следовало изложить, почему и за какие личные, деловые и профессиональные качества я их рекомендую в ГРУ.
Как-то на досуге я подсчитал, что по моей рекомендации было призвано в разведку около 50 человек. Время показало, что каждый из них честно и преданно служил своему делу. Я рад, что многие стали полковниками, командирами отделов, а часть из них была выдвинута на ответственные должности центрального аппарата ГРУ.
МОЯ СЛУЖБА В ГРУ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
После учебы на Высших курсах офицеров военной разведки я был переведен на должность офицера 2-го отдела. Коллектив подобрался веселый, молодежный. Командовал отделом полковник Плохов В.К., а непосредственно руководил нашей группой подполковник В. Грошев, участник Великой Отечественной войны. Это был несколько замкнутый и немногословный офицер, но очень работоспособный и требовательный. Среди нас был и другой подполковник — С.А. Смирнов. Он был, наоборот, очень веселым, разговорчивым офицером и обладал здоровым чувством юмора. Он жил нашими молодежными проблемами и быстро откликался на какие-либо наши просьбы. Его уважали и считались с его мнением.
Наша служба шла своим чередом. Кто-то из нас получал очередное звание, кто-то продвигался по должности, у кого-то родился ребенок и т. д. В общих местах, когда мы собирались вместе, тогда в основном и узнавали новости друг о друге. По случаю каких-нибудь праздников, Нового года, Дня Советской Армии и ВМФ, Дня Победы и др. многим из нас командование объявляло благодарность и награждало почетными грамотами, а иногда и медалями.
Регулярно ездили в отпуска, в дома отдыха и санатории. Наш санаторий, принадлежавший ГРУ, был под Сухуми, в поселке Эшери. Замечательная природа, климат, море, девушки, доброжелательные абхазцы. К русским офицерам они относились достаточно тепло и с каким-то особым уважением.
Регулярно и очень бурно проходили комсомольские и партийные собрания. В этом было даже что-то важное, а иногда и полезное. Каждый, как хотел, выступал и говорил о наболевшем. Да, русский — человек коллективистский, соборный, он не индивидуалист, не единоличник. Таким родила его природа: быть чутким к своим близким, оказывать помощь и поддержку, но и жестко критиковать, если этого заслуживали те или иные из нас.
Оглядываясь на прожитые годы, я могу с уверенностью сказать, что служба в разведке была нашей школой жизни, и кто ее прошел и выдержал, тот сохранил чувство локтя товарища, уважения к нему и главное — выработал в себе замечательное качество: в случае необходимости помочь морально, душевно, а иногда и материально своему товарищу, а если надо, то и пролить за него кровь.
Да, школа ГРУ — это школа мужества, выносливости, формирования характера. До сих пор, встречаясь с моими коллегами по разведке, я испытываю к ним великое уважение и горжусь тем, что мне пришлось служить вместе с ними и пройти все испытания, выпавшие на нашу общую долю. Мы до сих пор вместе, мы до сих пор поддерживаем друг друга, мы до сих пор боевые друзья-разведчики.
Пожалуй, будучи только сотрудником 2-го отдела, я больше всего был доволен своей службой. У меня многое получалось, к этому времени я достаточно неплохо освоил арабский язык и иврит. Это мне во многом помогало, и я чувствовал, что, работая здесь, я приношу больше пользы, чем когда я работал в 3-м отделе. Это видели и чувствовали мои командиры и коллеги-офицеры.
Как-то на одном из комсомольских собраний предложили выдвинуть меня в состав Комитета ВЛКСМ ГРУ. Против этого у меня не было возражения, а наоборот, я испытывал своего рода удовлетворение, и меня радовало, что мои друзья-офицеры тепло и проникновенно говорили обо мне. При этом отмечали мои организаторские способности, активность, трудолюбие и высокую воинскую дисциплину.
Вскоре состоялось общее комсомольское собрание, среди членов которого присутствовали представители всех центров спецслужбы военной разведки. Несколько позже я вернусь к этому вопросу еще раз. И вот на общем комсомольском собрании кто-то из моих коллег предложил мою кандидатуру в качестве секретаря комитета ВЛКСМ Главного разведывательного управления. После недолгой дискуссии собравшиеся единогласно проголосовали за данное предложение.
