Потихоньку отпускало. Но легче почему-то не становилось. Просто получалось дышать. И все. А холод и страх никуда не делись. Как в детстве — когда ты сидишь один в комнате и знаешь, что уже все закончилось, что больше бояться нечего, а все равно очень-очень страшно…
Элка неловко выбралась из кровати, дрожащими руками нашарила в темноте брошенную на стул одежду и, путаясь в штанинах и вороте футболки, с пятого раза попадая пуговицами в петельки, оделась. Сбежать из темной комнаты, сбежать, не включая света, не оглядываясь, не поднимая глаз. Просто сбежать из этого холодного кошмара.
Ёлка выскользнула в темный коридор и направилась к лестнице, ведущей на первый этаж. Оставаться сейчас одной, в темной комнате — нет уж, увольте!
Спустившись на пару ступеней вниз, Элка услышала приглушенные голоса. Кто это там, интересно, полуночничает? Может, Стив за судьбу свою переживает? Вряд ли. У этого француза совести нет — и, соответственно, его спокойный сон ничто нарушить не сможет. А кто тогда?
— О! Ёлк! Кофейку посреди ночи будешь?
Увидев на пороге кухни всклокоченную хозяйку, Женька, казалось, ничуть не удивился. Он взял чашки и побрел к кофеварке.
— А водка у нас есть? — Зябко поежившись, Элка устроилась в своем любимом кресле.
Зажужжала кофеварка. Никто, кроме опального повара, бодрящий напиток без этого аппарата готовить не умел. А кофейку, похоже, этой ночью захотелось многим.
— Водка есть. Но тебе ее никто не даст, — категорично заявил Шурик. — Тебе вообще сейчас лучше теплого молочка тяпнуть и обратно в кроватку шагать. И уж точно никакого спиртного.
— Да не хочу я в кроватку, — тоскливо проскулила девушка. — Мне кошмары снятся.
Кофеварка заткнулась, и стало слышно, что там говорит маленький телохранитель:
— А мне вот просто чего-то не спится. Я думал, что это от переутомления, пошел на кухню, а тут Саня сидит, чай из пакетиков гложет.
Элка удивленно вскинула бровь:
— Тут чай в пакетиках есть? Вот это роскошь! Пятьсот лет этой гадостью не пользовалась! Интересно, как это в Стивовом царстве такая замечательная вещь оказалась? Меня, честно говоря, все эти его суперсорта, прямиком из Цейлона на особенных слонах привезенные, уже подзадрали немножко.
Женька тихонечко хохотнул:
— Похоже, не тебя одну. Видела бы ты Санино лицо, когда он пакетик ложкой отжимал — прям ностальгия по студенческой юности, он же балдел, когда пальцы обжег! Так тебе чаю или все-таки кофе сварить?
— Кофе. А чай давайте заныкаем и потом втихую от кулинара нашего по ночам будем употреблять. Этакий клуб тайных любителей пакетированной чайной крошки!
Шурик, сидевший в углу с совершенно невозмутимой физиономией, шумно отхлебнул из чашки и, уставившись на Ёлку, невозмутимо поинтересовался:
— У Женьки переутомление. Я планы на завтра обдумываю. А тебе чего не спится?
Девушка шмыгнула носом:
— А мне, похоже, совесть спать не дает. Кошмары снятся.
Мужики как-то очень понимающе вздохнули. Ага, судя по всему, никакие это не переутомления и планы. Сдается, эти двое тоже переживают.
— Слушайте, вот вы меня уже не первый день знаете… — издалека начала она разговор по душам. — Я что, действительно такая избалованная сучка, как про меня Валерка говорил? Да не делайте вы удивленных лиц, вы же прекрасно наши с ним ругательства слышали! Он что, прав?
Женька со стуком поставил чашку на столешницу. От этого глухого звука девушку аж передернуло — ей на мгновение показалось, что тяжелые градины из кошмара вновь начали падать на землю! Бррр!
— Эл, да не дергайся ты, — не поднимая глаз на собеседницу, попытался успокоить девушку Шурик. — Нет, ты не сучка. На фоне всей этой вашей гламурной тусовки ты единственная нормальным человеком выглядишь.
— Выгляжу… — задумчиво повторила за ним Ёлка. — Выгляжу, но не более того.
Женя шмыгнул носом. Похоже, от разговора по душам уйти не получится.
— Эл, ты тоже пойми парня. Ему знаешь как досталось! Не дай бог кому такого. А ведь поначалу у них с женой идиллия была — он же по большой любви женился. А потом — бац! И такое предательство.
— Да хрен с ней, с его женой! Я сейчас про себя говорю. Я вот что, действительно тварь бездушная?
Шурик посмотрел ей в глаза:
— Нет. Среди всех, на кого мы когда-либо работали, ты самый человечный человек. Не дура. Не сумасбродка. Тебе действительно не по фигу, что с людьми происходит. Если на то пошло, именно ты нас сюда притащила — и не просто на солнышке пузо погреть, а для того, чтобы попытаться спасти совершенно постороннего тебе человека.
— Мы видели, как ты переживала из-за второй, не-нашей-Машки. Я лично тебя успокаивал после разговора с этой идиоткой Мурой, — подал голос Женя. — Ты не сучка. Ты нормальный человек. Вот просто Валерка этого не знает.
Элка подобрала ноги под себя — она вся сжалась в комочек, обхватила ладошками чашку с остывающим кофе и притихла в кресле.
Ну да, она не сучка. Да, она переживала за этих девчонок. И, увы, да — не узнает. А что он, собственно, должен узнать? О том, что она приперлась в чужую страну, немножко тут потусила, потом перепугалась, бросила все и вернулась назад, на родину, в уютное элитное гнездышко? Это он должен узнать? Говорите, сны — это отражение нашего подсознания? Выходит, это ее же мозг объяснил, что ничего хорошего в своей жизни она не сделала и что любить ее не за что? И поэтому никто никогда не будет любить ее просто так, не за деньги?
Да ну его в задницу, такое подсознание! Ничего она не струсила! Не перепугалась! Идет все в баню — в конце концов, она уже по уши в этом деле! Из-за того что она, Ёлка, в эту историю нос сунула, уже кучу народа поубивали! И дело даже не в уязвленном самолюбии — мол, я вам всем докажу, какая я крутая! Дело уже принципиальное — до развязки всей этой заварухи осталось совсем немножко, буквально пара шагов — и нельзя сейчас назад поворачивать, надо идти до конца! Спасать девку надо!
И доказать этому чванливому самодовольному ублюдку, что ее есть за что любить.
— Ребят, давайте продолжать. Выбивать из мальчонки информацию, грузиться в транспорт и шуровать спасать Машку. Раз уж начали — надо закончить. Я решила, что мы должны ее вытащить.
Осторожно, чтобы не издавать этих ужасных звуков, Элка поставила чашку на стол.
— Нет.
Сашка ответил ей совершенно спокойно. Словно заранее знал, что она скажет — и что надо говорить в ответ.
— Эл, мы твои телохранители. Мы не имеем права подвергать твою жизнь опасности. Поэтому — нет. Никто никуда не собирается. Завтра утром мы летим в Москву.
— Вы профессионалы. Вы отвечаете за мою жизнь. Поэтому, если я сбегу от вас поздно ночью и попрусь в одиночестве неизвестно куда — будете виноваты только вы. Так что, мальчики, у вас только один выход: организовать все грамотно и сопровождать меня в моем приступе благородного идиотизма. Всем все понятно?
Элка говорила совершенно уверенно. Не принимая никаких возражений и запретов. Она все для себя решила, и единственное, что на самом деле могли сейчас сделать ее телохранители, — это максимально обеспечить ее безопасность.
Она встала со стула. Внимательно посмотрела на отводящего глаза Шурика:
— Саш. Ты же знаешь, что если мне что-то взбрело в голову, то я это сделаю. Ты же понимаешь, что я действительно сбегу одна. Понимаешь? У меня есть кредитная карта, на которой очень много денег. И я буду продолжать.
Шурик медленно кивнул. Да, она сбежит! И если даже они ее сейчас свяжут — она из Москвы ухитрится смыться. Эта — сможет. И они, хранители ее тела, это прекрасно знают. Лучше всех знают.
— И что мне голову оторвут, если я в одиночку начну что-либо делать, — это ты тоже, Сашенька,
