понимаешь?
Уж чего-чего, а это Сашка прекрасно понимал. Он в таком развитии событий даже не сомневался. Убьют девку, как курёнка.
— Поэтому будите давайте Ямана.
Шурик резко встал из-за стола. Еле сдерживаясь, чтобы не разораться, он попытался достучаться до здравого смысла подопечной:
— Элла! Прекрати нести чушь! Тебя никто никуда не пустит! Что за бред — курды, наркобароны? Успокойся и иди спать.
— Нет! Это ты заткнись! И иди буди Ямана! И заодно уборщика.
В отличие от телохранителя Ёлка сдерживаться не стала. Она разоралась так, что двое мужчин, такого поворота никак не ожидавших, удивленно уставились на подопечную. А та заводилась все сильнее и сильнее:
— Тут кто вообще на кого работает? Насколько я помню — вы на меня! Поэтому либо вы оба сейчас будете делать то, что я вам говорю, либо вы, опять же оба, прямо в этот момент уволены! Все понятно?
— Эл… Не нарывайся… — осторожно попытался успокоить ее Женька. — Ты сейчас все границы перейдешь.
— Да мне по хер! Кто я? Сучка избалованная? Сумасбродка? Получите! Как я сказала, так и будете делать!
Она была зла настолько, что могла наговорить гадостей кому угодно! Даже двум верным телохранителям — людям, которые всегда были рядом, которые за последние несколько дней не раз спасали ей жизнь.
Боялась — потому что знала, что не права. И что телохранители говорят совершенно правильные вещи. Знала. Но остановиться уже не могла. И не хотела.
Пусть они думают все, что угодно, — она доведет это дело до конца. Для Машки. Для себя. Для Валерки. Да просто так — потому что уже решила.
— Эл… — Женька понимал, что остановить эту заведенную девицу будет уже невозможно, что она сейчас таких глупостей натворит, что мало никому не покажется, но все равно попытался: — Эл. Успокойся.
Ёлка глубоко вдохнула. Замерла. Потом медленно, осторожно выдохнула. Вроде как немного успокоилась.
— Я уже все решила. Если вам не сложно, будьте добры, на правах профессиональных военных разработайте план действий, или как там у вас это называется…
— Эл! — обреченно взмолился Шурик.
— Слушайте, вы чего тут разорались? Спать же совершенно невозможно!
На пороге кухни появился заспанный, одетый в одни только джинсы, босоногий Яман.
А это он вовремя появился. В самый подходящий момент…
Глава 39
— Тащи сюда это туловище. Да не грохочи ты так! Тише, я сказал! Давай запихивай его на заднее сиденье. Да что ж ты фырчишь, как одичавший трактор. Одичавший, это значит дикий, не домашний. Нет, Яман, таких тракторов не бывает. Это я образно выразился. Слушай, давай попозже твоим образованием займемся, а? Обещаю, как только отсюда уедем, я тебе столько метафор расскажу, что тебя все саратовские гопники за своего принимать будут…
Двери припаркованного у ворот Renault раскрылись.
На водительское место сел Шурик. Рядом с ним устроился Женька. Справа, в широко распахнутую дверь, нехилый турок впихнул связанную по рукам и ногам совершенно безвольную тушку. Уборщик. Парень вел себя тихо, — не дергался, не брыкался.
— Блин, размером с кролика, — ворчливо комментировал процесс запихивания тельца в темный салон автомобиля переводчик. — Но такой неудобный. И это он еще живой. Да садись ты уже, туловище!
— Что значит «это он еще живой?» — спросил переднего сиденья Женька.
— Я бы замучился его в виде трупа таскать! — чертыхнулся переводчик. Он ногами утрамбовал уборщика поглубже, глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и забрался следом. — Это же никаких сил не хватило бы!
— А мы бы его в ковер закатали. Так гораздо удобней, — хмыкнул опытный Саня и завел двигатель. — Ёлк, ты там нормально устроилась? Смотри, у тебя еще есть время передумать. Ну, и извиниться перед нами…
С заднего сиденья раздалось пыхтенье, но извинений не последовало.
Ближний свет фар выхватил и мрака кусок асфальта, и автомобиль, тихо зашуршав шинами, потихоньку покатился. Все, назад пути нет. Едем. И будь что будет…
Первые минут пять ехали в полной тишине — каждый думал о своем. Все четверо прекрасно понимали, что ничем хорошим эта поездка для них не закончится. Либо их бандиты поубивают, как собак, либо Ёлкин папа по приезде головы поотрывает. И ведь что хуже — неизвестно!
Вчерашнее появление Ямана на кухне было встречено по-разному. В отличие от телохранителей Элка переводчику обрадовалась — мол, вот он, знак судьбы. И эта турецкая сволочь, ни минуты не думая, заняла Элкину сторону! Переводчик яростно начал убеждать обоих телохранителей в том, что надо действовать. В конце концов, сама судьба послала им этого курдского подростка. Не окажись он в их доме, не сжульничай он в кости — ничего бы этого не было бы! Все же уже успокоились, домой ехать собрались! Знак свыше, нельзя отвергать. Надо и дальше устроить судьбе проверку — а вдруг этот прохиндей заговорит и наговорит полезного? Против знаков свыше не попрешь. Грех это…
Сошлись на промежуточном варианте. Допросить уборщика, а там видно будет.
Все получилось так, как в ужасных снах не снилось телохранителям. Видимо, судьба в этот день играла не за их команду.
Уборщик оказался родом аккурат из тех мест, где обитал род Рашханов. Знак этого рода малолетний курд опознал по рисунку Евгения сразу. Более того — его собственный клан находился в давней, чуть ли не кровной вражде с кланом Рашханов. Поэтому моральных терзаний, что выдает своего, уборщик не испытывал. И Осмали Рашхана, человека, похожего на телохранителя Женю, он тоже знал. Да кто его в тех краях не знает!
Правда, на предложение Элки поработать проводником в горной местности ответил бурным отказом… Но, едва услышав о деньгах, что получит за работу, сменил бурный отказ на столь же бурное согласие. Потому как деньги-то немаленькие, тем же уборщиком не один год ломаться придется, чтобы их заработать.
Вот так все и решилось.
Ребром встал вопрос: что делать с Яманом? Ёлка про себя надумала так: если он не поедет с ними, то в подвал его вместо уборщика. На всякий пожарный. Хотя бы для того, чтобы, не дай бог, панику не поднял. А Яман взял и согласился. Причем сразу. Не раздумывая…
— Ну и ладно! — после довольно длинной паузы, повисшей в салоне автомобиля, высказал общее мнение Шурик. — Чему быть, того не миновать. Эл, я в последний раз повторяю, что вся эта твоя затея — абсолютная глупость и ничем не оправданный риск. Единственная причина, по который мы тут все сейчас сидим, — это нежелание вытаскивать тебя из более глубокой… ммм… попы, в которую ты попадешь, если начнешь самодеятельничать. Ты это понимаешь?
Элка мрачно вздохнула. Честно говоря, ее мучило только одно — то, что она этих троих во всю эту заваруху втянула.
— Мужики, вы меня извините, что я вас на это подбила, но я видела, во что бедные девки
