Федосья — колосовица С Медостом — богом овечьим, Велят двуперстьем креститься Детенышам человечьим. Зато у ребят волосья Желтее зимнего льна… В парчевом плату Федосья, — Дозорит хлеба она. Фролу да Лавру работа — Пасти табун во лесях; — Оттого мужичьи ворота В смоляных рогатых крестах. Хорошо зимой в Заозерьи: Заутренний тонок звон, Как будто лебяжьи перья Падают на амвон. А поп в пестрядиной ризе, С берестяной бородой, Плавает в дымке сизой, Как сиг, как окунь речной. Церквушка же в заячьей шубе В сердцах на Никона-кобеля: — От него в заруделом срубе Завелась скрипучая тля! От него мужики в фуражках, У парней в раскидку часы! Только сладко в блинах да олашках, Как в снопах, тонуть по усы. А уж бабы на Заозерьи — Крутозады, титьки как пни, Все Мемёлфы, Груни, Лукерьи, По верётнам считают дни! У баб чистота по лавкам, В печи судачат горшки, — Синеглазым Сенькам да Савкам Спозаранка готовь куски. У Сеньки кони — салазки, Метель подвязала хвост… Но вот с батожком и в ряске Колядный приходит пост. Отец Алексей в притворе Стукает об пол лбом, Чтоб житные сивые зори Покумились с мирским гумном. Чтоб водились сиги в поречьи, Был добычен прилет гусей… На лесного попа, на свечи Смотрит Бог, озер голубей. Рожество — звезда золотая, Воробьиный ребячий гам, — Колядою с дальнего края Закликают на Русь Сиам. И Сиам гостит до рассветок В избяном высоком углу: — Кто не видел с павлинами клеток, Проливающих яхонт во мглу? Рожество — калач златолобый, После святки — вьюг помело, — Вышивают платки зазнобы На морозное глядя стекло. В Заозерьи свадьбы на диво, — За невестой песен суслон, Вплетают в конские гривы Ирбитский, Суздальский звон. На дружках горят рубахи От крепких, девичьих губ, Молодым шептухи да свахи
