отошла в сторону, сцепила руки на груди и сделала вид, что молится.
Началась служба. Монотонным голосом священник забубнил что-то непонятное, и у Оксаны, всю ночь не спавшей, начали предательски закрываться глаза. Она облокотилась на колонну и провалилась в полусонное состояние. Через минуту она проснулась от резкого толчка. Оглянувшись и никого рядом с собой не увидев, она поняла, что сама дернулась, когда во сне у нее начали подкашиваться колени. Махнув рукой на все приличия, она опустилась на пол. «Пусть думают, что я такая богомольная», – и уснула.
Проснулась она от того, что ее трясли за плечо. Первое, что она увидела, открыв глаза, – это суровый взгляд какого-то сутулого старика. Он возвышался над ней и светился. Оксана смотрела ему в лицо и не понимала, где она и что от нее нужно этому человеку. Но постепенно разум проснулся, и она поняла, что светящийся старик – это икона, на которую падает солнечный свет, а за плечо ее трясет женщина, которая убирает зал после службы.
– Вставай, родимая… простудишься на каменном-то полу…
Оксана поднялась, с трудом разминая затекшие ноги. Ей на самом деле было холодно и больше всего на свете хотелось снова лечь куда-нибудь и уснуть…
– А что? Служба закончилась? – спросила она, протирая глаза и оглядываясь.
– Проснулась… – улыбнулась женщина, – давно уже… Тебе что, больше спать негде?
– Ага, – кивнула Оксана. – Приехала в гости к тете, всю ночь за рулем, а ее дома не оказалось… вот пришла… надеялась ее здесь встретить, да… уснула.
– Ну, иди теперь. Вернулась, поди, домой твоя тетя…
– Нет, – помотала головой Оксана, и в трех словах обрисовала ситуацию.
Женщина выслушала и участливо спросила:
– И куда ты теперь?
– Не знаю, – пожала плечами Оксана и снова посмотрела на «светящегося старика». Показалось, что выражение его лица изменилось, как будто бы он внимательно выслушал ее рассказ и сейчас размышлял, чем же можно помочь.
Женщина тоже взглянула на икону, перекрестилась, кивнула головой и сказала:
– Ну, поехали тогда ко мне. Выспишься, а на вечернюю службу снова придешь. Глядишь, и встретишься с тетей.
– Ой, неудобно…
– Спать на полу неудобно, – рассмеялась женщина. – Да и мне на машине сподручнее домой добираться, чем на автобусе.
Эти аргументы убедили Оксану. Так она и оказалась в маленьком частном домике на окраине города.
Перед тем как выдать Оксане комплект чистого постельного белья, женщина налила ей кружку молока и отрезала кусок хлеба.
– Извини, больше ничего нет, – виновато улыбнулась она.
– Да что вы? Спасибо большое, – сказала Оксана и с грустью посмотрела на молоко. Оно с детства вызывало у нее аллергию. Но есть хотелось нестерпимо… да и ломаться в такой ситуации было совсем неудобно. Махнув рукой на все диеты, Оксана начала есть.
– Молоко, правда, козье, – сказала женщина. – С коровой-то слишком хлопотно.
– Очень вкусно, – кивнула Оксана.
И вот теперь она лежит на кровати, поджав ноги, смотрит в окно и размышляет. В голове крутится навязчивая мысль: «А что ты будешь делать дальше? Ну, допустим, ты найдешь тетю Веру, и что? Станешь жить у нее? Чем она может тебе помочь? И вообще, о чем ты думала, когда ехала сюда? И почему именно сюда? Почему бы не поехать в Трешку? Да и какая разница, куда ехать… разве сбежав, можно решить проблему, которая требует личного присутствия? Ведь раз сбежала, значит, виновата…» Оксана вспомнила, как она приняла решение ехать к тете. В тот момент не было ни малейшего сомнения, что это единственный выход. Она даже не потрудилась поразмышлять. Примерно так же в раннем детстве ребенок не размышляет над указаниями взрослых, нравятся они ему или нет. Раз сказано, значит, так надо. И вот, оказалось, что приехала она сюда абсолютно зря. Так кто же тот внутренний «взрослый», отдавший этот странный интуитивный приказ? И почему этот «умный советчик» молчит насчет того, что же ей делать дальше? Почему больше нет никаких указаний?
Проснулась Оксана от стука в дверь и резко села на кровати. В комнату заглянула новая знакомая.
– Что? – спросила Оксана, протирая глаза. – Пора ехать на вечернюю службу?
– Да нет, я уже вернулась, – улыбаясь, ответила женщина. – Просто решила разбудить тебя. Нельзя спать на закате.
Оксана посмотрела в окно и заметила, что занавеска предательски порозовела. «Предательски? Интересное сравнение», – мелькнула мысль.
– Спасибо, – кивнула она хозяйке дома.
Та улыбнулась и закрыла дверь.
Оксана посидела еще немного, приходя в себя, потом встала и вышла из комнаты.
– Борщ есть будешь? – спросила хозяйка.
– Буду, – кивнула Оксана, садясь за стол. – Что ж вы меня не разбудили, когда на службу поехали? – спросила она.
Женщина пожала плечами, наливая суп:
– Не велено было будить.
– Кем не велено?! – испугалась Оксана.
– Ну… – женщина замялась, – я так говорю, когда чувствую, что этого делать не надо. Считай, Богом не велено. Ты так сладко спала. Да и не было, скорее всего, на службе твоей тети.
– Почему вы так решили? – удивилась Оксана.
– Потому что я в этом приходе всех знаю. Ни одна из женщин на твою тетю не тянет. – Она поставила перед Оксаной тарелку и села напротив. – А как ее зовут?
– Власова Вера Сергеевна, – ответила Оксана, наблюдая за реакцией своей новой знакомой. – Вы ее знаете? – обрадовалась она.
– Кто ж не знает матушку Веру?
– И вы знаете, где она сейчас живет?
Женщина радостно кивнула:
– Вот только увидеть ее ты пока не сможешь.
– Почему? – удивилась Оксана. – Где она?
– Она в тюрьме… ой! Нет-нет… то есть… – и женщина расхохоталась. – Не она в тюрьме, а она там работает… послушание у нее такое.
– Послушание?
– Ну да. А ты разве не знаешь, что твоя тетя в монастырь ушла? Сейчас она работает при храме в женской тюрьме.
– Значит, надо ехать обратно, – вздохнула Оксана.
– Да куда ты, на ночь-то глядя? – возмутилась женщина. – Переночуй, а завтра поедешь, раз не терпится.
– Что значит «не терпится»? – улыбнулась Оксана. – Я бы с удовольствием потерпела, да…
– Что?
– Не хочется злоупотреблять вашим гостеприимством.
– А если я попрошу остаться?
– Зачем? – удивилась Оксана.
– Ну… Я не знаю, зачем ты сюда приехала, но батюшка Серафим попросил приютить тебя.
– Батюшка Серафим? Это кто?
Женщина посмотрела на Оксану с удивлением, словно не понимая, как можно не знать батюшку Серафима.
– Так я ж не здешняя, – напомнила ей Оксана.
– Да я помню, – кивнула женщина.
