Творения и Гимны

Светильником, имеющим внутри неугасимый и Божественный свет,
Сосудом поистине добраго бисера,
Полем, на котором скрыто сокровище мира,
Источником, пьющие из котораго никогда не жаждут,
И который десятикратно источает весьма (обильную) воду
И с верою пьющих (ее) соделывает безсмертными,
Раем, имеющим к томуже посреди древо жизни,
И землею, объемлющею Тебя, для всех невместимаго,
Которого я взыскал некогда от всего сердца своего,
Желая всегда слушать Твое слово.
Ибо если и прежде ум мой не мог вообразить
Тебя чисто, будучи совершенно осквернен,
Ни глаза (не могли) увидеть, ни слух — услышать,
Ни сердце мое воспринять Божественных восхождений,
Но от одного слуха душа моя вся приходила в изумление,
Поражаясь страхом и трепетом;
То и теперь она изумляется, видя Тебя внутри себя
И созерцая Тебя (как бы в зеркале), поскольку даешь Ты ей (видеть)
Всего (Себя) во всей вселенной и всего вне ея,
И напротив внутри себя всего (Тебя) усматривая,
Всего непостижимаго в Божественном Божестве (Твоем),
Для всех невидимаго и сокровеннаго,
Тебя неприступнаго и доступнаго, для кого Ты изволил,
Подобно тому как Сам Ты восхотел человеколюбно явиться [на земле],
(Тебя), для Херувимов и Серафимов и всех Ангелов
Неприступнаго и страшнаго сиянием Божественнаго естества, —
Среди людей (видя) доступным, она вся совершенно приходит в изступление.
Но еще более она изумляется Твоей благости и человеколюбию,
Так как Ты очищаешь нечистыя души, и ум просвещаешь,
И обнимаешь земную и вещественную сущность,
И возжигаешь великое пламя Божественной любви,
И, как бы огонь, ввергаешь в меня Божественное желание любви,
И уготовляешь меня достигать до третьего неба,
И делаешь, Спасителю, (способным) восхищаться в рай,
В котором я слышу неизреченные и страшные глаголы,
Коих невозможно пересказать смертным или поведать словесно.
Тебе же, Христе, подобает честь, слава и величие,
И вечная держава, (как) Владыке всего (мира),
Со Отцом и Духом — по естеству Пресвятым,
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Гимн ХL

Благодарение с богословием, и о тех действиях, по которым наименована Божественная благодать Духа.

Что это за новое таинство, Владыко всех,
Которое Ты показал на мне заблудшем и блудном?
Что это за великое чудо, внутри меня замечаемое
И непостижимое, но сокровенное?
Ибо во мне видится как бы звезда, восходящая вдали,
И соделывается опять как бы великим солнцем,
Не имеющим ни меры, ни веса, ни предела величине (своей),
И становясь малым сиянием, снова видится, (как) свет,
В средине сердца моего и во внутренностях моих,
Часто обращающийся и сожигающий все,
Что во глубине моих внутренностей, и делающий их светом,
И таким образом любезно учащий и вещающий
(Мне), совершенно недоумевающему и ищущему на учения:
Я — та звезда прекрасная, которая некогда, (как) ты слышал,
Взошла от Иакова, это Я — не сомневайся.
Я показываюсь тебе и солнцем, вдали восходящим,
Которое для всех праведных есть свет
Неприступный в будущем веке и жизни вечной;
Я и сиянием (также) являюсь и, (как) свет, тобою созерцаюсь,
Неопалимо пожигая страсти сердца твоего,
И росою сладости и Божественной благодати Моей
Омывая скверну твою и совершенно угашая
Телесные угли греховных сластей,
И соделывая все то по человеколюбию Своему,
Что и древле творил Я во всех святых.
Помилуй сетующаго, сжалься над сокрушенным
И не прогневайся на меня, что я снова хочу сказать:
Как ты, совершенно невместимый, звездою от Иакова и являешься
И (даже) доныне бываешь для всех?
Как, подобно восходящему солнцу, показываешься Ты,
Нигде не находящийся и везде, и превыше всякой твари,
И проповедуемый невидимым для всех?
Как и сиянием Ты бываешь, и светом мне видишься,
И пожигаешь вещество, будучи по существу невещественным?
Как, орошая, Ты омываешь телесную скверну мою,
Весь будучи огнем неприступным и нестерпимым для Ангелов?
Как обнимаешься тленною сущностью тела моего
И без смешения смешиваешься с душою человеческою?
Как, бывая чрез нее во всем теле неслиянно,
Ты, неосязаемый, всего меня обоготворяешь? —
Скажи и не отошли меня печальным и скорбным.
О дерзость! о несмыслие! о неразумныя речи!
Как не трепещешь ты так дерзко вопрошать об этом?
Как не сознаешь, что спрашиваешь о том, что тебе известно?
Но дерзаешь говорить о Боге, как бы искушая,
И как бы неведущий, притворяясь, вопрошаешь Меня о том, что знаешь,
Желая со (всею) ясностию описать всем свое знание.
Но однако, будучи человеколюбив, Я снисхожу к тебе