в синий цвет...
— Вы словно верите, что Джаспер прав.
Он снова покачал головой.
— Нет, я не думаю, что он прав. Я думаю по-другому. Но если он хочет думать по-своему, пусть себе думает на здоровье.
— А вот и нет,— возликовала она,— Вы думаете, как он, это у вас на носу написано. Вы допускаете возможность творчества, независимого от машины.
— Нет, не допускаю. Я знаю, что творчество — привилегия машин, а не наша. Мы с вами всего лишь лудильщики, поселившиеся в мансардах. Механики от литературы. И я полагаю, что так оно и должно быть. Конечно, в нас еще жива тоска по прошлому. Она существовала во все эпохи. Где вы, мол, добрые старые времена? Где вы, деньки, когда литературные произведения писали кровью сердца?..
— Что-что, а кровь мы проливаем по-прежнему.
— Джаспер — прирожденный механик,— заявил он,— Вот чего мне недостает. Я не способен даже починить свой мусорный ящик, а вы бы видели, как модернизировал Джаспер свой агрегат...
— Можно нанять кого-нибудь, чтобы произвели ремонт. Есть фирмы, которые прекрасно справляются с подобной работой.
— На это у меня никогда нет денег,— Он допил пиво и поинтересовался: — А что такое у вас в бокале? Хотите повторить?
Она оттолкнула бокал от себя.
— Не нравится мне эта дрянь. Я лучше выпью с вами пива, если не возражаете.
Харт жестом приказал Блейку принести два пива.
— Что вы нынче поделываете, Анджела? Все еще работаете над романом?
— Готовлю фильмы.
— Мне сегодня придется заняться тем же. Чтобы выполнить заказ Ирвинга, понадобится главный герой. Большой, сильный, темпераментный — но не слишком страшный. Поищу где-нибудь у реки...
— Теперь они в цене, Кемп,— сказала она,— Инопланетяне нынче поумнели. Даже самые дальние. Только вчера я заплатила одному из них двадцатку, а ведь он не представлял собой ничего особенного.
— Все равно это дешевле, чем покупать готовые фильмы.
— Тут я с вами согласна. Правда, и работы прибавляется.
Блейк принес пиво, и Харт отсчитал ему мелочь в подставленную ладонь.
— Возьмите пленку нового типа,— посоветовала Анджела,— Она куда лучше прежних по всем показателям. Резкость гораздо выше, а значит, улавливается больше побочных факторов. Характеры очерчиваются более плавно. Вы приобретаете способность видеть, так сказать, все оттенки исследуемой личности. И персонажи сразу становятся более достоверными. Я пользуюсь именно такой пленкой.
— За нее, должно быть, дерут втридорога.
— Да, довольно дорого,— согласилась она.
— У меня сохранилась еще парочка катушек старого образца. Придется обойтись тем, что есть.
— Могу ссудить вам полсотни, если позволите.
Он покачал головой еще решительнее, чем раньше.
— Спасибо, Анджела. Я могу клянчить на выпивку, обедать за чужой счет и стрелять сигареты, но я не могу взять у вас полсотни, которые вам самой нужны позарез. Среди нас просто нет богатеев, способных раздавать в долг по полсотни.
— Но я ссудила бы вам их с радостью. Если вы передумаете...
— Хотите еще пива? — спросил Харт, чтобы положить конец неприятной теме.
— Мне нужно работать.
— Мне тоже...
Он вскарабкался на седьмой этаж, прошел по коридору и постучался к Джасперу Хансену.
— Минуточку,— донесся голос из-за двери. Но прошло минуты три, прежде чем ключ заскрежетал в замке и дверь распахнулась.— Прости, что так долго,— извинился Джаспер,— Вводил в машину исходные данные и не мог оторваться.
Харт кивнул. Объяснение Джаспера было нетрудно принять. Прервать на середине набор исходных данных, на подготовку которых уходили многие часы,— дело почти немыслимое.
Комната у Джаспера была маленькая и захламленная. В углу красовался сочинитель, гордый и блестящий, хоть и не такой блестящий, как тот, которым Харт любовался утром в салоне в центре города. На столе, полуприкрытая разбросанными бумажками, стояла пишущая машинка. Длинная полка провисала под тяжестью потрепанных справочников. Книги в ярких обложках громоздились в беспорядке на полу. На неприбран-ной постели спала кошка. На шкафу виднелась бутылка вина и рядом с нею кусок хлеба. Раковина была завалена грязной посудой.
— Говорят, ты собираешься в отпуск, Джаспер,— начал Харт.
Джаспер ответил настороженно:
— Да, мне подумалось, что можно бы...
— Послушай, Джаспер, не окажешь ли ты мне одну услугу?
— Все, что только пожелаешь.
— Пока тебя не будет, разреши мне воспользоваться твоим сочинителем.
— Ну, в общем... Не знаю, Кемп. Видишь ли...
— Мой вышел из строя, а на ремонт у меня нет денег. И вдруг я, представь, получаю заказ. Если бы ты разрешил мне поработать на твоей машине, я бы за неделю-другую выдал достаточно, чтоб отремонтировать свою.
— Ну, в общем,— повторил Джаспер,— я для тебя готов на все. Проси чего хочешь. Но сочинитель — извини, никак не могу разрешить тебе работать на нем. Я его полностью перепаял. Там нет ни одной цепи, которая осталась бы в первозданном виде. И никто во всем мире, кроме меня, не сумеет теперь с ним совладать. А если попробует, то или машину сожжет, или себя угробит, или не знаю что...
— Но разве ты не можешь меня проинструктировать?! — воскликнул Харт почти умоляюще.
— Слишком сложно. Я с ней возился годами.
Харт еще ухитрился выжать из себя улыбку.
— Прости, я думал...
Джаспер положил руку ему на плечо.
— Что-нибудь другое — пожалуйста. Что угодно другое.
— Спасибо,— бросил Харт, отворачиваясь.
— Выпить хочешь?
— Нет, спасибо,— ответил Харт и вышел.
Преодолев еще два лестничных марша, он поднялся на самый верхний этаж и ввалился к себе. Его дверь никогда не запиралась. При всем желании никто не высмотрел бы у него ничего достойного кражи. «И коль на то пошло,— спросил он себя,— разве у Джаспера есть что-нибудь, что представило бы интерес для других?»
Он опустился на колченогий стул и уставился на сочинитель. Машина была старая и обшарпанная, она раздражала его, и он ее ненавидел. Она не стоила ни гроша, абсолютно ни гроша, и тем не менее придется на ней работать. Поскольку другой у него нет и не предвидится. Он может подчиняться ей, а может спорить с ней, может ее пинать и бранить последними словами, а может проводить подле нее бессонные ночи. А она, урча и кудахтая от признательности, будет самонадеянно выдавать необъятные груды посредственных строк, которые никто не купит.
Он встал и подошел к окну. Внизу блестела река. С судов, пришвартованных у причалов, выгружали бумажные рулоны, чтобы прокормить ненасытные печатные станки, грохочущие день и ночь. За рекой из космопорта поднимался корабль, оставляя за кормой слабое голубое сияние ионных потоков. Харт наблюдал за кораблем, пока тот не исчез из виду.
Там были и другие корабли, нацеленные в небо, ожидающие только сигнала — нажатия кнопки, щелчка переключателя, легкого движения ленты с навигационной программой,— сигнала, который сорвал бы их с места и направил домой. Сначала в черноту космоса, а затем в то таинственное ничто вне времени
