— Я всего лишь позволил себе выразить восхищение. — Я зябко дернул плечом, что было воспринято как попытка освободиться от пут, и девица, наклонившись, прошипела мне в лицо:
— Я же сказала: сиди тихо!
— Простите, но мне... немного неудобно.
— Ха! Неудобно! А каково было бедной девочке, которую ты куда-то тащил на ночь глядя?!
Я собрался возразить, но замешкался, уловив в словах девицы нечто... странное. Три стука сердца хватило, чтобы странность стала очевидной: я мог тащить на спине кого угодно, но не... ДЕВОЧКУ?!
Прошло еще некоторое время, прежде чем я справился с нервным смехом и выровнял дыхание. Итак, dou Джерон, позвольте вас поздравить с новой ступенью вашего развития: вы — круглый дурак. Фрэлл! Можно же было догадаться... А впрочем, как я мог догадаться? Под одежду к ребенку не залезал, а подростки в столь нежном возрасте выглядят практически одинаково! К тому же я никак не мог предположить, что в королевской семье есть близнецы. Тем более разнополые близнецы... Но я-то хорош: едва не пристукнул ни в чем не повинную принцессу... И что меня остановило? Видимо, само Провидение. Ну, то, что я успел нагрубить, не считается: все слова, вольно или невольно слетевшие с моего языка, можно списать на «непонимание шуток взрослых». Стоп! Один занятный момент... Она спала рядом со мной?! Хм. Я, конечно, не ханжа, но это... просто неприлично! И как только додумалась?
Однако сей факт в корне меняет дело. Даже допустив, что это «яблочко» упало недалеко от того, второго «яблочка», я не могу заставить себя холодно и жестко относиться к принцессе. Пока, по крайней мере, она того не заслужит. До настоящего же момента ее поведение было выше всяческих похвал, и, признаться, немного меня смущало: что она могла разглядеть в парне, который все время знакомства лежал пластом? Что подтолкнуло ее отправиться за мной? Вы бы так безоговорочно доверились первому встречному? И я — нет. Надо будет ненавязчиво расспросить девочку при случае...
— Эй, чего застыл точно истукан? — поинтересовалось рыжее чудо, недовольное непредусмотренной в допросе паузой.
— Вот смотрю я на вас, красавица, и думаю: по глазам видно, что не дура, а два и два сложить не можете... — Я расплылся в глупой улыбке. Глупой, потому что никак не мог поверить в то, что судьба последовательно свела меня со всеми королевскими детьми. От коих я получаю, в основном, неприятности на свою...
— Да что ты себе позволяешь?! — Девица уперла руки в бока, а я краем глаза заметил легкую усмешку на лице женщины, занимающейся приготовлением ужина.
— Я говорю то, что есть.
— Ты обвиняешь меня в глупости?!
— Вовсе нет. Я просто подчеркнул тот факт, что вы не умеете связывать причину со следствием. Впрочем, в вашем возрасте это вполне простительно... — Удачно уворачиваюсь от затрещины и кричу в сторону костра:
— Почтенная госпожа, умерьте пыл вашей амазонки!
— Хок! Остынь. — Женщина ответила с небольшой заминкой, потраченной на то, чтобы справиться с очередной усмешкой.
— Уверены? — Девица оставила попытки нанести мне телесные повреждения, но вид сего дивного создания не стал от этого менее грозным.
— Пожалуй. — Хозяйка маленького каравана (а в том, что именно эта спокойная женщина является «главарем» всей честной компании, я уже не сомневался) оставила похлебку на попечение мужчины и подошла к нам.
Возможно, ей было лет сорок. Или даже больше. Совершенно обычная внешность: русые волосы, заплетенные в косу, кольцом уложенную вокруг головы, скуластое лицо, сеточка морщин на обветренной коже, внимательный прищур светлых глаз, ровная линия узких, но отнюдь не злых губ. Сухие натруженные руки, крепкий торс — в юности она могла быть очень миленькой, но прошло слишком много лет и много дорог, и тоненький ствол юной ивы стал сильнее. В ущерб хрупкой привлекательности, конечно. Красивая? Скорее нет, чем да. Но — располагающая к себе. С первой минуты знакомства.
Она подарила мне не менее долгий и изучающий взгляд, с трудом удержалась от улыбки, видимо, вспомнив мои пререкания с рыжей воительницей, и произнесла:
— Что мы должны о тебе думать?
— То, что вам угодно.
— Тебе все равно?
— Пожалуй, нет. Но у вас уже должно было сложиться впечатление обо мне: плохое ли, хорошее ли, но оно есть и никуда не денется. Я могу только дополнить его какими-то чертами. Спрашивайте — я постараюсь ответить.
— Ты так легко согласишься быть таким, каким кажешься? — Женщина чуть посерьезнела.
— А почему вы думаете, что я только кажусь ТАКИМ? Может быть, я и есть ТАКОЙ. — Я возвратил ей усмешку.
— Может быть... — Она кивнула. — Хорошо, тогда ответь: что бы ты сказал о человеке, который, зная, что его враждебно примут в любом обществе, рискнул выйти на свет костра, чтобы попросить о помощи, и не для себя, а для больного ребенка?
— Я бы сказал, что он не слишком умен.
— А может быть, слишком благороден? — Женщина сузила глаза, испытующе ожидая моей реакции.
— Временами это одно и то же. — Я горько вздохнул.
— То, что за словом ты в карман не полезешь, я уже поняла. — В светлых глазах прыгали веселые демонята. — Даже когда безопаснее — промолчать.
— Я подвергал себя опасности? — Изображаю изумление. — Неужели? Позвольте не согласиться с этим утверждением.
— Почему?
— Если бы вы решили меня убить, я бы давно уже был мертв, верно?
Женщина равнодушно пожала плечами:
— Допустим.
— Ну а раз уж я очнулся на этом свете, а не на том, моя кончина, безусловно, откладывается. На некоторое время. Например, до выяснения причин моего появления в лесу.
— И?
— Что?
— Как ты оказался в лесу?
— Дело в том, что уютный дом, в котором я имел удовольствие обретаться в течение последних недель, прекратил свое существование, и я почел за лучшее покинуть развалины, — ответил я, тщательно подбирая слова.
— А девочка?
— Кстати, как она?
— К завтрашнему дню лихорадка пройдет. Ты успел вовремя... Итак?
— Ну не мог же я оставить ее одну посреди необитаемого леса!
— Беглый раб с умирающим ребенком на руках... — задумчиво протянула женщина. — Странная парочка.
— Почему сразу — беглый? — насупился я.
— Что-то не вижу поблизости персону, которая могла бы называться твоим хозяином, — констатировала моя собеседница.
— Ну... — А что тут скажешь?
— Так где же он, твой хозяин?
— Понятия не имею, — признался я.
— Вот как? — Она сделала вид, что удивилась.
— Видите ли... — Что я могу ей сказать, если и сам не понимаю наших взаимоотношений? Врать? Неохота. И не потому, что лень, а потому что... Не стоит без особой надобности возводить стену лжи: ее слишком трудно рушить. — Мой... хозяин временно уступил меня своему... хорошему знакомому, которого
