мой день рождения и ваша свадьба в один и тот же день! Надеюсь, ты его никогда не забудешь, Говард!
— Не думаю, чтобы это когда-нибудь случилось, — ответил он, глядя на Кристину.
— Разумеется, если врачи не решатся на пересадку, надобность в подобной спешке отпадет… И мы сможем вернуться к первоначальным планам, — заметила Элизабет.
Но все присутствующие в палате понимали, что и в этом случае ожидание не должно быть слишком долгим.
— Собственно говоря, мама, я и сам предпочел бы более скромный вариант, без всех этих родственников… — Губы Говарда скривились в иронической усмешке. — Огастес, разумеется, тоже.
Все, включая самого Огастеса, рассмеялись, и этот смех, несколько снял парившее в палате напряжение.
— Ты выглядишь усталой, мама.
— Да, пожалуй, — зевнув, согласилась Элизабет. — Вы не будете возражать, если я немного посплю.
Все уверили ее в том, что возражать не будут.
— А я присяду в кресло и тоже подремлю немного, — решил ее муж.
— Почему бы тебе не угостить Кристину приличным обедом, Говард? Все равно результаты анализов будут готовы не раньше четырех часов дня, — сказала Элизабет.
— Ты голодна, Кристина?
— Нет, но мне бы хотелось подышать свежим воздухом.
— Ты должна лучше питаться, дорогая, — заботливо заметила Элизабет.
Наклонившись, Говард поцеловал ее в щеку.
— Не волнуйся, мама, мы живем любовью. — Интересно, подумала Кристина, понимает ли он, насколько эти слова обижают ее?
— Только не на публике, пожалуйста, — подал голос Огастес из-за газеты. — Вид целующихся на улице людей злит и раздражает обыкновенного человека. По моему мнению, это необходимо запретить.
— Знаешь, Огастес, — рассмеялась Элизабет, — ты самый неромантичный человек в мире.
— Благодарю тебя, дорогая, — последовал невозмутимый ответ.
— Разрешается ли нам держаться за руки? — спросил Говард с невозмутимым видом.
— Все начинается именно с этого, — заметил Огастес, нахмурившись. — Хотя, насколько мне известно, вы давно уже миновали эту стадию.
— Ты прекрасно вела себя, — неожиданно для Кристины признал Говард, когда они вышли из палаты. — Я боялся, как бы ты не упала в обморок.
— А разве тебя это не застало врасплох? — Определить что-либо по выражению лица Говарда было невозможно. Вряд ли он пришел в восторг от этой ситуации, однако справился с ней гораздо лучше нее.
— Собственно говоря, нет.
— Хочешь сказать, что ожидал этого? — воскликнула Кристина в изумлении.
— Не то чтобы ожидал… Но если ты собрался жениться и существует возможность, что твоя мать не сможет присутствовать на свадьбе, не логичнее ли перенести церемонию на более ранний срок?
— Но мы вовсе не собирались жениться. Я все понимаю… — подняла она руку, чтобы помешать его вполне закономерному возражению. — Элизабет этого не знает. Просто непонятно, каким образом мы сможем все уладить за столь короткий срок. Что, если отцу не удастся связаться с тем псевдосвященником? Над этим ты подумал? Кристина была близка к панике. Все шло наперекосяк, а по личному опыту она знала, что если что-нибудь не заладилось сначала, то ничего хорошего в дальнейшем не жди.
— Честно говоря, нет.
— А что будет потом? Если Элизабет поправится, каково ей будет узнать правду? Похоже, что ты новее не задумывался о возможных последствиях.
— Если поправится? А как же твои слова насчет веры в лучшее, Кристина? — с горечью спросил Говард. — Что же касается последствий, — мрачно продолжил он, — то ты права: я о них не задумывался. Собственно говоря, я вообще стараюсь не задумывать дальше, чем на час вперед.
Кристина прикрыла рот рукой. Весь ужас сказанного только что дошел до ее сознания. Хорошая же от нее помощь!
— О Боже, Говард, я имела в виду совсем другое, — прошептала она. — Пожалуйста, поверь мне, все это вырвалось у меня случайно.
— Я тебе верю.
Кристина облегченно вздохнула.
— Спасибо. Не знаю, но, может быть, ты предпочитаешь некоторое время побыть один? Если да, то давай встретимся здесь через некоторое время, — предложила она.
— А мне показалось, что ты пришла сюда, чтобы оказать мне моральную поддержку.
— И это правда! — Быстро подняв голову, Кристина успела заметить на его губах насмешливую улыбку, и ее бледные щеки порозовели. — Я просто пытаюсь быть тактичной.
— Это дается тебе не без труда.
Взгляды их встретились, и постепенно враждебный настрой покинул Кристину.
— Тебе меня не понять, — пробормотала она, отворачиваясь.
— Вследствие отсутствия тонких чувств, без сомнения?
'Вследствие того, что я люблю, а ты нет!' — хотелось крикнуть ей. Но сейчас было не время и не место выяснять отношения.
— Послушай, если тебе нужно мое общество — прекрасно, но я совсем не голодна. Мне необходимо подышать свежим воздухом, а не сидеть в дорогом ресторане.
Говард пожал плечами.
— Тогда к черту дорогие рестораны. Как на счет того, чтобы купить сандвичей и пойти в парк покормить уток?
— В парк? — опешила Кристина, ожидающая, что он с радостью ухватится за возможность избавиться от нее.
— Если только ты ничего не имеешь против уток.
— Разумеется, нет.
Слушая Говарда, Кристина невольно сравнивала его терпение и доброжелательность со своими раздражительностью и поистине детской нетерпеливостью, и сравнение было не в ее пользу. Самое время попробовать перемениться!
— Собственно говоря, я обожаю уток.
