победителей. На самом деле Пётр обрушился на стоящего в Рилакс-фьорде противника с флангов и лишь после их подавления атаковал стоящий в центре прам «Элефант», дополнив атаку обходом шведов с тыла. В итоге победа была одержана с небольшими потерями — русские в Рилакс-фьорде потеряли 127 человек убитыми и 341 ранеными, а шведы — 10 кораблей, 361 убитым и 580 пленными (в том числе 350 ранеными). Ничего подобного этой победе полувоенные и капёрские суда московских царей в боях с европейцами не одерживали.
Хронически не переваривая Петра, профессор пытается максимально принизить даже его победу под Полтавой 27 июня 1709 года. «Пётр так боялся Карла XII, что, имея подавляющее преимущество накануне Полтавской битвы, не решился сам атаковать шведов и был так обрадован лёгкостью победы, что забыл отдать приказ преследовать Карла» («Мифы о России-1». Стр. 74). «Оборонялся даже тогда, когда мог в принципе атаковать. Тактика достаточно трусливая, но тем не менее эффективная. Собственно он «развёл» Карла на смелую и бессмысленную атаку» (там же. Стр. 118).
Если посмотреть на дело со стороны человека, знающего о существовании исследования шведского историка Петера Энглунда «Полтава. Гибель одной армии», то очевидно, что кто-то из мединских ниггеров, то бишь консультантов, её в руках держал, как и школьный учебник по русской истории. Но, по доброй традиции трудового коллектива «Мифов», увидел там лишь комбинацию из трёх пальцев.
Само собой, приказ о преследовании Петром был отдан через несколько часов после окончания сражения. О результатах его профессор умалчивает, поскольку не любит не только Петра, но и организовавшего преследование Александра Меншикова. Между тем 9-тысячный отряд Александра Даниловича уже 30 июня вынудил сдаться у Переволочны почти всю уцелевшую шведскую армию — 13 558 солдат с 31 орудием, не считая нестроевых и украинских казаков. «Трусливая» тактика Петра, на которую смотрит свысока не воевавший ни с кем, кроме компьютерных монстриков, Мединский, позволила не просто победить, а добиться победы малой кровью. Перебив и взяв в плен около 25 тысяч солдат противника (с казаками будет и все 30 тысяч), русские потеряли 1345 человек убитыми и 3290 ранеными. Далее с учётом смерти части раненых соотношение безвозвратных потерь более чем 10 к 1.
Такого успеха в битве с регулярной европейской армией нового времени Россия не знала ещё никогда, и достигнута она именно благодаря грамотной оборонительной тактике и оригинальной системе полевой фортификации, с группой редутов в форме буквы «Т», выдвинутой вертикальной чертой к противнику и подкреплённой усиленным артиллерией валом вокруг лагеря. Подобный строй рассекает атакующие порядки противника, ставя их под перекрёстный огонь, и я даже не очень удивился, увидев похожий боевой порядок в рекомендациях по действиям в обороне американской пехотной роты.
Профессору бы призвать глубже изучать столь замечательную баталию и порадоваться за то, что военачальники зазря солдат не клали, а он на протяжении десятков страниц обличает Петра как сущего изверга, казнящего, пытающего и не жалеющего подданных, за оборонительную тактику выставляет его трусом! (Ну словил царь за один бой — три вражеские пули в шляпу, седло и нательный крест — фигня же по сравнению с некоторыми депутатами, которых гоблины в компьютере уже сто раз на куски рубили!) Видимо, в следующих творениях мы узнаем от Мединского о Жукове и Рокоссовском, трясущихся от страха на Курской дуге. А чего? Они же, имея куда больше бойцов, орудий и танков, чем немцы, тоже выбрали оборону.
