молчаливый, как все его соотечественники, развеселился.
Пьер Легаль, растянувшись, словно настоящий сибарит[112], на мягком ложе из пальмовых листьев, наблюдал за тем, как на медленном огне в своем панцире поджаривается черепаха.
– Значит, моряк, – обратился он к Фрике, – мы оказались на земле, которая вроде бы и не совсем земля.
– Конечно, если ты под словом земля понимаешь обычную почву, состоящую из различных геологических пород.
– Удивительное дело. Мне не раз приходилось слышать о таких островах. Но я, право, не верил, думая, что это пустые россказни.
– Теперь, когда мы оказались на коралловом острове, ты можешь во всем убедиться сам.
– Значит, он из тех самых кораллов, из которых ювелиры изготовляют всякие розовые побрякушки, а модницы всех континентов носят в ушах, на шее, на руках и даже в носу?
– Из тех самых.
– Действительно странно. Но как они растут под водой? Объясни-ка мне это, сынок.
– Я и сам не слишком много об этом знаю. Господин Андре дал мне книгу, написанную одним английским ученым по имени Дарвин.
– Опять какой-то англичанин.
– Да. Но я только еще собирался за нее приняться, как на нас обрушились все напасти. Могу сказать только, что эти маленькие животные живут бесчисленными колониями; они выделяют, так же как и устрицы для своих раковин, каменистое вещество, а поскольку их очень много и работают они непрестанно, малюткам удается буквально усеять своими остовами некоторые моря.
Пьер Легаль покачал головой: он, казалось, начал что-то подсчитывать.
– Невероятно!.. Просто чудеса! – пробормотал он, потом умолк, углубившись в свои мысли.
Действительно, можно было только сожалеть, что парижанин, обладавший удивительной памятью, не имел возможности заняться изучением этой удивительной проблемы. Он, без сомнения, смог бы тогда в доступной и увлекательной форме рассказать своему другу немало интересного; он смог бы ему рассказать, какое огромное впечатление произвел на великого английского естествоиспытателя вид этих атоллов с их изящными кокосовыми пальмами и зеленым кустарником, с их плоскими террасами и отдельными белыми глыбами, ставшими непреодолимой преградой на пути пенящихся волн.
И впрямь, океан, словно могучий непобедимый враг, ведет в наступление свои воды, он разрушает созданные человеком плотины и дробит прибрежные скалы, но отступает, встретив на своем пути эти почти невидимые существа. И не потому, что он милостиво обходит коралловые острова, он не щадит и их, – гигантские обломки кораллов, выброшенные им на берег, свидетельствуют об этом. Но, как ни странно, коралловые острова одерживают победу, тогда как острова из самых твердых скальных пород, из порфира, гранита или кварца, сдаются под постоянным натиском волн.
Все дело в том, что беспрестанной разрушительной силе океана противостоит мощная восстановительная работа бесчисленных колоний полипов. И пусть разбушевавшиеся волны вырывают огромные куски коралловых гряд, – они не в силах справиться с мириадами строителей, работающих и днем и ночью. Кораллы одерживают победу над океаном, против которого бессильны и человеческое искусство, и безжизненная природа.
Одного тома вряд ли хватило бы, чтобы рассказать все об этих хитроумных неутомимых работниках, об их рождении, образе жизни и смерти. Эти рифы, которыми усеяны многие тысячи квадратных километров в Тихом океане и которые великий естествоиспытатель подразделяет на три главных типа коралловых сооружений – береговые рифы, барьерные рифы и атоллы, – во все времена вызывали удивление у мореплавателей, пересекающих Великий океан. Уже в 1605 году французский путешественник Пирар де Лаваль воскликнул: «Какое удивительное зрелище представляют собой эти лагуны, называемые на языке индейцев атоллами, окруженные каменными стенами, к которым не прикасалась рука человека».
Первые путешественники полагали, что коралловые полипы, инстинктивно строя эти большие кольца, создают себе во внутренней лагуне убежище. Но, как говорит Дарвин, полипы, живущие на внешних берегах атолла и обеспечивающие своим ростом его существование, не могут существовать в спокойных внутренних водах лагуны, там живут и расцветают кораллы из других отрядов. Следовательно, исходя из сказанного, надо было бы предположить, что различные отряды кораллов объединяются, защищая свои общие интересы, однако в природе нет тому доказательств.
Наиболее широко распространенная теория утверждает, что основанием для атолла служит обычно кратер подводного вулкана. Но размеры некоторых подобных островов, их форма, число и расположение по отношению друг к другу указывают на несостоятельность и этого предположения.
По мнению Шамиссо[113], совершившего кругосветное путешествие в 1815 году, вместе с русским мореплавателем Крузенштерном[114] и сыном знаменитого Коцебу, рост кораллов зависит от силы приливов и отливов; кораллы, расположенные на внешнем берегу, первыми испытывающие силу прилива, создают основание атолла и определяют круглую форму острова. Шамиссо, как и сторонники теории кратеров, упустил из виду один весьма важный факт: коралловые полипы (это доказали неоднократно проведенные зондирования) могут жить и создавать свои острова лишь на глубине, не превышающей тридцати метров. Как же в таком случае они закладывают основания своих не поддающихся разрушению строений?
Вряд ли можно считать, что в этих бездонных морях на таком большом расстоянии от континента, на протяжении многих сотен миль большие нагромождения песка расположились таким образом, чтобы подготовить фундамент для колоний полипов. Также трудно представить, что подводные вулканы, возникшие на этих бескрайних просторах, как специально перестали расти на расстоянии двадцати, тридцати метров от поверхности океана.
Единственно возможный ответ на вопрос происхождения основания коралловых островов принадлежит, на наш взгляд, Дарвину, считавшему, что горы одна за другой, острова один за другим медленно погружались под воду, таким образом постоянно возникали новые места, где коралловые полипы могли создавать свои колонии. Позволим себе не согласиться с теми, кто считает, что, раз все острова, сооруженные коралловыми полипами, лишь чуть-чуть выступают над поверхностью океана, у них должно быть общее основание.
Оградительные барьерные рифы, которые окружают небольшие острова или тянутся вдоль берегов континента, отделены от них глубоким и широким проливом, напоминающим внутреннюю лагуну атолла. Вода там всегда прозрачна и спокойна, свидетельством тому пролив, отделяющий пояс коралловых островов от острова Бора-Бора. Коралловые пояса имеют различную протяженность. Тот, что находится у Новой Каледонии, насчитывает в длину сто тридцать – сто пятьдесят миль.
И еще, что весьма любопытно, у коралловых рифов берег с внутренней стороны отлогий, то есть со стороны пролива, тогда как с внешней стороны берег напоминает отвесную стену высотой в двести или триста футов. Действительно, странными сооружениями являются эти барьерные рифы; похожие на крепости, воздвигнутые высоко в горах, они словно охраняются мощными стенами из коралловых скал с отвесными наружными, а порой и внутренними склонами, с широкой платформой на вершине и широкими проемами у основания, позволяющими самым большим кораблям входить в эти огромные рвы.
В заключение следует сказать, что ни одна из теорий, объясняющих происхождение атоллов, береговых и барьерных рифов не может, видимо, считаться удовлетворительной. Так, Дарвин вынужден был поверить в постепенное погружение широких пространств суши, усеянных чуть выступающими из воды островками, куда ветер и волны приносят различные обломки, хотя острова эти созданы полипами, возводящими свои сооружения лишь на небольшой глубине.
Ученый полагает, что остров, окруженный береговыми рифами, чаще всего медленно, а иногда и сразу, погружается на несколько футов в воду. Колонии животных кораллов достигают вскоре поверхности океана, однако океан продолжает свое наступление, и остров погружается все более, что приводит к уменьшению его размеров и расширению пролива, отделяющего сам остров от окружающих его береговых рифов. Глубина же пролива зависит от глубины погружения острова и роста кораллов с их хрупкими ветками, способными жить только в лагунах.
Вот каким образом расстояние между сушей и окружавшими их вначале береговыми рифами
