меньше. Примерно через месяц я уже кое-как мог изъясняться на местном языке.
Большим сюрпризом для меня было то, что я получил доступ к «нашим» средствам массовой информации. Конечно, наша организация каждый день получала центральную газету партии «Правда», которую мы обязательно просматривали. Там давались официальные сведения, причем информация о событиях в нашей стране и других странах, расцениваемая партией как неблагоприятная для граждан СССР, строителей коммунизма, попросту замалчивалась. Несмотря на то, что я был идеологически подкован и «идейно закален», все же я был поражен тем, сколько интересной информации о политических событиях во всем мире скрывается от нашего народа. При этом меня не интересовала политическая оценка, которая давалась различными средствами массовой информации в стране нашей командировки, меня интересовали только голые факты, а уж моральную и политическую оценку я вполне мог дать им сам, исходя из своего опыта, полученного образования и воспитания и с помощью логического мышления. Приведу один факт.
В апреле — мае 1967 года на Синайском полуострове была исключительно острая обстановка, которая впоследствии вылилась в майскую «шестидневную войну». СССР был, конечно, полностью на стороне Египта, Сирии и присоединившейся к ним Иордании. Но для меня стало откровением, что СССР уж если и не подстрекал эти страны к агрессии против Израиля, то уж точно дал им полный карт-бланш на такую агрессию и дал понять, что он окажет им любую помощь, от политической до военной. Поэтому обнаглевший Насер открыто и планомерно готовился к агрессии против Израиля, которая должна была стереть Израиль с лица земли. Во-первых, в средствах массовой информации арабских стран, в том числе и официальной, была развязана ярая национальная пропаганда против Израиля, призывающая к священной войне против врагов ислама. На обложке одного из номеров арабского журнала была нарисована картинка, на которой воины ислама, наступив ногами на флаг со звездой Давида, водружают зеленое знамя на берегу Средиземного моря, в котором захлебываются и тонут уцелевшие после войны израильтяне. Надпись гласила: «Так мы расправимся с Израилем!». Во-вторых, Насер в одностороннем порядке провел ряд агрессивных и незаконных с точки зрения международного права мероприятий в отношении Израиля. Военные корабли Египта блокировали вход в Арабский залив для кораблей Израиля, у которого на юге страны находится порт Эйлат, соединяющий Израиль с Красным морем. После того как израильский посол официально обратился в ООН и к правительствам великих держав с просьбой повлиять на Египет с целью немедленной отмены этой военной блокады, правительство нашей страны дало официальный ответ, который сводился к тому, что «Египет имеет право регулировать морское сообщение в Арабском заливе». Интересно, что заявило бы наше правительство, если бы Турция таким же образом стала бы «регулировать» морское сообщение в своем внутреннем Мраморном море.
После того как Насер сосредоточил на узком участке египетско-израильской границы на Синайском полуострове 900 из 1200 танков, находившихся на вооружении Египта, израильский посол в СССР срочно запросил наше руководство о встрече с Генеральным секретарем КПСС с целью предотвращения военного конфликта на Ближнем Востоке. Однако ему было заявлено, что Брежнев в апреле и мае 1967 года очень занят и не имеет возможности принять израильского посла. После этого и Насеру и Израилю стала полностью ясна позиция правительства «самой справедливой и гуманной страны в мире, страны победившего социализма». Первого она вдохновила и поощрила на продолжение подготовки к агрессии против Израиля, а второму она показала, что при такой позиции СССР Израилю следует рассчитывать только на собственные силы. Результат такой близорукой политики СССР известен: пятого мая 1967 года превентивным и, на мой взгляд, вполне обоснованным ударом ВС Израиля началась первая после 1948 года арабо-израильская война, закончившаяся полным разгромом арабских стран, которые понесли тяжелые людские, материальные и территориальные потери.
Я подробно рассказываю об этом только потому, что получение полной информации об этих фактах заставило меня переосмыслить не только мое отношение к конфликтующим сторонам на Ближнем Востоке (раньше я приветствовал нашу поддержку арабских стран в их конфликте с Израилем), но и отношение к правительству Советского Союза, которое показало себя несправедливым, необъективным, нечестным, а главное — неумным.
Однако после поражения в этой войне арабских стран наше правительство стало гораздо более активным. Когда стало ясно, что арабы не сумели уничтожить Израиль, активность нашего правительства превзошла все границы. Тут сразу появилось требование «обуздать агрессора», оказать помощь жертвам агрессии и т. д. и т. п. Уже в конце мая по всей нашей колонии в стране пребывания (возможно, и вообще по СССР) прошла кампания по «добровольному» сбору средств для помощи жертвам агрессии. Мне было не жаль отдать десяток долларов, но мне-то было ясно, что эта помощь идет тем странам, которые, по сути, и явились главными виновниками этого конфликта. Более того, после этой войны СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем, которые были восстановлены только спустя много лет — после того, как эйфория в отношениях с «дружественными арабскими государствами» стала сходить на нет. Особенно после того, как президент Египта Садат в 1971 году в нарушение договора между Египтом и СССР в пожарном порядке выгнал из Египта наших военных советников, которые действительно помогали Египту, причем для последнего эта помощь практически ничего не стоила. Теперь ясно, что в длительном конфликте на Ближнем Востоке есть и доля нашей вины. Отрадно, что за прошедшие тридцать пять лет наша политика на Ближнем Востоке стала гораздо более справедливой и сбалансированной, но сколько очевидных ошибок можно было бы избежать при трезвой, справедливой и объективной оценке событий!
Так как я знал английский и немного местный язык, я получил доступ и к публичной информации о других важных событиях, причем часто эта информация шла вразрез с нашей официальной точкой зрения. Достаточно отметить такие проблемы, как вопрос о наличии секретного протокола к пакту Молотова — Риббентропа, расстрел пленных польских военнослужащих в Катыни, причины и обстоятельства начала и хода советско-финской войны 1939–1940 годов, события в ГДР в 1953 году, в Венгрии в 1956 году и другие. В наших средствах массовой информации, которые все были на одно лицо, не сообщалось и четверти той информации о событиях и фактах, которая приводилась в зарубежных СМИ. Однако при этом в СССР все средства массовой информации и все наши государственные и партийные деятели и начальники всех рангов с высоких трибун с гневом и негодованием разоблачали «грязные инсинуации подлой пропаганды стран загнивающего капитализма против страны победившего социализма, которая является светочем и примером для всего прогрессивного человечества».
После возвращения в Москву вывело нас из себя одно событие. По прибытии в Москву мы должны были получить в ЦК КПСС на Старой площади сданные нами ранее наши партийные билеты. Мы зашли в довольно большую комнату, часть которой была отделена тонкой перегородкой, в которой имелось несколько окошек. За этими окошками сидели сотрудницы, которые выдавали коммунистам, прибывшим из зарубежных командировок, партийные билеты. В комнате было 30–40 человек, которые, как и мы, недавно вернулись из-за границы и тоже должны были получить обратно свои партийные билеты. К каждому окошку выстроилась довольно длинная очередь. Я увидел, что позади нас с коллегой в очереди в то же окошко стоит человек, с которым мы познакомились за рубежом. Он в течение трех лет работал в нашем торгпредстве в этой заграничной стране, и надо же было тому случиться, что его срок пребывания закончился как раз одновременно с концом нашей загранкомандировки. Он не знал, что мы из Генерального штаба, потому что когда мы знакомились с ним, то сказали, что работаем в одной гражданской организации. Мы встречались с ним за границей всего два-три раза, но сразу его узнали. Он также узнал нас. Он стоял в очереди позади нас, и нас разделяло 5–6 человек. Мы подошли к нему, поздоровались, поговорили о том, о сем, но в это время наша очередь подошла уже близко к окошку, и мы вернулись на свое место. Когда подошла моя очередь, я, как и было положено, назвал свою фамилию, имя и отчество. Молодая и, по- видимому, недавно начавшая здесь работать девушка строго спросила меня, уплатил ли я членские взносы в рублях за время пребывания за границей с тех сумм, которые получала здесь моя жена. Я ответил, что я уплатил в рублях партийные взносы с 50 % денежного содержания, которое мне причиталось в СССР. Она резко и громко возмутилась: «Почему с 50 %, ведь все же платят 60 %?». Я ответил, что она не права, и я получал действительно 50 %. Тут она вообще вышла из себя, встала из-за стола и пошла к другой, старшей и более опытной работнице, которая находилась за другим столом. Так как перегородка была довольно тонкой, я (и все присутствовавшие в этой комнате) хорошо слышал их громкий разговор: «Софья Яковлевна, вот тут товарищ утверждает, что ему в период его пребывания за рубежом здесь выплачивали 50 % оклада. Разве так может быть, ведь всем же платят 60 %?». Пожилая, грузная женщина, посмотрев на мои