И я стал комсомольским секретарем не только нашей спецслужбы, но и других подразделений ГРУ, которых в Москве было значительное количество.
Вскоре меня пригласили в партком ГРУ для беседы. Меня представили заместителю секретаря парткома полковнику И. Юдинцеву (впоследствии оказалось, что он мой вятский земляк, но об этом я в ту пору не знал), а также секретарю парткома Г. Долину. С того дня началась моя вторая жизнь — в качестве комсомольского вожака. Я стал часто посещать первичные комсомольские организации и знакомиться с интересными молодыми офицерами и их командирами. На встречах обсуждались разные вопросы, но они практически не касались профессиональной деятельности тех офицеров, с которыми мне приходилось беседовать. В основном наша сфера интересов сводилась к совершенствованию воинского мастерства офицерами-комсомольцами, улучшению среди них дисциплины, проведению свободного досуга, а также повышению политических знаний и знаний о военно-политическом положении наиболее вероятных противников СССР.
Шла обычная будничная комсомольская работа. Мне приходилось посещать некоторые собрания, проводимые Московским городским комитетом комсомола среди гражданской молодежи, а также участвовать на различного рода всеармейских молодежных совещаниях.
Но чаще всего я бывал в парткоме ГРУ и подолгу беседовал с секретарем Григорием Ивановичем Долиным. Это был достаточно уравновешенный и спокойный генерал и неторопливый в решении различных молодежных вопросов. У нас с ним сложились достаточно близкие и, я бы сказал, вполне дружеские отношения. Также в аппарате ГРУ я познакомился со многими другими руководителями, в частности с генералом И.И. Скрипкой, адмиралом Н.В. Ивлиевым, которые возглавляли кадровую службу ГРУ. Правда, замначальника ГРУ по кадрам генерал И.А. Большаков был, на мой взгляд, странным человеком, замкнутым и чопорным. Но самое большое впечатление на меня произвел 1-й заместитель начальника ГРУ Хаджи Мамсуров, который был участником войны в Испании. Однажды, уже не помню по какому случаю, тогдашний генеральный секретарь ЦК КПСС и председатель Совета Министров СССР Н.С. Хрущев назвал его великим сыном великого осетинского народа. Это был достаточно волевой генерал, Герой Советского Союза, с большим юмором и, я бы сказал, с каким-то нежным чувством к молодым офицерам. Когда бы я к нему ни заходил, у него была масса вопросов и в то же время масса рассказов и очень интересных анекдотов, добрых и безобидных. Он говорил с приятным кавказским акцентом. Его уважали как молодые офицеры, так и офицеры-ветераны ГРУ, и, конечно же, генералы. Он был душой всего коллектива ГРУ, своего рода тамадой.
Однажды я был приглашен генералом X. Мамсуровым на беседу, когда он напутствовал молодого офицера Аркадия Данилко по случаю его спецкомандировки в Конго-Браззавиль.
Аркадий Данилко учился вместе со мной на Высших курсах офицеров военной разведки, и я его знал хорошо, мы даже были друзьями. Аркадий вскоре окончил оперативный факультет Военно-дипломатической академии Советской Армии, и было принято решение направить его в Конго. Вместе с другими офицерами- разведчиками он должен был десантироваться ночью с военного самолета с полным военным грузом и личным вооружением. Дальнейшую судьбу Аркадия Данилко я не знаю. Как он выполнил это задание, когда вернулся и где затем служил — это до сих пор остается загадкой для меня.
Служба, как говорится, службой, но не забывали мы и развлекаться. Вместе с молодыми офицерами мы организовали кафе и назвали его «Экспромт». Находилось оно в районе метро «Октябрьское поле», и раз или два в неделю там собирались молодые офицеры-комсомольцы из ГРУ вместе со своими женами. На этих встречах мы пели песни, танцевали, устраивали различные юморины. В общем, веселились, как могли, но все было в пределах нормы, этики и достойного поведения офицера-разведчика.
ВТОРАЯ АРАБО-ИЗРАИЛЬСКАЯ ВОЙНА НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ
