— Да, ему нравилось подглядывать… — Найтшейд уже успел остыть. Алтея была права: что случилось, того уж не вернешь.
— И зашибать деньги на своем хобби, — добавила она. — В один прекрасный день он нанял оператора и двоих захудалых актеров и начал бизнес, угощая других по собственному вкусу. Надо отдать ему должное: коллекция порноальбомов у него отличная. Все в антикварных переплетах, с шелковыми завязками.
— В камере она ему не понадобится. — Он положил руки ей на плечи. Ты хорошо поработала, Тея. Очень хорошо.
— Я всегда так работаю. — Она изучающе взглянула на него через плечо. Теперь надо было решить, что делать с Колтом. — Послушай, Найтшейд, я сейчас должна перелопатить всю эту гору бумаг, а потом мне понадобится небольшая передышка. Идет?
— Конечно. Я слышал, сегодня у Флетчеров затевают пир горой. Ты к нему готова?
— Еще бы! Там и увидимся.
— Хорошо. — Он наклонился и прижался губами к ее волосам. — Я люблю тебя, Тея!
Она подождала, пока за ним захлопнулась дверь. Я знаю, мысленно ответила она. Я тоже люблю тебя.
Она пошла навестить Лиз. Надо было приободрить девочку и ее семью. Колт просил ее об этом и сам заходил к ним. Но Алтея чувствовала, что Лиз важно было поговорить именно с ней.
— Мы вам навеки обязаны. — Марлин стояла, обняв дочь одной рукой, словно боялась потерять ее во второй раз. — У меня нет слов, чтобы выразить вам всю нашу благодарность.
— Я… — У Алтеи чуть не вырвалось, что она лишь выполняла свою работу, но это было бы нетактично. — Вам надо только заботиться друг о друге.
— Мы теперь только этим и занимаемся. — Марлин прижалась щекой к лицу Лиз. — Завтра мы уезжаем домой.
— Мы обратились в семейную консультацию, — сказала Лиз Алтее. — И я… я собираюсь вступить в группу поддержки жертв изнасилования. Правда, немного боюсь.
— Правильно, ты и должна немного бояться.
Кивнув, Лиз посмотрела на мать.
— Мама, можно… я бы хотела немножко поговорить с тетей… с мисс Грейсон.
— Ну конечно! — Марлин до последнего мгновения обнимала девочку. — Я пойду в вестибюль, встречу папу, когда он придет с мороженым.
— Спасибо. — Лиз выждала, пока мать не вышла из комнаты. — Папа до сих пор не знает, как говорить о том, что со мной случилось. Ему страшно тяжело.
— Он любит тебя. Дай ему время.
— Он плачет. — Глаза Лиз тоже наполнились слезами. — Раньше я никогда не видела, чтобы он плакал. Я думала, он всегда слишком занят своей работой и всякими делами, чтобы заботиться обо мне. Я была дурочкой, что убежала. — Выпалив это, она глубоко вздохнула. — Я думала, они не понимают меня, не понимают, чего я хочу. Теперь я вижу, как ранила их. Такое никогда не повторится!
— Конечно, Лиз, никогда. И если вы поможете друг другу в это трудное для вас время, вам станет легче.
— Я надеюсь. Но у меня в душе такая пустота! Как будто у меня украли чувства и мысли.
— Все пройдет, Лиз! Главное, не поддавайся этому ощущению. Ты должна стать сильной, Лиз, но ни в коем случае не жестокой.
— Колт сказал… — Она шмыгнула носом и потянулась к коробке с бумажными салфетками, которую мать оставила на кофейном столике. — Он сказал мне: как только тебе покажется, что ты не можешь вынести это, ты должна думать о тете Алтее.
Та уставилась на нее.
— Обо мне?
— Потому что с вами тоже случилось нечто ужасное и вы вынесли это и стали только красивее. И внешне и внутренне. Вы не только выжили, вы восторжествовали. — Она улыбнулась с полными слез глазами. — И я тоже постараюсь. Мне было так интересно его слушать. По-моему, вы ему очень нравитесь.
— И он мне тоже.
Так оно и есть, думала Алтея. Любить мужчину — это не слабость, если при этом ты можешь его уважать и им гордиться. И если он точно знает, что ты собой представляешь, и тоже любит тебя.
— Колт самый лучший, — заявила Лиз. — Знаете почему? Он никогда не подведет. Ни в чем.
— Да, я знаю.
— Я вот думаю… Я знаю, что консультация — это очень важно, и все такое, но хорошо бы я могла иногда позвонить вам. Когда я… когда мне будет казаться, что я не вынесу.
— Лиз, ты можешь звонить мне в любое время! — Алтея подошла поближе и присела рядом с ней, ласково обняв за плечи. — Звони, если будешь чувствовать себя плохо. И если будешь чувствовать себя хорошо. Человеку всегда нужен кто-то, кто понимает его.
Минут через пятнадцать Алтея ушла, оставив семью Кук наедине с их проблемами и с принесенным мороженым. Она собиралась кое-что обдумать. Она всегда хорошо знала, куда идет ее жизнь, и теперь, когда та сделала такой неожиданный и резкий крен, надо было поскорее расставить все по своим местам.
Но в вестибюле ее ждал Колт.
— Привет, лейтенант! — Он приподнял ее подбородок и слегка поцеловал в губы.
— Что ты здесь делаешь? Марлин сказала, что ты уже ушел.
— Я вернулся с Фрэнком. Он хотел поговорить со мной.
Она коснулась рукой его щеки:
— Ты хороший друг, Найтшейд.
— А друзья и бывают только такие! — Она улыбнулась, понимая, что он хочет сказать. — Тебя подвезти?
— Нет, я на машине. — Но когда они вместе вышли на улицу, она обнаружила, что ей вовсе не хочется оставаться одной во время перерыва. — Послушай, а ты не хочешь немного прогуляться? Я совсем засиделась.
— С удовольствием. — Он нежно приобнял ее за плечи. — Кстати, ты мне поможешь купить подарок. На следующей неделе у моей матушки день рождения.
Алтея мгновенно отреагировала на его слова.
— Я не могу выбирать подарки людям, которых не знаю.
— Ты ее узнаешь.
Он дошел до угла и свернул налево, направляясь к торговым рядам. В одной витрине он приметил элегантную выставку фарфора и хрусталя.
— Слушай, а ты не хочешь для себя выбрать что-нибудь из этого барахла? В качестве свадебного подарка?
— Отстань! — Она прошла мимо магазина, так что ему пришлось прибавить шагу, чтобы догнать ее.
— А как насчет приданого? — поинтересовался он. — Что, женщины еще собирают его?
— Понятия не имею, да меня это и не интересует.
— Я вовсе не возражаю против мужской рубашки, в которой ты была вчера в постели. Просто я подумал, что нечто большее… нет, лучше меньшее отлично подошло бы для медового месяца. Куда бы ты хотела отправиться?
— Ты когда-нибудь перестанешь болтать?
— Нет.
Нетерпеливо вздохнув, она повернулась и уставилась в следующую витрину.
— Вот отличный свитер. — Она показала на темно-синюю водолазку на манекене. — Может быть, ей нравится кашемир?
— Может быть. — Он кивнул. — Отлично! Идем и берем.
