Бородатые, в черных чалмах, с автоматами и пулеметами Калашникова, они шли рядом с неспешно шагающим ослом, к спине которого он был привязан. Каждый шаг осла отдавался болью во всем теле.
Один из боевиков, здоровенный (среди афганцев очень мало таких здоровяков), лет сорока, шагающий рядом, заметил, что капитан открыл один глаз.
— Товарищ гвардии старший лейтенант, он в себя пришел.
С ужасом лейтенант понял, что этот язык очень похож на…
— Заткнись! Говори на пушту! У гор есть уши!
Еще один моджахед, лет пятидесяти, с проседью в бороде и автоматом Калашникова с подствольником, сбавив шаг, поравнялся с ослом, внимательно посмотрел на капитана.
— Don’t talk! — сказал он на прекрасном английском. — Silence!
И, ускорив ход, пошел дальше.
Спасательная операция, которую затеяли на FOB Omega-Bravo, с самого начала была не чем иным, кроме как полным безумием.
Но именно потому она и могла увенчаться успехом.
Моджахеды, окружив базу, не пошли на приступ. Понимали, что американцы за время присутствия здесь хорошо укрепились и лобовой штурм приведет к немыслимым жертвам. Несмотря на то, что талибов вечно представляют как фанатиков — на самом деле это не совсем так, среди них есть опытные и расчетливые командиры, они-то не посылают людей на смерть просто так. Основной задачей, которая было поставлена силам талибов при массированном прорыве в Афганистан бандформирований, — уничтожать мелкие, выносные посты, уничтожать силы АНА и АНП, где это возможно — добиваться перехода солдат АНА и АНП на сторону талибов с оружием, где невозможно — уничтожать или хотя бы деморализовывать подразделения. В населенных пунктах — вырезать полицейских, активничающих, то есть тех, кто идет на сотрудничество с новой властью. Убивать губернаторов и их людей в уездах, селениях, уничтожать гражданских и военных из корпусов реконструкции и тех, кто им помогает. Если это возможно — убивать американцев, но если нет — только блокировать, не давать им действовать. Но самое главное — перерезать все наземные пути снабжения группировки, насытить бандитами зеленку, блокировать Кандагар, отрезать Кабул и Джелалабад, перерезать дорогу от Термеза — северный путь доставки припасов, наиболее безопасный, начать террористические действия у тоннеля через Саланг и в Пандшерской долине. Основная задача — не уничтожить группировку, а отрезать ее, если получится — разбить ее на несколько анклавов. Американцы смогут осуществлять чрезвычайное снабжение с аэродромов в Средней Азии — причем там тоже был намечен всплеск террористической активности, Хизб-ут-Тахрир и Исламский джамаат Туркестана были в доле. Снабжение будет идти самолетами с помощью управляемых парашютов — но сколько грузов удастся транспортировать таким образом и за какую цену? Примерно дней через тридцать в полный рост встанет вопрос об эвакуации удаленных гарнизонов и стягивании всех сил международной коалиции в Кабульскую зону и на север страны, а потом и вовсе станет вопрос об экстренной эвакуации всего военного и гражданского персонала с территории Афганистана. Достаточно, к примеру, сжечь одну за другой пару- тройку конвоев на Пешаварской дороге — и снабжение по этому пути встанет. То же самое — на дороге Кандагар — Кабул, там дорога идет через зеленку, в которой нашли свою смерть немало шурави и американцев. Достаточно было просто продержаться какое-то время, даже не заваливая американцев трупами. И, конечно, — резко сократить активность авиации…
Выходить решили совершенно безумным способом — проделав взрывом ход в одном из контейнеров, а потом этот контейнер надо было срочно (и под огнем) завалить землей, потому что если оставить его так — то через него на базу могут прорваться муджики. Удивительно, но вокруг базы не было минного поля, только детекторы движения и на всякий случай несколько мин направленного действия — потому, что мины запрещены какой-то ублюдочной конвенцией. Талибов конвенции не останавливали — но у них тоже не было мин, они закладывали фугасы.
Спасательная группа в составе шестнадцати человек — четыре четверки, восемь боевых пар, две усиленные огневые группы скопились около контейнера в готовности к броску, задача была — как можно быстрее пройти простреливаемый участок и уйти как можно дальше от базы, там дальше можно будет оторваться от духов, даже если они пошлют вдогонку группу преследования. Еще четверо морских пехотинцев — это уже «коренные жители» базы — находились тут вместе с носилками — это на случай, если кто-то из морских пехотинцев спасательной группы будет ранен или убит прямо рядом с базой, чтобы быстро затащить его внутрь. Пока у них не было работы — они держали в руках дымовые шашки…
— Шашками — огонь!
Несколько черных цилиндров летят за пределы базы, шлепаются об землю, недовольно шипят, исторгая из себя клубы густого белого дыма.
— Подрыв!
В контейнере на мгновение алым вспыхивает контур — и часть стены падает наружу, как раз чтобы прошел человек со снаряжением. Моджахеды, поняв, что что-то происходит, усиливают обстрел, пули колотятся о стенки контейнера — но их тут не так уж и много, они блокируют, а не готовятся штурмовать, основные силы душманов блокируют дороги, там сейчас основные бои, дороги и основные города.
— Группа «Скайларк» — вперед!
В дыму, пригибаясь от пуль, своих и чужих, они бегут, сами не видя куда, стараясь выжить, уйти, занять выгодные позиции. Пулеметчики на несколько минут приостанавливают огонь, чтобы не попасть в своих.
— Прошли!
Впереди — дорога, на дороге — бело-синяя полицейская машина, пикап, на пикапе — пулемет Калашникова, рядом — автоматчики в полицейской форме. Глаза жесткие, как черные голыши, обкатанные десятками лет пребывания в реке.
Странные муджики, с тремя ослами, на одном из которых лежит капитан, спокойно идут вперед, навстречу им выходит старший полицейского патруля, короткая бородка, жуткие шрамы, один глаз наполовину закрыт.
— Аллах акбар!
Голос такой, как будто человек пытается держать во рту горячий чай и говорить при этом.
— Мохаммед расуль Аллах! — ответил тот из моджахедов, к которому обратились по-русски «товарищ гвардии старший лейтенант» и который по-английски приказал плененному летчику молчать. При этом старший у моджахедов проводит руками по щекам, совершая символическое омовение.
— Кто вы и куда держите путь?
— Мое имя Анвар-эфенди, а это мои люди. Мы пуштуны из клана попользаев и держим путь в Пешавар.
— А почему бы вам не пройти горами?
— А кто ты такой, что задаешь этот вопрос? Если на тебе полицейская форма — это не значит, что ты вправе разговаривать так с человеком, который старше тебя!
«Полицейский» слегка смутился. В этот момент рядом с Анваром-эфенди встал еще один человек, по виду лет сорока.
— Маршалла ду шуга![49]
— Нохчо ву?![50] — изумился чеченец-«полицейский».
— Со паштун ву![51] — гордо ответил второй.
Из разговора выяснилось, что второй пуштун, по имени Аслан, еще в детстве решил встать на путь Джихада и поэтому приехал в Чечню и учился в одном из лагерей в Веденском районе Ичкерии. Потом, когда напали русисты, он воевал с русистами в бандформировании Черного Араба[52], потом, когда Черный Араб принял шахаду, инш’алла, он через Грузию вернулся домой и встал на Джихад с американцами.
— Что вы здесь делаете, в то время когда братья сражаются на пути Джихада и умирают во славу Аллаха?! — жестко спросил самый старший среди пуштунов.