Чтобы ещё больше принизить победу русских, Мединский выставляет болваном вражеского главнокомандующего:
«Битва проходила отнюдь не в чистом поле, а на местности весьма пересечённой — овраги, леса, пригорки. На довольно обширной территории. Треть шведской пехоты вообще не дошла до русских редутов. Шведы пошли куда-то не туда и попросту заблудились в лесах и болотах. Кстати, удивительно, почему у нас об этом не пишут: подобная безалаберность объективно играет нам на руку, развеивая миф о гениальном полководце Карле XII. Хотя если посмотреть на дело с другой стороны, Петру было приятнее победить сильного соперника, а не бестолкового раненого, бледного юношу, который по ходу битвы умудрился где-то в оврагах потерять треть своего войска» («Мифы о России-1». Стр. 118).
Доселе не знавший поражений Карл XII действовал не так глупо, как представляется благополучно избежавшим службы в армии международникам. В условиях значительного преимущества русской армии в численности и артиллерии, после разгрома спешившего на соединение с главными силами корпуса Левенгаупта и польско-шведского корпуса на Киевском направлении, ночная атака с холодным оружием была наилучшим выходом.
Однако со связью тогда было плохо, и лишенные айфонов отсталые шведы реально заплутали на пересечённой местности и смогли установить связь между отдельными колоннами лишь с рассветом. После этого никто уже не блуждал, но шквальный огонь с редутов и постоянные атаки русской кавалерии сработали, как надо. Наступавшие были дезорганизованы, и отряд генерала Росса (почти треть шведской пехоты и шестая часть всей армии, наполовину состоявшей из кавалерии), вместо того чтобы прорваться между редутами, истёк кровью под стенами одного из них. Пётр мгновенно сориентировался, отрезал и уничтожил батальоны Росса, а затем, отразив последнюю, на этот раз и вправду почти самоубийственную атаку Карла, стёр его армию с лица земли.
…Тыкать профессорский нос в прочие «разоблачения» Петра будет слишком скучно, а вот о причинах раскрутки именно самых чёрных легенд о нём предположить можно. Хоть автор постоянно и заявляет, что в борьбе с коррупцией царь проиграл, многих казнокрадов и взяточников при нём даже прикончили. И можно легко предположить, что сделали бы царские палачи с некоторыми сопартийцами гражданина Мединского.
Андрей Раев
О долготерпении, рабской покорности и загадочной русской душе
Я не могу отнести себя к политическим противникам Владимира Мединского. Более того, его стремление развенчивать мифы о воровстве, долготерпении, покорности, загадочной русской душе мне симпатичны. Но, увы, размах у Мединского такой, что вместе с грязной водой он выплескивает и ребёнка, причём раз за разом. Мифам нет места там, где всё можно объяснить рациональными причинами. А вот их-то как раз и не хватает.
Есть ли загадка в русской душе?
Мединский правильно указывает, что о загадочной русской душе, например, заговорили в 1812 году в Пруссии, после того как в России погибла Великая армия Наполеона. 450-тысячная армия под предводительством величайшего полководца вторгается в Россию 23 июня. Разве эта армия не обречена на победу над русскими, которые выставляют армию, втрое меньшую? Наполеон и в меньшинстве-то всё время побеждал, а нередко и громил противников. А тут тройное превосходство. Ввиду этого превосходства русские совершенно рационально начинают отступать в глубь страны. А Наполеон, вовсе не будучи авантюристом, вынужденно оставляет гарнизоны вдоль всего пути следования для защиты коммуникаций и снабжения армии. Когда наконец происходит генеральное сражение (Бородинская битва), численности армий почти равны: 130–135 тысяч у Наполеона и 110–130 тысяч у русских (в зависимости от того, как считать необученное и плохо вооружённое народное ополчение). Обе стороны сражаются героически, но французы выигрывают битву. И здесь всё ещё нет ничего загадочного. Понеся большие потери, русские отказываются от идеи дать ещё одно сражение и 14 сентября оставляют Москву. В тот же день наполеоновская армия вступает в Москву, покинутую жителями. И вот здесь — стоп. Жители-то почему
