Француз встал на четвереньки и хотел уже было приниматься за дело, как вдруг замер, услыхав какое- то урчание за спиной.
– Гляди-ка! Да тут кто-то есть, – произнес он вполголоса, обернувшись на шум. Заметив два зеленоватых огонька, неподвижных в темноте, Фрике добавил: – Ставлю трон султана Борнео против жалованья юнги, что это не светлячки. – Урчание повторилось, перейдя в грозный рык, полный гнева и страдания. – Мне известно лишь одно животное такого роста. Если не ошибаюсь, это тигр. Большая кошка. Я его не вижу, но он-то видит меня, как среди бела дня. Чудненькие глазки. Если б не темнота, я бы пристрелил его. Да уж! Мало мне приключений. Теперь ясно, что я угодил в одну из ям, служащих островитянам западней для хищников, – здешние жители трусоваты, а этот способ абсолютно безопасен. Слава Богу, что им еще не пришло в голову усеять дно колючками. Не слишком-то охота напороться на кол из железного дерева. Положеньице не из забавных, прямо скажем. Похоже, это временная передышка, и долго она не продлится. Полагаю, что тигр в такой же растерянности, как и я, а может быть, тоже подвернул лапу, иначе бы он вел себя не так смирно. На всякий случай надо быть начеку и устроиться от него как можно дальше.
Фрике пополз прочь, не отводя глаз от зеленых огоньков. Каково же было его удивление, когда его рука уткнулась во что-то мягкое, пушистое и дрожавшее от страха.
– Да это зверинец какой-то!
Животное издало жалобный писк.
– Нам больно… Черт побери! Если еще и тигр ранен, то мы составим миленькое трио инвалидов. А почему, собственно, я все время говорю о тигре? Сужу по глазам. Во всяком случае, надо готовиться к худшему, это не помешает. А там поглядим.
Прикосновение руки человека, очевидно, доставляло раненому животному страдание, потому что оно пыталось как можно плотнее прижаться к земле. Шевелиться зверю вероятно, было тоже тяжело: при каждом движении раздавался стон и прерывистое дыхание.
– Не могу беспокоить друзей по несчастью, – вновь заговорил Фрике, – я пришел последним, и простая вежливость требует деликатности. Место уже было занято, так что постараюсь как-нибудь пристроиться. Ну вот… Вроде бы ничего. Жаль, что тут воды маловато. В остальном же все вполне приемлемо и даже удобно. Соседи пока что очень милы. Не шумят, не беспокоят. Если бы еще вон тот не строил мне глазки, я бы смог поспать.
Несмотря на пристальный взгляд хищника, парижанин все же задремал и проспал до тех пор, пока веселое щебетание птиц не возвестило о приходе утра. Слабый луч солнца проник на самое дно западни и разбудил Фрике. Теперь он мог убедиться, что это действительно была яма, вырытая туземцами специально для поимки хищников. Местные жители выкапывали глубокие канавы и маскировали их настилом из веток, травы и цветов. Они достигали в своем деле такого мастерства, что дикие животные попадались, как несмышленыши. Яма оказалась метра четыре в глубину и пять в ширину. К несчастью, стены не были отвесными – тогда бы их еще можно было бы преодолеть, – форма ямы напоминала пирамиду, дно шире, чем выход. Фрике загрустил: по такой стене не вылезешь.
Солнце поднялось высоко, и стало лучше видно. Он оглядел подземную тюрьму, предчувствия его не обманули. Примерно в четырех метрах, вытянув лапы и положив на них морду, лежал огромный тигр, неподвижный, словно каменное изваяние. Здешние тигры меньше по размерам и не так свирепы, как их родичи королевские тигры. Фрике тут же отметил это про себя. Неистребимый оптимизм!
– Впрочем, если даже один тигр не так кровожаден, как другой, он все же не слишком похож на ягненка… Гляди-ка, не шевелится, пусть пока спит или делает вид, что спит. Посмотрим, кто мой второй товарищ по несчастью. Боже правый! Да это обезьяна! Большая… Кажется, орангутан… Как? Тут еще и третий? Крупный олень. Бедняга, он разбился насмерть. А ведь это, по крайней мере, килограммов сто пятьдесят свежего мяса… Почему же тигр не нападает? Он наверняка голоден. Итак, в нашей уютной комнатке разговаривать умею только я один. Вы меня боитесь? Успокойтесь. Я и мухи не обижу. Глупый тигр дрожит как осиновый лист. А у обезьяны такой вид, будто она сошла с ума от страха. Но, быть может, у них сломаны лапы. Я ведь вывихнул ногу. Ну что ж, тем хуже. Они очень милы, но я ничем не смогу им помочь. Где ж тут взять ветеринара? Оставаться в этой яме дольше нельзя. Надо подумать о том, как выбраться отсюда, и побыстрее.
