больше некому; если вытоптали, то только я?! Вот и хорошо, вот и ладно, — у девочки дрожал голос, но она продолжила: — А ну убирайтесь с моей поляны подобру-поздорову!
— Сначала
— А я думаю, что из вас два отличных пенька получатся! На моей поляне как раз пеньков не хватает!
Варя щёлкнула пальцами, пенёк, на котором зайцы скакали, шевельнулся, и они плюхнулись на землю.
— Вы видели? Видели? — кричали зайцы, призывая всех в свидетели: — Она нам увечья нанесла, с пенька спихнула! Колдует, вредничает!
Маленькая колдунья захохотала. Перед зайцами возникли кусты чертополоха, оттесняя их назад.
На поляну вбежал запыхавшийся Лешик.
— Ой! Прекратите немедленно! Это не могла быть она, она хорошая! Ага! Вы же её совсем не знаете, — кричал он. — Как вам не стыдно? Ой-ой-ой!
— Не вмешивайся, Лешик, пожалуйста! Она просто тебя заколдовала. Правда-правда, — сказала Леся, подходя ближе к чертополоху. Затем фея обратилась к Варе: — Ты не можешь здесь остаться. Совсем не можешь! — Она старалась, чтобы голос был спокойным, но феечка на самом деле сильно волновалась. — Тебе здесь никто не рад. Ни капельки! Уходи, и мы забудем твои проделки, честно-честно, а иначе…
Феечка не успела договорить, как из-за кустов выпрыгнул Бабась и громко тявкнул. Девочка вздрогнула. Толпа ахнула. Лиса подпрыгнула от испуга, наступила на ногу ежу, тот взвыл от боли. Число пострадавших росло. Довольная псина, помахивая хвостом, вернулась к хозяйке. Варя хохотала как сумасшедшая. Страсти накалялись. Зайцы схватили палки и ринулись на защиту феи.
— Ути-пусеньки, — прищурилась маленькая колдунья. — Они не рады! А ну брысь с моей поляны, а то вы меня точно никогда не забудете!
Заяц размахнулся по чертополоху, хотел ударить, Варя щёлкнула пальцами, и чертополох в мгновение подрос. Нападающий выронил палку, которая перекувыркнулась и ударила в глаз другого зайца, который истошно заорал. Возмущённая фея подошла ещё ближе.
— Не надо, — попросил Лешик, но девочка его не слушала.
— Ты ведешь себя отвратительно! Никакого воспитания! Ни чуточки! Ты злая и гадкая!
— Уходите! Немедленно! Вон! — угрожающе отчеканила маленькая колдунья и хлопнула в ладоши. На толпу обрушилась стая летучих мышей, которые хлопали крыльями, шипели и скалили маленькие острые клыки. Незваные гости с визгом бросились врассыпную.
Варя ушла в дом, громко хлопнув дверью.
Лешик постучался и, не дождавшись ответа, вошёл. Насупленная Варя сидела в кресле-качалке, на её коленях лежала морда поскуливающего пса, Ехех топтался рядом.
— Дружелюбные, говоришь? Весёлые? — с упрёком поинтересовалась маленькая колдунья. — О-о-о- отлично повеселились!
— Это недоразумение. Ага! — заверил мальчик. — Всё не так должно быть!
— Познакомиться хотят? Было очень приятно! — не унималась Варя.
— Что-то странное произошло, — заверял мальчик. — Мы во всём разберемся, и вы ещё подружитесь! Ага!
— Нет уж, дудки! Сам с ними дружи! А у колдуний друзей не бывает!
— Я твой друг, и я верю. я знаю, что это не ты! — страстно заверил мальчик.
— Уходи, — тихо сказала Варя, — я тебя не звала.
Лешик тяжело вздохнул и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.
— Ну жачем ты так ш ним? — нахмурился Ехех. — Он же ни в чём не виноват. И ты ему нлавишша.
— Это у него быстро пройдёт, — надулась маленькая колдунья.
Глава 8
В Дымчатый лес прокралась таинственная молчаливая ночь. Накрыла всех бархатным покрывалом, раскидала звёзды по небосклону, чтоб ещё больше показать свою красоту и темноту. Ехеху не спалось, он ворочался в своем дупле, и всё-то ему мешало. И луна в глаза светит, и воздуха не хватает, и дерево жестковато. Отлично! Теперь ещё и шишки залетают, беспардонно тюкаются в лоб! И вообще, откуда на дубе шишки? Ехех выглянул из своего убежища и увидел Лешика.
— Ты чего тут шаштаешь и шишками кидаешша? Ни штыда ни шовешти!
— Выходи давай. Дело есть, — прошептал мальчик и, поманив за собой, нырнул в кусты под деревом.
Эхо пыхтело от возмущения, но следом полетело.
— Ну? Как она? — Мальчик кивнул на тёмное окно Вариного домика.
— Обиделась. Шпит. Завтла улетать шоблалась.
— Эх! Нехорошо получилось. Да?
— Не то шлово! — вздохнул Ехех.
— Ага! Там тоже! Беда и полное непонимание! — отмахнулся мальчик. — Я Лесе и так и эдак объяснял: Варя хорошая, подружиться хотела. Ага! Не верит! Говорит, меня заколдовали.
— Ну вот!
— Ага! И ёж тоже! Ногу забинтовал: травмой хвастается! В бою с колдуньей заработал. Ага! А чего хвастается? Там даже синяка нет, и вообще — ему на лапу лиса наступила.
— Ну как же так? — Ехех качал головой.
— Ой! А зайцы, те вообще с ума посходили. Когда между собой дерутся, так на них живого места не бывает — и ничего! А тут!.. Забинтовались по уши, важничают. Героев войны из себя строят. Ага!
— Э-эх! Нехолошо. А ты чего плишол? В кушты жалежь? Подглядывать будешь? Так она дешатый шон видит! Ну волочаетша, ну пошапывает! А больше ничего интелешного.
Лешик укоризненно поглядел на эхо и спросил:
— Ты вчера ночью ничего странного не слышал? Не видел?
— Нет! Шпал я. Но у наш качели шломали и делево вон там. А ты куда это клонишь?
— Вот! — Мальчик многозначительно поднял палец. — Странно все это. Очень странно. Кто-то же всё это поломал. А кто? Неизвестно! Вот. Надо найти — кто.
— А как?
— Всю ночь в дозоре сидеть будем. Отсюда всё хорошо видно, — поделился планами Лешик. — Подождем, когда хулиган появится, и сцапаем.
— Точно! — согласился Ехех. — Ух, я ему! И как это я шам не догадалша?
Луна спряталась за мохнатую тучу. На поляне стало темно и мрачно, но маленький леший и эхо терпеливо и храбро выжидали в засаде. И вот, когда уже стало совсем клонить в сон, где-то рядом мелькнул свет. Дозорные встрепенулись и тихо-тихо подползли к дому. Точно, из-под крышки погреба сочился слабый зелёный луч.
— Пошли поглядим? — предложил Ехех.
— Ага! — Лешик достал из кармана пузырек и выпил его содержимое. Эхо удивленно смотрело на мальчика.
— Чего это ты?
— Это зелье специальное, чтоб прозрачным стать. Ну на немножко. Не навсегда. Мне ещё от деда осталось.
— А-а-а… — протянул недоверчиво Ехех.
