— Надо — берите!
Дело, однако, дело осложнилось. Кроме тяжелой практически неизлечимой болезни, полученной по отцовской линии, Эрих и Элла получили от матери редкую характеристику крови.
— В качестве донора нам понадобятся люди, отмеченные той же особенностью. — Предупредил доктор, — найти таких крайне сложно.
— Полтора миллиона за каждого, — Ингеборда умела убеждать.
Кутц ахнул. Он собирался запросить меньшую сумму и едва не ошибся. Слава богу. Иначе кусал бы потом локти, ругал себя, рвал душу сожалениями.
Хронически больные дети при наличии баснословно богатых родителей — большая удача для медицины, считал Кутц. Решая личные проблемы, вынужденные спонсоры служат прогрессу и науке. Смерти Эриха и Эллы — неизбежные события — оборвали бы серьезный поток инвестиций, сделанных Ингебордой в клинику Кутца. Допускать этого не следовало ни в коем случае.
Наверное, потому, а может, следуя другой прихоти, появилась в голове доктора странная мысль. Пестуя ее, выверяя, пришел он к выводу неизбежному: надо попробовать. Удача гарантировала миллионный гонорар, неудача не влекла особых потерь. Кроме еще одного горького разочарования для бедной Ингеборды.
Эрих вступал в пору половой зрелости. И вполне вероятно, в 13 лет сумел бы зачать ребенка. Через месяц-другой после операции, окрепнув, он мог выработать относительно здоровую сперму. Насколько здоровую? Настолько, чтобы оплодотворить женщину. Дальнейшую заботу о ребенке брался обеспечить доктор Кутц. Естественно, в своей клинике. Естественно, на деньги Ингеборды.
У младенца есть реальный шанс, втолковывал доктор потенциальной бабушке. А Эрих и Элла обречены. Ингеборда слушала, кивала. Она уже почти не любила своих детей, особенно Эллу, той предстояло уйти первой.
Кутц не настаивал. Он предлагал безусловный товар — жизнь и продление рода. Доведенная до отчаяния женщина не упустит шанс, он не сомневался. На следующее утро баронесса позвонила. «Я согласна. Когда?» — сразу взяла быка за рога.
Доктор перевел беседу в иную плоскость:
— Сколько?
— Берите столько, сколько нужно.
Новый корпус больницы из туманных мечтаний обещал обернуться явью.
— Очень хорошо. Я начинаю подготовку.
В первую очередь требовалось найти доноров. Законным порядком такие дела не устраиваются. Для незаконных у Кутца имелся на примете ловкий малый, который и свел его с величавой старухой.
— К вашим рукам уже пристала пара миллионов, не правда ли? — подтверждая свою высокую квалификацию, она съязвила.
Правда, правда, Кутц смущенно зарделся.
Итак: три селезенки, одна матка, одна печенка. В сумме: пять человек и почти год работы. Которая ни к чему ни привела. Через Интернет, сеть продаж средства для похудения и содействие Жеребцова удалось собрать банк данных. Объявились сестры Чуенки. Риту прихватили по элементарной схеме, отвезли в Австрию, сдали Кутцу. Он соорудил из барышни подсобный материал. Проверил совместимость, освежил мальчишке кровь. Откликнулись добровольцы из больниц, прислали данные на Яну Любецкую 10 лет; ее мать Марину Павловну Любецкую; бабушку Ингу Мартыновну Кравец. Детская селезенка не годилась, мать была беременна. Бабушка — крепкая пятидесятилетняя бабенка подоспела очень кстати. Кутц требовал второго и третьего донора одновременно. Нина висела на крючке прочно, облапошить Ингу Мартыновну особых трудов не составило.
Катю Морозову и Яну Любецкую планировали отправить заранее, в конце мая. Первой назначалось в августе — сентябре стать суррогатной матерью, печенка второй пошла бы на инъекции для эмбриона.
Однако успешное до сих пор мероприятие вдруг дало сбой. Степан, курировавший Катерину, не сумел вывезти объект за границу. Срочно взяли в работу Марину Любецкую. Организовали внеплановые роды, сымитировав несчастный случай. И зря. Любецкая болела, принимала лекарства, теряла стратегическое значение. Дальше — больше. Яна подцепила лишай и ходила вся в болячках. Как назло перестал пополняться банк данных. Июнь, июль, август — пролетели как дурной сон. Катя не желала покидать пределы Отчизны, Марина болела, новых альтернатив не было. К сентябрю шансов завершить операцию практически не осталось. Единственная возможность была разыграна сегодня и тоже не принесла победы.
Юля опустила веки, спряталась за ними. Лекарство растворяясь в крови, гнало к сердцу тромб, еще немного, она вздохнула глубоко, освобожденно, еще чуточку… Боль сжала мозг в кольцо… Ниточкой, связующей с жизнью, стало ожидание смерти…
— Нокаут, — хмыкнул Сван. — Она умерла.
— Туда ей и дорога, — неожиданно даже самого себя прореагировал Борис. И поторопил, — уходим.
— Сейчас. — Сван убрал следы пьянки. Как в охотничьей сторожке в дремучей тайге: каждому путнику надлежало оставить после себя чистоту и порядок.
— По коням.
Вишневый форд, юрко, выбирая свободные места, перескакивая из ряда в ряд, мчался в пригород.
— Она прикатила одна, — рассказывал Иван, — чуть позже пожаловала машина сопровождения, три паренька в новеньком пежо.
— Как же вы с ними управились? — удивился Борис.
— Бог помог, — ухмыльнулся Иван.
Бог всегда на стороне те, кто действует. Юлия вошла в подъезд, спустя минуту за ней последовал один из телохранителей. Двое остались в машине. Иван поймал в прицел снайперской винтовки пустое пространство над головой водителя, выжал курок. Пуля-ампула полетела, разбив стекло, ударилась в обивку салона, лопнула, заполнила пространство волнами усыпляющего газа. Мужчины не успели ни вскрикнуть, ни шевельнуться, сон парализовал их мгновенно.
Юлин защитник томился в подъезде, курил у окна. На пьяноватого субъекта, выпавшего из лифта, он почти не обратил внимания. Мелок ему показался мужичок, незначителен, зауряден. Тем полезнее получился урок. Не стоит доверять первому впечатлению, обманчивому и легковесному. Поникшее тело Иван и Андрей, приобняв за плечи, вывели-вынесли, утрамбовали к приятелям в пежо.
— Мы вызвали водилу, пежо отгонят на базу, за мальчиками приглядят.
— Хорошо, — Устинов тихо порадовался. Сколько ни было врагов, теперь стало на четыре меньше.
— Внимание, подъезжаем к объекту, — сообщил водитель.
Машина свернула с трассы и уже через пять минут оказалась на улицах недостроенного коттеджного городка. Длинной стороной неправильного четырехугольника он упирался в озеро. Короткой граничил с лесом. Две другие, сливаясь почти в дугу, подбирались вплотную к подножию холма.
Форд, минуя нужный дом, въехал на лесную полянку. Остановился. Дальнейшие изыскания команда осуществляла пешим порядком. Обобщив их, Сван, как стратег мероприятия, предложил следующий план…
Ирина Сергеевна Устинова
— Я знаю эту женщину. — Ирина Сергеевна удивленно раскрыла глаза. На фото, обнаруженном Алексеем Тяпиным, рядом Вадимом Цветовым была Юлия. — Это Борина пассия, любовница, в общем.