Несмотря на поразительную изобретательность и смекалку, выработанные за годы приключений и скитаний, Фрике ровным счетом ничего не мог придумать. Соседство тигра и обезьяны его больше не беспокоило. Очевидно, они пробыли здесь уже очень долго и совершенно обессилели. Ничего удивительного не было и в том, что тигр не напал на беззащитную обезьяну. В лесные ловушки порой попадают самые разные животные.
В иных обстоятельствах такая встреча неминуемо закончилась бы для одного из них трагично, но в западне хищники не трогают слабых и беззащитных целыми сутками. То же самое происходит, к примеру, когда случается большой пожар; буйволы и пантеры, антилопы и тигры, лошади и леопарды бегут рядом, надеясь спастись от всепожирающего пламени, – общий страх, общая опасность уравнивают их между собой.
Усевшись на мертвом олене, по щиколотку в воде, Фрике силился что-либо придумать. Немного погодя он начал явственно ощущать, что голоден и хочет пить. Сделав несколько жадных глотков из лужицы на дне канавы, он взглянул на оленя.
– Сырая оленина… Дьявольски невкусно. Я еще не так голоден, чтобы дойти до этого. К тому же вид и запах крови может возбудить хищные инстинкты у моего соседа. Где гарантии, что ему не захочется вместо падали кусочек живого человеческого мясца? Правда, тут есть обезьяна, но кто мне гарантирует, что этот гурман не выберет человечину?.. Да ведь я всегда могу пустить ему пулю в лоб. По такому случаю не помешает перезарядить револьвер.
Не долго думая, Фрике занялся оружием, – вынул патроны и методично начал перезаряжать револьвер. Металлический звук потревожил тигра. Тот поднял голову и, ощерившись, зарычал на человека.
– Ах! Знаешь ли, дружище, не надо строить мне рожи. Ты, возможно, и властелин здешних лесов, но это вовсе не означает, что я буду терпеть твои штучки. Ты должен знать: человек – царь природы, венец мироздания. Хватит! Закрой пасть и заткнись!
Доводы явно показались тигру убедительными. Он снова улегся, положив голову на лапы, и замер.
Между тем парижанин начинал не на шутку беспокоиться. Его самые невероятные способы, самые головокружительные проекты вдребезги разбивались о наклонные стены ловушки. Сначала Фрике думал разорвать одежду и смастерить канат, который смог бы выдержать его вес. Но зацепиться было не за что. Да и разгуливать по лесу в чем мать родила как-то не хотелось, его кожа не вынесет палящих лучей экваториального солнца. Правда, можно воспользоваться шкурой оленя… И все же не за что зацепиться, не за что…
– Ну и глупец же я! – закричал он вдруг. – Столько волнений из-за пустяка. У меня есть нож величиной почти что с саблю. Клинок широк и тонок, как нож гильотины[204]. Мне ничего не стоит прорыть ход в земле. Можно сделать наклонную шахту, выходящую на поверхность. Здесь и дел-то всего дня на два. Вода есть, мясо есть, правда, вывихнута нога, но тут ничего не поделаешь. Займусь этим, когда выберусь отсюда. Вперед! Чем раньше примусь за работу, тем скорее окажусь наверху.
Фрике предусмотрительно вырыл ямку с другой стороны и залил ее водой, чтобы комья земли, которые будут падать на дно во время работы, не засыпали лужу и не оставили его без питья. Туда же он оттащил и оленя. На всякий случай Фрике наполнил водой и свой шлем, установив его в нише, проделанной в стене на высоте человеческого роста. Затем, стараясь не думать о еде, принялся за дело.
К счастью, оказалось, что земля в этом месте рыхлая и состоит, главным образом, из растительного перегноя, копившегося столетиями. Работа была тяжелой, но продвигалась быстро. Фрике без устали орудовал правой рукой, нож посверкивал на солнце, а комья земли летели вниз.
В конце концов ход был прорыт и оставалось только расчистить его получше. Обрадованный Фрике принялся было карабкаться вверх, как вдруг заметил, что тигр, заинтересовавшись работой, встал и подошел совсем близко к шахте. Это несвоевременное любопытство сильно озадачило и обеспокоило парижанина.
– Приятель! Если ты будешь слишком любопытен, мы не сговоримся. Ты испортишь мне все дело. Болван! Разве не видишь, что я работаю для нас троих? Когда я выберусь через эту дыру, ты сможешь
