— С моими картами тут делать нечего, — вздохнула Силия, пока Алтея сгребала фишки. — Эй, парень, я из-за тебя продула семьдесят пять центов. За это ты умрешь! — Она подняла хохочущего Киннана в воздух и встала.
— Папочка! — Он протянул руки к отцу. — Спаси меня! Не позволяй ей меня убить!
— Мне очень жаль, сынок. — Бойд взъерошил мальчику волосы и торжественно поцеловал его. — Похоже, ты обречен. После такого проигрыша остается только умереть.
С удовольствием продолжая игру, Киннан обхватил руками шею Колта.
— Спаси меня!
Тот поцеловал его в щеку и покачал головой.
— Я боюсь только одного человека на целом свете, и это твоя мама. Так что обходись своими силами.
Возвышаясь на руках у Силии, мальчик оглядел стол. Встретившись взглядом с Алтеей, он радостно заулыбался:
— Ты меня выкупишь?
Это была старая игра, в которую они оба с удовольствием играли.
— Только за никель (Монетка в 5 центов).
— Я буду тебе должен.
— Ты уже должен мне восемь тысяч долларов и пятнадцать центов.
— Я отдам в пятницу.
— Ну, ладно. — Она взяла его к себе на колени, и он тут же взъерошил ей волосы. Колт видел, как смягчилось лицо Алтеи, как нежно ее рука погладила шею ребенка.
— Вот здорово! — возбужденно выдохнул мальчик.
— Не забудь отдать восемь тысяч в пятницу. А теперь ты свободен. — Она поцеловала его и передала обратно матери.
— Горюшко ты мое, — нежно проворковала Силия и унесла сына в спальню.
— Мальчиком, который так ведет себя на руках у женщин, можно гордиться! — заявил Суини, собирая карты. — Моя сдача.
В течение ближайшего часа стопка фишек Алтеи росла медленно, но неуклонно. Она наслаждалась ежемесячным покером, который стал традиционным вскоре после того, как Силия и Бойд поженились. Возможность перехитрить своих партнеров успокаивала ее почти так же хорошо, как семейная атмосфера, разлитая по всем углам дома Флетчеров.
Она играла осторожно, без блефа и ставила только если была уверена в своих картах. Она заметила, что кучка фишек Колта тоже растет, но нерегулярно. Он играет не безрассудно, решила она, он играет отчаянно. Это было верное слово. Часто он снимал банк, ничего не имея на руках, или, наоборот, пасовал и позволял остальным взвинчивать ставки при отличной карте. Никакого стиля, удивилась она, не очень, правда, представляя себе, в чем здесь должен заключаться стиль.
Когда Суини сорвал банк, она отодвинулась от стола.
— Кто-нибудь хочет пива?
Хотели все. Алтея прошла в кухню и начала открывать пробки. Когда вошел Колт, она наливала себе стаканчик вина.
— Я подумал, что вам нужна помощь.
— Спасибо, я справлюсь.
— Я не сомневаюсь! По-моему, нет такой вещи, с которой вы бы не справились. — Ну и колючая же дамочка, подумал он. — Мне просто хотелось вам помочь.
Мария приготовила достаточно бутербродов, чтобы обеспечить потребности голодной компании на долгое время. От нечего делать Колт стал раскладывать их по тарелкам. Пора, решил он. Но теперь, когда они были вдвоем, он не знал, как начать.
— Мне надо вам кое-что сказать относительно событий сегодняшнего дня…
— Да? — ледяным тоном отозвалась Алтея, вытаскивая из холодильника банку с несравненным соусом Марии.
— Простите меня.
Она чуть не уронила соус.
— Что-что?
— Простите меня, вот что. Хорошо? — Он терпеть не мог извиняться — это значило признавать свои ошибки, а кто это любит? — Видите ли, просмотр пленки очень плохо на меня подействовал. Мне захотелось на ком-то или на чем-то выместить свое настроение. Вот я и не нашел никого другого, кроме вас.
Это признание застигло Алтею врасплох. Она так и застыла с банкой соуса в руках, не зная, куда ее поставить. Наконец она неуверенно сказала:
— Ну что вы, все в порядке!
— Я боялся, что увижу Лиз, — продолжал он, желая выговориться. — И боялся, что не увижу. — Запутавшись, он схватил одну из открытых бутылок с пивом и хорошенько отхлебнул. — Я не привык испытывать такой страх.
Ему нечего было добавить, но эти простые слова пробили брешь в ее защитном панцире. Тронутая и слегка потрясенная, Алтея поставила банку с соусом на буфет и открыла пакет с жареной картошкой.
— Я знаю. Меня это тоже достало. Я даже не думала, что так достанет. — Она начала поливать картошку соусом, так как надо было хоть что-то делать. — Жаль, события развиваются так медленно, Колт.
— Хоть не стоят на месте, и то ладно. И вам за это спасибо. — Он махнул рукой. — Тея, мне сегодня хотелось не только набить кому-нибудь морду, кое-чего еще. Мне хотелось быть с вами. — В ее глазах промелькнуло выражение настороженности, и он постарался сдержать свой темперамент. — Не переспать с вами. Нет. А быть с вами. Это совсем другое дело.
— Да, совсем другое… — Она глубоко вздохнула. В его словах чувствовалась скрытая потребность в общении, в утешении, в сочувствии. Это она понимала.
— Знаете, мне тоже этого хотелось.
— Мне и сейчас хочется. — Ему стоило больших усилий сделать первое движение. Но он шагнул к ней и протянул руки.
Ей тоже стоило больших усилий ответить. Она шагнула навстречу, и они обнялись. И когда они прижались друг к другу, когда ее щека коснулась его груди, а его— ее волос, оба глубоко вздохнули. Напряжение схлынуло, как вода через размытую дамбу.
Он не понимал почему так, не знал, как это воспринимать, но чувствовал, что это хорошо. Просто хорошо. В отличие от того, первого раза, когда он обнял ее, сейчас не было ни желания, ни огня в крови. Но были теплота, нежность и уверенность. Он мог бы стоять так, обнимая ее, целую вечность.
Она не часто позволяла себе расслабляться с мужчиной, и тем более с привлекательным мужчиной. Но сейчас это вышло так легко, так естественно. Ровный стук его сердца успокаивал ее. Алтея крепче прижалась к нему, ей ужасно захотелось потереться о него щекой, закрыть глаза и замурлыкать. Почувствовав, что он ерошит ей волосы, она рассмеялась.
— Малыш был прав, — пробормотал он. — Это здорово!
— Так это обойдется в никель, Найтшейд.
— Запишите на мой счет, — фыркнул он.
Она подняла голову и улыбнулась. Почему ее взгляд так сильно действовал на него, ведь раньше не было ничего подобного? Он не знал. Он знал только, что она необыкновенно хороша, особенно сейчас, когда ее волосы переливаются в его руках, сверкая как пламя в ярком свете лампы. Ее золотисто-карие глаза искрятся теплом и юмором. Ненакрашенные губы изгибаются в лукавой улыбке. Она неотразима!
Он медленно склонил к ней голову, ожидая, что она уклонится или отпрянет. Она этого не сделала. И хотя юмор в ее глазах сменился настороженностью, теплота осталась. Он коснулся ее губ своими, как бы нежно пробуя их на вкус. Оба пристально смотрели друг другу в глаза, словно ожидая какого-то подвоха. Чувствуя, как она млеет в его объятиях, он прижал ее к себе покрепче. Она вздрогнула, глаза ее потемнели и затуманились. Но они по-прежнему были открыты и смотрели на него.
