— Кафе открывается в восемь.
— Значит, в восемь.
Выйдя на улицу, Лэнг понял, что ему по-прежнему хочется есть. В этом не было ничего удивительного — ведь оба обеда, не считая нескольких кусочков, достались доктору Шафферу.
Лэнг посмотрел на часы. Для Вены, где обедали, как правило, не раньше девяти вечера, еще рано. Можно было бы купить сосиску в одной из передвижных Wurstelstand и немного погулять, полюбоваться достопримечательностями.
Закрытая для транспорта Стефансплац и многочисленные бары и рестораны на проходивших поблизости Бёкерштрассе и Шёнлатернгассе были полны народу. Прямо перед собором, рассчитывая подзаработать, прыгали и кувыркались акробаты в белых трико. Неподалеку детишки, сбившись кучей, как завороженные, смотрели на мима. Пробравшись сквозь толпу, Лэнг вскоре наткнулся на небольшую очередь людей, желавших купить пива и нечто вроде американского хот-дога[43] .
Он нашел незанятую скамейку и сел, намереваясь поесть не спеша и полюбоваться собором, освещенным прожекторами почти так же ярко, как солнечным светом. Собор Святого Стефана был выстроен в тринадцатом столетии, но от первоначальной постройки остались лишь Исполинские врата и две Языческие башни, названные так потому, что они были возведены на месте еще более старинной языческой святыни. Главная башня — «Старый Стефл», — пристроенная к собору в четырнадцатом веке, вонзала в брюхо ночного неба свой готический шпиль четырехсот пятидесяти футов высотой. Лэнг всегда восхищался мозаикой на крыше нефа собора. Там из разноцветной черепицы — кровля состояла из более чем миллиона плиток — было выложено изображение двуглавого орла, герба Габсбургов.
Рейлли решил зайти в церковь днем. Много лет он хранил в памяти извилистые проходы усыпальницы, где на протяжении многих веков погребали Габсбургов, отмечая их могилы чугунными статуями, которые вполне можно было бы счесть порождением фантазии Стивена Кинга. Глядящие из-под шлемов костлявые лица и изогнутые в неестественных позах тела производили еще более жуткое впечатление, когда зрители узнавали, что трупы перед погребением вскрывали, чтобы облагодетельствовать отдельными захоронениями сердец и внутренностей две другие церкви. Впрочем, эта устрашающая традиция была лишь временной данью нравам определенной эпохи и не могла считаться особенным свойством австрийской монархии.
Не слишком-то подходящие мысли для того, чтобы с аппетитом съесть сосиску, подумал Лэнг и поднялся, чтобы бросить салфетку и пустую бутылку из-под пива в стоявшую поблизости урну. Но, сделав всего лишь шаг, он почувствовал прикосновение к шее холодной стали.
— Спокойно сядьте на место, мистер Рейлли, — приказал низкий голос, говоривший, кстати, без малейшего акцента.
Лэнг медленно опустился на скамейку, лишь повел глазами слева направо. Двое находившихся по сторонам мужчин были явно заинтересованы происходившим. Они очень походили на тех, с которыми ему пришлось иметь дело в Брюсселе, а возможно, были теми же самыми.
Когда он сел, они придвинулись поближе.
Одетый в ветровку мужчина скользящим движением обогнул вокруг край скамьи; при этом оружие, которое он держал в руке, на мгновение блеснуло в уличном свете и тут же исчезло под курткой. Один из его помощников шагнул назад, перегнулся через спинку скамьи и вынул из кобуры, прицепленной к ремню у Лэнга за спиной, «ЗИГ-Зауэр».
— Так-то лучше, — констатировал сидевший. — А теперь вы пойдете с нами.
— Мама учила меня никогда не ходить с незнакомыми людьми, — ответил Лэнг, не пошевелившись.
Но, если такой момент не подвернется достаточно скоро, он окажется глубоко в дерьме.
Сесть с этими людьми в машину или войти в какой-нибудь темный переулок будет все равно, что самому лечь в гроб.
— Мы хотим лишь получить ответы на несколько вопросов, — с подчеркнутым дружелюбием сказал мужчина в ветровке, — только и всего.
— Извините, но мне хотелось бы побыть в одиночестве. — Лэнг разглядывал площадь, стараясь, чтобы движения его глаз были незаметны. Он пытался высмотреть фигуру в оливково-серой полицейской форме, но все Polizei, по-видимому, раздавали стояночные квитанции автомобилистам — никого из них поблизости не было.
— Или вы пойдете с нами добром, или мы уведем вас силой. Боюсь, что если мои товарищи рассердятся на вас за нежелание сотрудничать, я ничего не смогу поделать.
Лэнг поерзал на скамейке и сунул руку в карман.
— Попробуйте напугать меня как-нибудь по-другому. Утащить меня отсюда незаметно для публики вам будет не легче, чем мне — перепрыгнуть через церковь. Я буду кричать, брыкаться, в общем, вы должны понимать…
Он нашарил клавиатуру «блэкберри» и попытался вспомнить…
Сидевший рядом с ним вздохнул и кивнул одному из стоявших. Тот тоже сунул руку в карман. Когда он ее вынул, в ней блеснуло что-то, похожее на шприц.
— Ну, раз вы настаиваете…
Один-три-три! Да, экстренный телефон полиции в Вене — один-три-три. Лэнгу оставалось лишь надеяться, что он не ошибется и на ощупь отыщет нужные клавиши. Рейлли вовремя вспомнил про кнопку отключения звука — не хватало еще, чтобы клавиатура запищала у него под пальцами и выдала врагам его действия.
— У меня аллергия на очень многие лекарства. Если я умру от укола, вы точно не получите ответа на свои вопросы. —
— Увы, нам придется пойти на такой риск. — Мужчина кивнул человеку, державшему шприц. Тот подошел.
Лэнг вскочил и шагнул от скамейки.
— Парень, полегче! Ненавижу уколы! Можно ведь как-нибудь по-другому договориться.
Один из стоявших грубо толкнул его обратно на скамейку. Человек со шприцем нажал на поршень и выпустил в воздух тонкую серебристую струйку, чтобы удостовериться, что в цилиндре не осталось воздуха.
Эта предосторожность немного успокоила Лэнга — значит, они не намеревались убить его на месте.
Но тактика проволочек исчерпала себя.
— Ладно, ладно, пойду. Только уберите эту гадость!
Ему так и не удалось выяснить, действительно ли венские полицейские умеют молниеносно реагировать на тревожный вызов, или ему просто повезло. Из-за угла собора вывернули два белых мотоцикла «BMW» и направились к ним, озаряя вспышками синих мигалок блестящую брусчатку.
Сидевший рядом с Лэнгом человек что-то недовольно пробормотал и поднялся.
— Ничего хорошего тут нет, мистер Рейлли. Мои люди вооружены и без труда справятся с полицейскими. Так что позвольте мне поговорить с ними, если не хотите, чтобы пострадали невинные люди.
Благополучие «невинных людей», конечно, волновало Лэнга, но в данный момент его больше всего заботило состояние собственной шкуры. И сейчас было самое подходящее время для того, чтобы что-то предпринять.
Рейлли медленно поднялся, как будто собираясь обратиться к приближавшимся полицейским. В руке он все так же стискивал пустую пивную бутылку. Уловив мгновение, когда ближний к нему из похитителей перевел взгляд на мотоциклистов, Лэнг резко взмахнул рукой и разбил бутылку о край скамьи.
Мужчина в ветровке увидел его движение и попытался вскинуть оружие. Свободной рукой Лэнг
